Лёха как обычно сидел с дружками во дворе и обсуждал дела насущные. Близился Новый год, а никто из компании не мог похвастаться хорошими заработками. Они хотели кутить всю неделю, а лучше две, но на это нужны были деньги, а их нет. Ну не работать же, в самом деле!
Периодически кто-то из их гоп-компании устраивался по трудовому договору, но дольше трёх месяцев не задерживался, поскольку пунктуальность, ответственность и трудолюбие начисто отсутствовали в их крови, а терпение работодателя не выдерживало такой расхлябанности.
И вот недавно Бородач предложил заняться воровством. Мелким, почти незаметным и таким лёгким. Лёха со Скупым сразу согласились, а вот Ефрема пришлось уговаривать. Да он вообще был довольно трусливым и нерешительным, держался в компании только благодаря отличному чувству юмора.
Поначалу они сконцентрировались на автомобильных номерах, затем и колёса с собой прихватывали. Опьянённые безнаказанностью, духом авантюризма и лёгкими деньгами они замахнулись на угон тачек, но на первом же деле срезались. Да так, что пришлось договариваться с хозяином авто об отмене дела. Этот “договор” стоил им треть заработанных средств, поэтому теперь компания стояла на перепутье.
С одной стороны, сходить с объезженных рельс не хотелось, они обеспечивали не только жизненные потребности, но и питали свободой, независимостью и уверенностью в себе. С другой стороны, они ведь чуть не сели. Если в следующий раз так не фортанёт? Такого поворота в своей биографии никто не хотел видеть, поэтому и идти на дело все боялись.
– Давайте моего соседа обнесём, он уже вовсю отмечает, даже не заметит! – воскликнул Бородач и тут же сконфузился, заметив неподалёку прохожих.
– Да вроде не наш профиль, – засомневался Скупой.
– Будет наш, – давил первый.
– Давайте что-то более легальное, – пролепетал Ефрем, начиная понимать, что его тянут на дно.
– А сосед-то кто? – уточнил Лёха будто бы это меняет дело.
– Так Палыч с третьего этажа, в позапрошлом году вместе рыбачили, помнишь?
– Так ты и с нами рыбачил. Мы следующие на очереди что ли? – поинтересовался Ефрем, чем поставил авторитет Бородача под сомнение.
Друзья переглядывались, обдумывая предложение и всё больше его пугаясь.
– Пятидесяти рублей не найдётся? – прервала молчание незаметно подкравшаяся сзади цыганка.
– Иди отсюда по добру, по здорову, – резко ответил Бородач.
– Ай, как ты некрасиво со старшими разговариваешь, – покачала головой женщина. – Злой, нехороший человек. А ты добрый, но уж больно ведомый и трусливый.
Цыганка указала пальцем на Лёху, и он тут же попал под пристальное внимание друзей.
– Да я вас вообще в первый раз вижу! – отмахнулся он. – Откуда вы про меня можете что-то знать?
– А я душу вижу! – загадочно сощурившись, тихо произнесла цыганка и пошла прочь, забыв про свою просьбу.
Друзья проводили её взглядом и продолжили обсуждать свои тёмные делишки. В жарких спорах родилась идея обманом перехватить груз у водителя на местном рынке и сбыть его налево. С Бородача было взято обещание исключить мордобой и грабёж, всё – таки никому не хотелось терять свободу.
Договорившись о месте и времени, все вчетвером встретились на следующий день у входа на рынок. Немного нервничая, но всё же гордо и уверенно компания шагала вдоль рядов.
– Лёша! – донеслось откуда – то сзади. – Алексей!
Лёха обернулся. Его звала дама в возрасте весьма приятной наружности, отчаянно подзывая его к себе жестом.
– Чё, на пенсионерок потянуло, – хохотнул Скупой и толкнул Лёху в плечо.
– Да я не знаю её, – оправдался окликаемый и отвернулся.
– Лёша! Это я, Маргарита Вячеславовна, – упорно продолжала кричать женщина, притягивая всеобщее внимание.
Лёха совершенно точно не знал её и совсем растерялся.
– Подойди и уйми её наконец! – гаркнул на друга Бородач. – Мы сейчас дело завалим из-за тебя!
Лёха направился к даме. Не успел он ничего произнести, как она перехватила инициативу словесным потоком.
– Я ваша бывшая соседка по дому на Ленина, 26. Не помнишь меня? Ну да, ты ж ещё ребёнком был. Ты когда переехал, моя Настенька совсем загрустила, ведь такими друзьями были!
Она сделала паузу, пытаясь понять, вспомнил Лёша подругу или нет. В его глазах блеснул просвет, и Маргарита Вячеславовна продолжила.
– А сейчас Настюша институт заканчивает. Уже и подрабатывает. А ты как, в жизни устроился? – Дама вопросительно – пронзительно уставилась на Лёху, и ему стало не по себе. Особенно оттого, что похвастаться ничем не мог.
– Да так понемногу, – протянул он, надеясь, что разговор скоро закруглится.
– Что понемногу? Учишься или работаешь? – не отступала Маргарита Вячеславовна.
– Да вы знаете, я сейчас тороплюсь очень, потом поговорим, – ляпнул Лёха, махнув рукой, и растворился в толпе.
Он боялся подставить товарищей, но и возвращаться на дело не захотел – теперь повсюду казались знакомые и наблюдательные лица. Лёха помялся на одном месте, выбирая, куда же ему идти, и пошёл к дому.
В душу закралось смятение, ту ли дорогу он выбрал. Действительно ли ни на что больше не годен? Неприятно было сравнивать себя с бывшими одногруппниками по колледжу, которые нашли тёпленькие местечки и наслаждались жизнью. Ему же почти везде отказали, а куда взяли, оттуда потом и выгнали за прогулы.
Да, не было дисциплины в нём, сказывалось отсутствие отца в ранние годы. Он, конечно, был, но номинально, поскольку уехал на север на заработки, а потом и вовсе там остался. Обеспечил квартирой семью, но авторитет свой потерял перед сыном, за что и чувствовал вину.
Отношения с отцом и сейчас не ладились – тот всё пытался контролировать жизнь сына, а Лёхе это уже было ни к чему. Время нравоучений упущено.
Зазвонил телефон.
– Лёха, ты где? – крикнул в трубку Бородач.
– Да чё-то плохо стало, – отмахнулся он.
– Сливаешься с темы? – озверел звонивший.
– Нет, нет, – заверил Лёха, всё больше убеждаясь, что действительно необходимо съезжать с темы.
– Завтра поговорим.
Он лежал на диване и смотрел в потолок. В комнату постучался отец – лёгок на помине.
– Лёш, подсоби, до магазина дойти надо, там мать такой список покупок написала, до вечера не дочитаешь, – отец улыбался во всю ширь и с надеждой смотрел на сына.
– Ладно, – согласился Лёха только потому, что устал от монолога в своей голове.
Они шли по предновогодним улицам, повсюду сияли огоньки, снежинки, звёздочки, освещая не только городское пространство, но и потаённые уголки души. Отчего на лицах сами собой рисовались улыбки, а глаза отдавали блеском.
Лёха вспомнил, как каждый новый год он ждал отца, что вот он позвонит в дверь и радостно воскликнет: “Я вернулся”! Они будут долго стоять и обниматься, а потом будут пить чай с конфетами.
Но отец всё не возвращался. Всё меньше надежды оставалось в сыне на ожидаемое новогоднее чудо, а потом он и вовсе перестал ждать отца.
Однажды в подростковом возрасте он услышал разговор матери с подругой, от которого Лёха долго не мог отправиться. Мать говорила, что отец завёл другую семью и остался жить на севере. Открывать правду перед сыном она боялась, поскольку не представляет, как Лёша отреагирует на печальную новость.
А Лёха обозлился на отца. Да, тот присылал регулярно подарки и деньги, но разве что-то может заменить любовь, заботу и внимание? Лучше бы приехал ненадолго. А он взял и нашёл себе новую семью, бросил “старую”. С этого момента Лёха безжалостно вычеркнул отца из жизни.
Он не отвечал на звонки, не брал его подачки. Отец начал названивать матери, которая пыталась их помирить. Но всё было бесполезно, предательство не прощают.
Но спустя лет пять он объявился на пороге с чемоданом, и мать его безоговорочно приняла, как будто и не было долгой разлуки.
Видимо, отец надеялся, что и сын с распростёртыми объятиями побежит к папеньке, но не тут-то было. Между ними началась холодная война, изредка переходящая в боевые действия.
Отец всеми силами пытался снова заслужить доверие и расположение Лёхи, но терпел поражение за поражением.
Сын чувствовал себя преданным дважды – сначала отцом, затем матерью, поэтому стал реже появляться дома, ища новые родственные души. Так и появилась его гоп-компания.
– Эх, повернуть бы время вспять, я бы таким дураком не был! Зачем я вообще на этот север рванул? – начал откровенничать отец. Он приобнял Лёху за плечо и слегка потряс.
Сын сначала хотел высвободиться, но потом передумал. О таких прогулках с отцом по городу в преддверии нового года он только мечтал, а теперь это стало явью, и плевать, что ему уже за двадцать.
Идиллию нарушил выскочивший из-за угла Дед Мороз. Он явно очень торопился и уже изрядно устал, потому, натолкнувшись на прохожих, навзничь упал. Отец тут же протянул руку, чтобы поднять сказочного деда, но, не рассчитав свои силы, свалился рядом.
– Молодой человек, спасите ситуацию, поздравьте детишек из детсада номер 16. Чувствую, не дойду! – задыхаясь, проговорил Дед Мороз, посохом подвинув мешок к Лёхе.
Лёша хмыкнул и не притронулся к мешку. Тут уже отец подключился к уговорам: “Лёша, дорогой, порадуй детишек, они же без праздника останутся!”
– А чё сам Дед не может? – не уступал Лёха.
– Я не чувствую ног, – как-то театрально простонал Дед Мороз.
– А я очень остро чувствую поясницу! – заголосил отец.
– Мама, смотри, Дедушка Мороз! – подбежала вдруг девочка и склонилась над ним. – Вам что, плохо?
– Плохо, внученька, долго я шёл, вот и замарился! Но ничего, у меня же есть помощник, – показал он рукой на Лёху, и светящиеся счастьем глаза девочки обратились к нему.
Лёха отводил глаза, не зная, как реагировать, ведь уже собиралась толпа зевак.
– На сынок, порадуй детишек, – снова завёл свою песню сказочный дед.
Лёха нехотя взял мешок, нацепил улыбку и пошёл по адресу. В мешке оказалась заготовлена форма Деда Мороза, видимо, на всякий случай. Он переоделся, постучался в дверь и несмело вошёл.
Дети, играя и веселясь, один за другим начали замечать фигуру в проёме двери. Наступила секундная тишина, вскоре нарушившаяся оглушительными визами. Дети подбежали к Лёхе, обнимали, запрыгивали и тянули за руки. Никто и не заметил отсутствие актёрского мастерства у знаменитого Дедушки. Дети наперебой кричали стишки и требовали подарки.
Лёха открыл мешок, начал доставать игрушки и хвалить детей за рассказанные стишки. Все остались довольны. Напоследок они поводили хороводы, попели песенки и душевно попрощались.
Лёха вышел из сада, снял наряд и вдохнул свежий воздух. Странно, но ему понравилось возиться с детьми и быть для них героем. Кажется, они растопили его сердце и сделали добрее. У него не было Деда Мороза, зато он сам им стал. Ощущение всеобъемлющей радости накрыло его и выдохнуло из души обиды.
Придя домой, он подошёл к отцу и обнял его. Они стояли так некоторое время, потом Лёха сказал:
– Устрой меня к себе на завод, а то с работой нелады.
Отец, вытирая слёзы, кивнул, не в силах что-то произнести. Отношения с тех пор наладились.
И неважно, что цыганку сыграла соседка по дачному участку, Маргариту Вячеславовну – мамина коллега по работе, а Деда Мороза – муж приятельницы, которая и работала в детском саду.
Все вместе они смогли достучаться до сына и уберечь его от скользкой дорожки. Там, где нравоучения бесполезны, работают другие методы.
Автор публикации
