Зато тут же я увидел кое-кого другого. Того, с кем видеться совсем не хотелось. Он сидел в своей старенькой «девятке», припаркованной на противоположной стороне проспекта, и внимательно наблюдал за мной. Если бы не его машина, которую я знал как облупленную, то заметить кума вряд ли удалось бы. Я откровенно удивился и вскинул руку в приветствии. В ответ он распахнул дверь, вышел на обочину, сунул руки в карманы джинсов, огляделся по сторонам и снова уставился на меня.
«Крепко его всё-таки зацепило», – подумал я, наивно полагая, что Лёха приехал для того, чтобы просто поговорить. Выяснить источник, якобы сливший мне информацию по еврокубковому договорняку. Только какого лешего устраивать игры в шпионов? А он играл! Не случайно же он тут оказался, в самом деле. И если ждёт около букмекерской конторы, значит, ехал за мной от самого дома! Причём медленно ехал, я ведь пешком сюда пришёл. Бред какой-то! Зачем? Почему сразу не подошёл?
Заподозрить этого человека в чём-то выходящем за рамки морали у меня даже мысли не возникало. Я был уверен, что местный Лёха хоть и является некой урезанной, неполноценной версией настоящего, но всё-таки остаётся Лёхой! Лучшим другом, крёстным отцом Юльки, человеком, ради которого я готов многим пожертвовать. Спорить не буду, кое-чего ему не хватает. Какой-то одной детали. Пусть и немаловажной, но всего одной. В остальном же это… Ну, это же Лёха, чёрт возьми! Лёха! Дружище! Как можно ждать от него чего-то плохого? Тем более после получения заветного выигрыша даже вчерашняя обида позабылась. Хотя, если учесть, насколько родным человеком был для меня кум, я не уверен, что смог бы продолжать всерьёз злиться на него, даже если бы выиграть ничего не удалось.
Лавируя между снующими по проспекту машинами, я перебежал дорогу и подошёл к «девятке». Лёха встретил меня бегающим взглядом и коротко сказал:
– Садись.
Я пожал плечами и принял его предложение, бросив пакет с деньгами на заднее сиденье. В машине пахло каким-то уж слишком едким ароматизатором. Пришлось открыть окно, чтобы не чихнуть.
Кум сел за руль и завёл двигатель.
– У тебя всё нормально? – поинтересовался я, глядя на его озабоченное лицо.
– Я то же самое у тебя хотел спросить. Что с телефоном?
– Всё в порядке с ним. Кстати, давай в обменку, а потом в ломбард заскочим? Там рядом всё. Мне вещи забрать надо. На Студенческой.
Лёха хмыкнул.
– Ломбард, значит? Видишь, как всё просто? А мне поспать не дал.
Я не стал язвить по этому поводу. Взывать к его совести всё равно не имело смысла, а разводить бесполезные дискуссии на тему моральных ценностей ни желания, ни, тем более, необходимости не было. Поэтому я просто кивнул и промычал:
– Угу. А ты здесь какими судьбами вообще?
Лёха некоторое время рулил молча, словно делая вид, что не расслышал моего вопроса. Но, собравшись с мыслями, ответил:
– Поговорить хочу. – Ещё одна пауза. – Догадываешься о чём?
– Возможно, – уклончиво ответил я.
Тот кивнул.
– Так откуда счёт узнал? Только не говори, что угадал. Я бы поверил, если бы это был один – ноль там… или два – один. Но четыре – один!
– Сон приснился, – усмехнулся я, но тут же добавил: – Ты всё равно не поверишь, если расскажу. Так что считай, что сон. Это почти правда.
Лёха вздохнул и снова умолк. Мы подъехали к перекрёстку. На светофоре загорелся красный. Машина остановилась.
– То есть по-хорошему не расскажешь, – сказал кум, скорее с утвердительной интонацией, нежели вопросительной.
Случись это в нормальном мире, я даже мысли не допустил бы, что он может сказать нечто подобное всерьёз. Такая фраза была бы воспринята не иначе как шутка, не более того. Скажу больше, мы с ним частенько подкалывали друг друга шуточными угрозами. Бывало даже ногой под зад могли приложиться. Но то было там… А здесь…
Я посмотрел на кума так, будто рядом сидел не друг, а как минимум следователь по особо важным делам. При этом мне грозил срок от семи до пятнадцати с конфискацией.
– Что-то я не понял, Лёха. Это что сейчас было? Ты мне угрожаешь?
Светофор вспыхнул зелёным, и машина снова тронулась с места.
– Ну, я же не спрашиваю у тебя, чем был твой ответ про сон. Мы же оба понимаем, что это хреновина на постном масле. Ты не хочешь поделиться с другом, я возмущаюсь. Или я не прав? А? Николай? – Судя по тону голоса, Лёха начинал заводиться. – Бабла срубил?
Я молчал.
– Ну чё морозишься? Срубил, спрашиваю?
– Тебе-то какое дело вообще?
– Сколько срубил? – С каждой секундой он злился всё сильнее. – Штуку срубил? А? Или больше? Колись, кум. Хоть это-то скажи другу, если стукача слить жмёшься. Ну? Семёнов!
– Останови.
– Сидеть! – заорал кум и вдавил педаль газа в пол. Машина дёрнулась и начала набирать скорость. – Сколько?!
– Пошёл ты… – спокойно ответил я и отвернулся к окну.
Не сбрасывая внушительной скорости, Лёха отвернулся назад, протянул руку к заднему сиденью и взял пакет.
– На место положи, – процедил я сквозь зубы.
– Иди на хрен, – в тон мне парировал кум.
Он ловко распахнул пакет и одним движением высыпал пачки долларов себе на колени. Захотелось дать ему в морду, но сейчас это грозило, как минимум, инвалидностью. Если Лёха от удара потеряет управление, то старая колымага, которая неслась по проспекту со скоростью сто двадцать километров в час, улетит с дороги и при встрече с первым же столбом или деревом превратится в консервный гроб на колёсах.
От того, что ему приходилось внимательно следить за дорогой, он не сразу заметил, что именно выпало из пакета, но когда всё-таки удалось бросить короткий взгляд вниз, он вдруг засмеялся и нажал на тормоз.
«Девятка» резко дёрнулась, колёса с визгом заскользили по асфальту.
– Святые сребреники! – завизжал Лёха. – Да ты вообще совесть на хрен потерял!
Он опять засмеялся, продолжая снижать скорость, пока машина полностью не остановилась. Кум припарковался у обочины, неторопливо достал из-под сиденья нож и зажал его в правой руке. Левой, также неторопливо, собрал пачки денег и сунул себе под зад. Я даже не понял, что произошло. Настолько это было невероятным! Не верилось, что происходящее – реальность!
– Хорошая подушечка. – Лёха расплылся в довольной улыбке. – Сколько там? Теперь-то не отмораживайся. Всё равно пересчитаю. Интересно просто.
Меня разрывала ярость. Казалось, из машины выкачали весь кислород. Остался только едкий запах освежителя воздуха. Хотелось вдохнуть, но лёгкие, как и все мышцы, будто сковал паралич. Я сглотнул густой комок, стоявший в горле, и прошептал:
– Твоих там нет, Лёха. Все, что есть, все мои. Так что верни по-хорошему.
– По-хорошему! – Снова смех. – А то что? Да ладно. Не ссы. Верну.
Я с недоверием посмотрел на кума.
– Нет, серьёзно – верну. Ты только поделись инфой – и никаких проблем, забирай. А не поделишься, мне и этого хватит. А ты себе ещё заработаешь. Ну а что? Поставишь на ответку… Что там будет? Семь-пять? Или опять четыре – один? Хотя, если это договорняк был, то им уже смысла нет сливаться с таким крупным счётом. Ноль – ноль будет. Да?
– Четыре – один, – криво усмехнулся я.
Лёха удивлённо вскинул брови.
– Ты серьёзно?
Я пожал плечами.
– Нет, это точная инфа?
– Точная. Деньги верни.
– Ты меня за идиота держишь?
– Нет, кум, не за идиота. – В морду ему давать уже не хотелось. Теперь хотелось просто больше никогда его не видеть. – За мудака скорее. Отдай деньги. Они мне нужны.
– Мне нужнее, – спокойным голосом сказал Лёха, потом кивнул на дверь и скомандовал: – Вали.
Я продолжал сидеть, глядя на него в упор.
– Пошёл на хрен, я сказал. – И в голосе, и во взгляде сквозила весьма конкретная угроза. Он приставил остриё ножа к моему горлу, и я почувствовал, как сталь прикасается к кадыку.
– И что? Зарежешь?
– Не хрен делать. И за меньшую сумму зарезал бы. Отпускаю только потому, что вроде как не чужие. Вали, пока разрешаю.
– Нет, – покачал я головой.
Он некоторое время меня изучал, словно определяя, насколько решительно я настроен, затем отвёл взгляд к ветровому стеклу. В этот момент лезвие ножа отошло в сторону. Я украдкой приподнял левую руку и ударил по запястью. Нож выбить не удалось, но его правая рука ударилась о приборную панель. Лёха тут же занёс её для удара, я едва успел прижаться к двери. Нож почти по самую рукоять вонзился в спинку моего сиденья. Затрещала обивка. Кум зарычал и попытался вытащить его обратно. Я воспользовался секундной заминкой, размахнулся, насколько позволял тесный салон автомобиля, и ударил кума в челюсть. Он отпустил рукоять и двинул меня кулаком в нос. В голове хрустнуло, лицо обожгла дикая боль. Мощным потоком хлынула кровь. Он ударил ещё раз. Я успел закрыть лицо руками и ответил ему ударом локтя. На этот раз получилось приложиться основательно. Лёха взревел и закрыл лицо ладонями. Я схватил нож и с силой рванул на себя. Лезвие вышло из спинки сиденья.
– Ах ты тварь! – заорал я.
Лёха убрал руки от окровавленного лица и посмотрел на меня. Я быстро приставил кончик ножа к его горлу. Он отшатнулся, ударяясь затылком о ветровое стекло, и замер. Под лезвием выступило несколько красных капель. Нож был острым. Я сплюнул сгусток крови и прошипел:
– Давай.
Он тяжело дышал сквозь стиснутые окровавленные зубы. На губах пузырилась багряная слюна.
– Нож убери.
– Считаю до трёх. Раз!
Он зажмурился и, медленно протискивая руку под задницу, по очереди передал мне все три пачки.
– Молодец, – тихо сказал я, бросил деньги обратно в пакет, туда же сунул нож и вышел из машины.
Омут
Омут. Глава 1. Гроза
Омут. Глава 2. Нога
Омут. Глава 3. Гена
Омут. Глава 4. Эликсир
Омут. Глава 5. Утро
Омут. Глава 6. Час от часу не легче
Автор публикации
