Мира Кузнецова
Получила я письмо от Слона. Он зовёт побегать. Осенний марафон. Я бегу. Не каждый раз. Не каждый сезон, но бегу. Беру недописанный сюжет, валяющийся в куче черновиков и начинаю планомерно писать. Не для того, чтобы победить. Для того, чтобы дописать. Прошлый раз удалось. Дописала и кроме этого написала новую главу в повесть. Поставила себе цель и сделала.
.
К чему я это?
.
Нет. Не зову на Слона. Предлагаю составить мне компанию здесь. Цель - 40т за неделю. Начало 1 ноября. Отчет ежедневно. Законченную вещь в "библиотеку", "лиру", "блог". Не законченную в ... "Заметки". А что? Есть у нас такой функционал.
.
Кто со мной? Мне вот нужно дописать: "Карлов мост" (по плану там еще шесть эпизодов"; "Мозаика судьбы. Надька." ( ну, тут я на четвертой главе зависла); "Наши следы всё ещё где-то есть" ( в плане 4 эпизода не написаны).
.
А У ВАС?
Попробовала подискутировать на Слоне о полезности так называемого марафона и на меня тут же налетели тамошние царацины с целью растерзать. Растерзать не удалось, хоть и собралась порядочная толпа. Попытались справиться с помощью разных глупостей. Умности, как известно, водятся в умных головах. Разбудили Слона, он ничего не понял, спросонья обвинил в пресловутом переходе на личности и пошел топтать меня своими лапищами. Представьте картинку: слон в посудной лавке, все примерно так и происходило, в третий уже, заметьте, раз. Не очень-то умно поступил, потерев хоботом или хвостом большинство моих комментариев. В итоге все царацинов остались на виду, представляя меня в качестве невинной жертвы, униженной и надруганной.
Это я написала к тому, что к подобным марафонам у меня понятная неприязнь. К слоновнику в целом тоже чувство "бяя". Ответить
Ты спрашиваешь, сколько лет я пылюсь в запаснике нашего музея? Лучше спроси о моей ржавчине!
Я была счастлива. Всю партию с завода отправили на полки магазинов, а меня сразу на службу Родине. Нам, мне и следователю, выделили кабинет. Большой, серый стол и я на нём. Как виртуозно он поворачивал меня к очередному преступнику. С какой силой я светила им в лицо. Я верила! Верила в наше дело. Потом началась война. Работы стало больше. Как я ненавидела всех этих предателей Родины. Работали честно, иногда к вечеру, не выдерживали нервы, и моя лампочка начинала мигать. Тогда он приостанавливал работу, наливал себе горячего чаю. Отключал меня, и мы отдыхали в полной тишине. Однажды утром его место занял другой. Он нервно дергал за шнур, щелкал выключателем, переставлял меня. Я поздно поняла для чего. Привели его! Его били! Сильно. Он падал со стула. Его поднимали и были снова. Я отказывалась работать. Лампочки взрывались одна за одной. Их меняли и тогда я стала жечь контакты. Тот, другой, не выдержал. Он схватил меня и..это не ржавчина. Это кровь.
Прыг-скок, прыг-скок… Ещё пару прыжков и я у цели. Не догадались о какой цели я говорю? О розетке конечно! Мы с ней всю жизнь прожили в любви и согласии. Вот сейчас вставлю в неё свой кончик и будем зажигать, как раньше. Ой забыла совсем, в этом доме давно розетки не работают, электричество отключено, мебель вывезли. За окном техника стоит, будут наш дом сносить. А были времена здесь жила большая семья, много детей, они за меня дрались иногда, кто первый будет уроки делать под моим светом. Но чаще меня ставили на стол и дети садились вокруг, а их отец рассказывал им всякие истории. Да были времена, не то что теперь, разъехались все и никому я больше не нужна. Старая лампа, да ещё без лампочки…