Сейчас
Маленькая комната, ни окон, ни дверей. Обшарпанный дерматин, местами с заплатами. Похоже на склеп. Но я ещё живу, дышу и иногда могу мыслить. Последнее происходит всё реже. А всё чаще впадаю в буйство и бьюсь о стены. Они мягкие, пружинят.
Сегодня чувствую себя спокойно. Сдаётся мне, что на улице солнце. Ты всегда приходила только в дождь. И я молился днём, чтоб ночью пошёл дождь. У тебя было много имён, но теперь я знаю, какое из них настоящее…
Двумя неделями ранее
– Милый, я дома!
Вчера мы поругались. Он накричал на меня и даже замахнулся, но рука опустилась на полпути. Мне стало страшно – что-то в его глазах как будто вспыхнуло на секунду и тут же погасло. Я ушла, ночевала у подруги. Но сегодня вернулась. Может, всё образуется?
Последнее время он становился другим, будто душа его, такая светлая и поэтичная, утекала сквозь пальцы в невидимый песок. Наверное, его можно понять. Ещё недавно – известный пианист и композитор. Концерты, гастроли, толпы поклонниц, интервью, пресс-конференции, автографы. Сегодня – будто забытый всеми в одночасье, задвинутый в угол жизненной сцены молодыми и пробивными. И только я одна пытаюсь спасти, окружить заботой, вниманием, понять и поддержать. Видимо, люблю. Пока люблю.
…Он сидит с планшетом, что-то пишет. Последнее время это редкость. Подхожу сзади, кладу руки на плечи, хочу обнять. Брезгливо передёргивает плечами, поднимается и, не глядя, не проронив ни звука, идёт в кухню. Закуривает.
– Ты сменил марку сигарет? – до меня докатился отвратительный запах то ли гари, то ли пепла, очень похожий на кладбищенский запах тлена.
– И что? – парировал вопросом на вопрос.
Я промолчала, взглянула на экран планшета. Там, вместо нотного стана, белеет текстовый файл.
***
Моя Лорелея, фея реки… И золото волос окутывает плечи… Куда свой голос направляешь ты? Какому рыцарю протянешь руки? Моя Лорелея, приди. Тебя одну я жду в дождливый вечер…
…Она всегда приходит в дождь, когда стучат по подоконнику игриво капли, словно треугольника протяжный звон над оркестровой ямой…
***
Там-пам-пра-ла-ла-дзинь… Закапал снова дождь…
Сегодня ты иная, но я узнал тебя. Сидишь на краешке кровати. И капает с волос вода… Спина прямая, гордая осанка… И глядя на тебя, так хочется расправить плечи… Сегодня ты Ондина.
Моя Ондина! Я рыцарь твой. И я уж не предам. Дыши со мной, моя Ондина…
– Ты пишешь либретто? – удивлённо направляю вопрос в сторону кухни.
Врывается в комнату, вырывает планшет:
– Не смей! Не прикасайся!!! Я всё сказал вчера. Уйди… пошла!
Он в каком-то необъяснимом злом угаре выталкивает меня в прихожую, сам возвращается в комнату и прижимает к груди планшет, как будто это самая драгоценная вещь в мире.
Тремя днями ранее
На звонки он не отвечал все последующие дни. Я перебралась в свою квартиру. Во мне бушевала обида: вот за что он со мной так? Однако понимала, что дело не во мне. Что-то случилось такое, что нарушило равновесие повседневности. Понять бы – что?
Мы прожили вместе больше пяти лет. Я поддерживала его, прощала загулы, ждала с гастролей, иногда сопровождала, когда сама не была занята в театре. Мы были красивой парой. Первое время он даже игнорировал влюблённых поклонниц. Но, если и срывался иногда, я снова и снова прощала его. Что взять с творца, который вечно ищет музу?
Его затянувшийся творческий кризис в корне изменил ситуацию. И это я могла простить. Мне было жаль его, хотелось как-то поддержать. Но, по всей вероятности, ему этого не требовалось.
Неделю молчания я выдержала. И всё же решилась навестить свою любовь. А вдруг случилось что-то? Вдруг заболел? Ключи не отобрал, значит, не планировал окончательный разрыв отношений.
…Квартира встречает меня звенящей тишиной. Свет не горит, воздух спёртый, тяжёлый и словно влажный. Его нигде нет. В спальне всё перевёрнуто. Толстый ковер на полу пропитан водой, кажется, насквозь. Валяются разбитые прикроватные лампы. На кровати простыни, подушки навалены бесформенной кучей, покрывало то ли разрезано, то ли разорвано в клочья. На тумбочке лежит планшет: на экране трещина, но других повреждений нет. Попробовала включить. Получилось. И вновь стало не по себе от прочитанных строк.
***
О Ламия, царица нереид!
Твой стройный хрупкий стан как ваза тонкого фарфора. Волос каскад, как шёлковый покров, окутал плечи, мрамора белей.
Сними ненужные одежды изящным жестом рук. Дай ощутить блаженство обнажённой кожи.
О Ламия моя… Тебя так долго ждал, мечтал обнять, прижать к себе и нежно целовать. Моя мечта, моя надежда, Ламия моя…
Не найдя больше ничего в квартире, я отправилась к соседке – старушке божий одуванчик. Она хоть и прикидывалась слепой и глухой, но знала всё, что происходило в доме.
Увидев меня, она радостно начала рассказывать события трехдневной давности. Как услышала шум, грохот и какой-то вой из квартиры музыканта, как пыталась дозвониться и достучаться в дверь, но он не открывал, как вызвала полицию, как они открывали дверь дубликатом ключа, хранившимся у консьержки, как скручивали голого буйствующего мужика, как вызывали санитаров… «А с виду такой приличный человек», – завершила она свою тираду и, гордо поджав тоненькие бесцветные губы, удалилась в свою квартиру, захлопнув дверь перед моим носом.
Что делать дальше, я пока не знала. Собрала в квартире оставшиеся свои вещи, закрыла дверь на все замки.
Какие демоны овладели его душой? Что же случилось с ним на самом деле?
Сейчас
Ложусь на спину. Руки в стороны. Взгляд в потолок. Там только серый цвет, который был когда-то белым. Когда-то, в прошлой жизни… Или в той, которая осталась снаружи?
Последний раз ты приходила не одна. Я чувствовал, я видел, что Он сопровождал тебя. Из зазеркалья, из иных миров, в которые не ступит смертный. И в тот последний раз узнал я имя…
Моя Лилит… Тебя благословляю я на подвиг ратный… Моя душа – твоя. Ведь ты за нею приходила?
Примечания
* Лорелея – речная фея, поющая обольстительную песню на скале и заманивающая пловцов.
* Ондина – ундина, полюбившая рыцаря. Ради него стала смертной, но за измены прокляла мужа, лишив его возможности дышать во сне.
* Ламия – царица нереид, из ревности превращённая Герой в чудовище. Способна возвращать свою красоту и, соблазняя мужчин, поедать их.
* Лилит – демоница, первая непокорная спутница Адама, позже жена Люцифера.
Октябрь 2020 г.
Другие публикации автора:
Автор публикации
С почином, Диана Тим Тарис! ?
Благодарю! Вот обживаюсь. А то на выходные опять в глушь свалю, будет не до того.
А модерацию рассказы не проходят? У меня как-то сразу опубликовался.
Нет, модерацию рассказы не проходят ? И блоги не проходят модерацию, и заметки.
На модерацию попадают:
– рецензии;
– конкурсные рассказы;
– книги;
– анонсы мероприятий.
P.S. Хороших выходных! И ждём “Путевые заметки” в разделе “Блоги”. Как старые, так и новые ?
Отлично! Это про модерацию.
А “Путевые заметки”, пока если только старые. Новые в деревне особо не пишутся. Там тишина, спокойствие и… борщ по плану))))
Так. Здрастье Вам. Мы – Солокью, трепетно ненавидимые той частью человечества, что лишена самоиронии.
Посмотрим, примкнёте ли Вы к этой группе людей.
Прочитал рассказ. Не рассказ.
Зарисовка.
Написана хорошим языком, иногда с перегибами пафоса – нет, правда, ну куда это годится
Сюрприз-сюрприз, сигареты всегда пахнут гарью (потому что гарь – это продукт горения) и, если такое вообще возможно, пеплом (потому что пепел, ну, знаете, пахнет той же гарью, если свежий, или не пахнет вовсе, если старый). Ну а кладбищенский запах члена, ой, простите, тлена… От этой формулировки я воспарил, аки ангел последней модели, на реактивно-картавой тяге кривоухмыльчатого вопля “ПЕРЕБОР”. Что? Я и сам перегибаю? Ну, зато теперь Вы видите, как выглядит чрезмерный пафос.
Чоищо…
Ну и дура, блин. Могла спасти мужика от крышесъезда, если бы вовремя стреножила ему яйца уздой. А так – сидела рядом, тоскливо хлопала глазами, позволяла буйствовать и творить любую дичь, вот и потiк краник от вседозволенности. Эх, я прям вижу типаж – такая неулыбчивая, слезливая барышня, лелеющая свою страдательную любовь. Какое-то название даже есть для таких. Не помню. Но любовь для них обязательно должна быть страданием, они же им упиваются, жертвенность как смысл жизни, ю ноу… Ну и кто захочет с такой проводить свой досуг? Только такой же маньяк-страдалец, для которого ненависть – кредо.
Собсна, это и есть наш лирический герой. Но даже он не выдерживает напыха самосжигательной любови от героини-рассказчицы.
Я вот думал, чего он налево-то побежал? У меня, слава Богу, есть перед глазами примеры успешных музыкальных и прочих искусственных (от слова искусство) деятелей. И там, где есть левак – сплошь истории о несчастном браке. Там, где любовь, даже очень громкая слава не способна победить половую верность.
Кто-нибудь сейчас скажет: “Соло, да это же мужик, ему только дай повод, не запрещала, позволяла – вот он и бегал”, но я с такими тезисами в корне не согласен. Герой у нас – не Тони Кидис, то бишь не героиновый сексоголик, а пианист, такая ссылка на около-Мацуева, интеллигент, то бишь. С определённым набором моральных качеств, пониманием этики, в том числе и сексуальной, воспитанный, короче, так?
И, судя по поведению нашего страдальца, его измены были отдушиной от этой лишённой самоуважения тряпки. Почему я так неуважительно говорю о рассказчице? Ну, потому что она прощает измены, называя потаскушек мужа “музами” – а себя, видимо, таковой не полагает. Значит, она – кухарка при гении. Терпеливая, эдакая “хорошая жена”. Но это ещё полбеды. Ключ в том, что она терпила. Терпит, мать её, всё, что с ней угодно вытворить мужику.
Поднял руку – она “обижается” и… уходит ночевать к подруге.
ЧТО?!
И всё? Это типа демонстрация характера такая?
Тряпка, Господи Иисусе, вообще бесхребетная.
Ну ладно. На самом деле я думаю, что история очень жизненная. Я и сам в такой был. Только до психушки дело не дошло.
И герои живые. Неидеальные, и, как Вы могли понять из моей обзорной портянки, я таких людей (теперь, с высоты личного опыта) немного презираю. Но живые, настоящие. Со своими плюсами и минусами. Вызывают жопоразрывающий отклик размером почти с саму зарисовку.
Поздравляю, good job. ?
Вот ради таких рецензий стоило сюда зайти!
Благодарю)))
Как приятно иметь дело с читателем, который всё сам понимает, которому не надо разжевать, в рот положить да ещё и за него проглотить! Класс!!!
А по поводу пафоса – то да)))
Вот замечала, читая иностранную литературу, сразу понятно мужчина или женщина переводили.
Мы ж как сороки, нам бы брюликов побольше навешать да блестеть поярче, а то вдруг кто в темноте не разглядит ?
Ой, да на здоровье.
Тю! Мужиков, женщин – всех заносит. То к полу не относится. Это наше графоманское нутро вожделеет высокопарности. Извечна борьба между пресностью и перенасыщенностью текста.
Как в анекдоте.
“Мне таблеток от жадности. Да побольше, ПОБОЛЬШЕ!”
Это точно!