«Очередная жертва вивисектора».
За этим скучным заголовком таилась еще одна странная смерть, из-за которой весь уголовный розыск вновь стоял на ушах. Из Центра сыпали угрозами и грозили разжалованиями. Оперативники рыли землю носами в поисках хоть какой-то зацепки. Но все без толку – каждый месяц около автомобильного моста через реку Каменка находили очередной изрезанный труп женщины. Судмедэксперты заявляли уверенно – неведомый маньяк резал жертв, пока они были живы, и, более того, в сознании. Причиной смерти же становилась смерть мозга. Составили даже предполагаемый портрет вивисектора – невысокий мужчина, скорее карлик, с очень сильными руками и большим опытом в хирургии.
Пресса с удовольствием смаковала разные гипотезы, пробовали вести свои расследования, даже дежурили у моста в конце очередного месяца.
Вот только прессе не сообщали главного – разрезы на руках, бедрах, голове жертв были не просто так – за аккуратно срезанными кусками кожи и плоти, скрывались тщательно выскобленные участки костей, на которые были нанесены ряды идеально выверенных символов, похожих на шумерскую клинопись.
Именно фотографию с символами я рассматривала на экране смартфона, пытаясь найти зацепку. Расшифровка символов ничего не дала – набор несвязных букв. Но чувствовалось – каждый символ однозначно несет большой смысл и важен для неведомой цели. Я изучала атласы с шумерской клинописью – по сравнению с теми кривыми неровными выдавленными стиком в мягкой терракоте значками, эти выглядели как японские иероглифы, любовно и тщательно выведенные кистью на куске рисовой бумаги. А еще я отметила – в каждом из виденных мною наборе значков не хватало одного – завершающего. Автор сознательно не доводил творение до конца, оставляя во мне чувство, будто меня обманули. Три трупа, три набора знаков, нанесенные на кости рук, ног и головы.
Сегодня как раз подходил к концу очередной месяц, отведенный нам на поиск маньяка. И то ли от чрезмерного волнения, то ли от давления начальства, то ли от рыбы из столовой, у меня болел живот.
Выйдя из кабинки, вымыла руки и осмотрела себя в зеркало. Серая, с мешками под глазами, обкусанными губами и лихорадочным кофеиновым блеском глаз. До чего ты себя Степанова довела. Была же самой красивой девушкой потока.
Хлопнула дверь и из соседний кабинки вышла Аркадия Борисовна. Я тут же подобралась, чуть не вытянувшись по стойке смирно. Как никак, глава угрозыска, на которую я равнялась. Сильная, волевая, решительная женщина, женатая на работе. Обычно красивая, подтянутая, всегда ухоженная и благоухающая, сегодня вид имела несколько потрепанный и тусклый. Она вообще как-то резко за последние два года сдала. И если раньше ей можно было, всего лишь немного льстя, дать тридцать, сейчас она смотрелась на все сорок. Что все равно было лучше реальных сорока девяти. Может потому, что я ее пристально рассматривала, опытный глаз заметил одну пикантную деталь.
– Аркадия Борисовна, у вас кровь на юбке… эээ… там.
Она понятливо посмотрела на «там» и чертыхнулась.
– Проклятые месячные, когда уже этот климакс.
Я тактично промолчала, пока начальница оттиралась.
– Всё?
Я кивнула. Хотя заметила еще несколько рыжих пятен на чулках и туфлях, а особенно, на каблуках, впрочем, не став на них заострять внимание. Не кровь же.
– Что-нибудь про вивисектора?
– Ничего, – вздохнула я. – Завтра готовимся вылавливать новый труп. Зубов поставил косарь, что трупа не будет. Единственный из всех.
– А ты?
– Я в такое не играю.
– И правильно.
– Вы тоже думаете, что будет труп?
– Будет.
Женщина посмотрелась в зеркало, удовлетворенно хмыкнула и пружинистой походкой вышла.
И труп был. Выловлен удачливыми блогерами чуть ниже по течению, чем обычно. Снова женщина сорока пяти лет. Снова изрезанная. Снова – ровные ряды значков под пластами кожи. Вновь суета, беготня, истерики, планерки, пресса и угрозы сверху. На косарь Зубова был куплен торт и тут же употреблен коллективом.
***
Должно же в этих женщинах быть что-то общее. Я снова и снова перелистывала личные дела жертв, которых теперь стало четыре. Все жили в разных районах города, общих знакомств не имели, не пересекались по работе. Их объединяло, что все они были примерно одного роста, комплекции и все занимали руководящие должности на производстве. Нужно об этом подумать. Только потом.
Я отхлебнула кофе, вновь вспомнив белоснежные зубы начальницы, которая не только, как и я, разве что ложками кофе не ела, так еще и курила постоянно. Вот как ей это удается… Хотя нынешняя стоматология и не такое умеет. Ну а фигура? Ей же до сих пор вслед даже молодые парни оборачиваются. И ведь искренне ненавидит ЗОЖ. На вопросы, как, всегда отшучивается дежурной фразой: «Много в тире стреляю». Душу, небось продала. Кто бы мою взял…
Я вздохнула и вновь углубилась в изучение дел. Новый набор значков опять поражал идеальностью исполнения. Вновь не было одного символа – в нижнем правом углу. Он откровенно туда напрашивался и меня бесило его отсутствие. А еще царапнуло узнавание. Так так. Я быстро достала снимок первой жертвы. Точно! Те же значки! Впервые вивисектор повторился. Но вот качество исполнения заметно выросло. Если на первом снимке некоторые треугольники еще косились и кривились, то теперь они все были четко равносторонними, приближаясь к совершенству. И длина палочек стала идеально равной, чего нет на первом снимке. Словно черновик, переписанный набело. Черновик! Он тренируется!
Но тренируется для чего? Очевидно – кто-то в следующий раз удостоится чести получить последний значок! Вернее, последние три значка. Ведь на последней жертве, как я убедилась, повторились все три набора. И все они были выполнены на мой неискушенный взгляд безупречно.
Я аж вся зачесалась, как мне хотелось увидеть финальный вариант. Даже руки свело, и я вся конвульсивно передернулась несколько раз, вызвав недоуменные взгляды коллег.
Хочу! Хочу это увидеть!
И ведь почему-то мне кажется, что последнюю жертву из реки мы вытягивать не будем. Потому что это будет не жертва – а кто-то, для кого этот неведомый мастер и тренируется.
Единственной зацепкой была река. Куда я и направилась.
Весь берег был истоптан – вчера тут было людно. Одинокие зеваки отирались тут до сих пор. Моя форма почему-то их спугнула – берег опустел. Я погуляла туда-сюда, обойдя все места, где в разное время были найдены трупы. Ясно, что ни с какого моста их не кидали, как считалось официально – река была мелкая – при падении они бы сильно повредились. А они были целыми. Значит, их принесло течением.
Выше по течению берега были сильно заросшие ивняком и рогозом, в котором топорщился нанесенный по весне мусор, ветки и высохшие водоросли. Река текла в искусственном русле из щебенки – набережную в этом месте облагораживали. Я шла вдоль, стараясь не принюхиваться к мерзкому запаху, исходящему от воды, ища что-нибудь. Шла уже минут десять, когда фактически вляпалась в вытекающий из густых кустов ручеек. В кустах нашелся выход коллектора: из забранной толстой решеткой трубы и сочилась струя желтоватой воды. Хм…
Подергала решетку – намертво. Огромный навесной замок лишь слегка дернулся. Осмотрела его – ржавый и рыжий. Да вот только слишком рыжий. И слишком ржавый. Достала платок, намочила и потерла – точно, просто намазанная сверху грязь. И свежие царапки рядом с личинкой – недавно его открывали. А вот тут, если приглядеться, следы масла – за замком ухаживают. Нужно вернуться сюда с слесарями. А еще, мне показалась знакомой эта рыжая грязь на ботинках и штанах, которой я умудрилась обляпаться, пока лазила около слива коллектора – недавно, я ее где-то видела. Только где…
***
За две недели ничего интересного не произошло. Слесарей мне не дали, а сама я замок снять так и не смогла. Да и работы начальница навалила так, что я не вылезала из притонов и подвалов.
Нерегулярное несбалансированное питание вновь привело меня в туалет. Рядом в кабинке снова кто-то был. И кто-то уронил прокладку, чертыхнувшись. Я толкнула ее обратно.
– Спасибо. Чертовы месячные, когда уже климакс.
Дверца хлопнула, вода, сушилка. Хлопок двери.
Тааак. Или я чего-то не знаю, или у начальницы месячные два раза в месяц.
Я рывком пробралась в соседнюю кабинку и влезла в мусорку – свернутая трубочкой старая окровавленная прокладка не оставляла вариантов. Тогда что за кровь была на юбке? И я наконец вспомнила, где я видела рыже-красную грязь. На каблуке! Такая же грязь была у коллектора! Причем начальница была там за день до находки трупа.
У меня встала шерсть дыбом. Аркадия Борисовна, что вы скрываете? Спросить прямо?
– Чертовы месячные, – прозвучало у меня за спиной, и я натурально подпрыгнула от неожиданности, чуть не упав. Кое как обернувшись, я увидела начальницу, хмуро смотрящую на меня. – Кто-то еще знает про коллектор?
– Нет, – зачем-то не думая ляпнула я и испугалась. Только было поздно.
– Отлично, – сказала она. – Подержи.
Я машинально взяла сумочку, после чего, видимо, потеряла сознание.
***
Меня хлопнули по щекам раз, другой. Плеснули в лицо водой.
Я дернулась.
– Спокойно, Степанова, тут все друзья, – примирительно выставляя ладони сказал чернявый мальчик лет десяти.
– Какие, к черту, друзья, – я села, подтянув под себя ноги и вжавшись в спинку дивана.
– Самые близкие, – из полумрака прозвучал голос Аркадии Борисовны и вспыхнул огонек на кончике сигары.
– Где я? Что я здесь делаю? Кто вы?
Мальчик хмыкнул и, по-стариковски заложив согнутую в локте руку за спину, стал прохаживаться мимо диванчика, на котором я очнулась.
– Вы же умная, Степанова Венера Генриховна, очень умная. Аркадия про вас очень хорошего мнения. Готовит вас себе в преемницы. Утверждает, что вы единственная не только с мозгами, но и с яйцами, среди остальных куриц отдела.
Не смотря на абсурд всего происходящего мне стало лестно, и я чуть кивнула огоньку сигары.
– И такая умная и внимательная девушка не может сама ответить на свои вопросы?
– Попробую: я в коллекторе, вы – вивисектор и через две недели мой изрезанный труп выловят ниже по течению.
– Да. Да. Нет. Я почти привык к этому телу – мне больше не нужно тренироваться. Вы же заметили, что последние символы…
– Совершенны, – закончила я за него, помимо своей воли.
– Да, – он самодовольно улыбнулся. А затем пожаловался: – Первые пять лет в новом теле сущее наказание – ни коньяка выпить, ни острого поесть, ни сексом позаниматься. Не работает еще толком тело. Чего уж говорить о таких тонких манипуляциях… До сих пор каждую секунду тренируюсь – он продемонстрировал колючий маленький мячик, который он беспрестанно катал кончиками пальцев. – Не хватает чувствительности, остроты чувств, чувства времени даже! Оно у ребенка какое-то неправильное, слишком медленное, что ли. Мне бы еще пару лет… Я бы и без тех барышень набрал форму. Но кое-кто торопится. Итак, Венера, убивать я вас не собирался и не собираюсь. Нам еще долго и плодотворно сотрудничать. Аркадия, к моему сожалению, решила оставить свой пост раньше, чем я на это рассчитывал, а без человека в руководстве мне будет жить чуть беспокойнее. Но есть вы – поэтому, я ее отпускаю.
– Куда?
– Куда она хочет, конечно же, – улыбнулся этот странный мальчик с глазами древнего старика. – И откуда не возвращаются.
Страшно. Мне впервые стало очень страшно.
– Не бойся, девочка. Когда ты узнаешь чуть больше, ты тоже захочешь туда, – донесся усталый голос из тьмы. – Это большая честь. И ее еще нужно заслужить. Я тешу себя надеждой, что была полезна.
– Была. Поэтому и тренировался, как проклятый. Цени, Аркадия.
– Ценю. Благодарю тебя.
– Ну, тогда давайте начинать. Мальчик что-то сделал руками и комната, а скорее грот, осветилась мягким розоватым сиянием. Зажурчал водопад, бьющий из стены и падающий в каменную чашу на полу. Запахло сандалом и корицей, стало свежо и легко.
Аркадия Борисовна лежала на каменном столе и была полностью обнажена. Голова, рука и обе ноги были притянуты к камню ремнями, в свободной руке она держала сигару.
– Маленькие слабости, – усмехнулась она. – И единственное разрешенное обезболивающее.
– К сожалению, это так, – с некоторой грустью заметил мальчик, уже взявший жутковатую черную граненую спицу в руку. – Обряд делается исключительно при условии нахождения в сознании. – Аркадия, ты готова?
– Да.
Мальчик кивнул. И сделал первый разрез на бедре. Черная спица резала плоть словно масло.
– Обсидиан, – прокомментировал он. – Намного острее стали.
Аркадия застонала, когда спица коснулась кости.
– Сейчас нужно выскоблить кость.
Аркадия закричала. Я вздрогнула и чуть не свалилась – потихоньку, я двигалась в сторону стола, где лежала горой моя плечевая кобура с пистолетом.
– Так, теперь начинаем самое интересное …
– А ну отойди от нее, маньяк. Не знаю, под чем она. Но я не позволю…
Мальчик запел. Тяжелые гулкие слова разнеслись под сводами грота. Был в них ветер и океан из воздуха, окутывающий землю. Были в них горы и вечный нетающий с сотворения мира снег. Были в них капли воды и изначальная вода, спящая на дне впадин.
Я сняла пистолет с предохранителя.
– Считаю до трех.
Досчитала до двухсот. И продолжала считать, медля. Руки дрожали. Пот заливал глаза. Я целилась куда-то в сторону мальчика, старательно вырезающего символы внутри ноги, с распахнутым как форточка пластом кожи с мясом.
Выстрелила. Никуда не попала. Еще. И еще.
– Подойди, – подозвал он меня, никак не отреагировав на выстрелы, – ты же хотела увидеть завершающий символ?
– Отойди от нее…
– Быстрее, я не смогу прерваться в этот раз.
Секунду я промедлила, а потом отбросила пистолет и одним прыжком оказалась рядом, завороженно уставившись в появляющиеся как по волшебству знакам. Это было божественно, неповторимо, неописуемо. От его выверенных движений и совершенству результата, по телу пробежали молнии, пронзив тело от головы до пят. В носу стало мокро, а руки ослабели. Я задрожала. Три. Два. Один. Он кончил, и я кончила вслед за ним, свалившись мешком к его худым босым ногам. Принялась целовать их в приступе продолжающегося экстаза.
Он же смотрел на меня добрым понимающим взглядом.
Потом аккуратно отцепил меня от себя. Аркадия тоже притихла. Только тяжело дышала и косилась на меня.
– У меня… так же… было, – прохрипела она.
Мальчик же уже надрезал следующий пласт на руке. И в этом раз я не собиралась пропускать ни движения, зависнув тенью рядом, не смея помешать мастеру… А еще я заметила, квадратные шрамы на ногах и руках Аркадии…
– Это… не впервые, да? – тихо спросила я, насчитав не мене пяти заживших разрезов, опоясывающих бедро и плечо.
Мальчик засмеялся, продолжая наносить символы.
– Ты еще спроси, сколько ей лет.
– Даже от вечной молодости иногда устаешь, – прошептала Аркадия, стараясь изо всех сил не стонать от боли.
Лицо ее было белым, а губы прокушены до крови.
– Еще немного, – мальчик уже переместился к голове.
Шикарные густые каштановые волосы полетели на пол, открывая взору темя.
С первым же нанесенным на оголенный череп символом тело Аркадии выгнулось дугой. Но ремни держали крепко. А еще стоны сменились криком. Сперва сдерживаемым, но с каждым значком все более сильным. Я уже не испытывала удовольствия – снова вернулся страх. Если последовательности на ногах и руках излучали теплоту, доброту, покой. То эти…
– Что ты делаешь… – едва слышно, одними губами прошептала я.
– Она заслужила, – так же едва слышно ответил он, вбивая знаки в кость, словно приговор.
Женщина выла на одной ноте, тело ее сотрясали конвульсии.
– Не надо, слышишь. Пожалуйста, никто этого не заслуживает.
У меня было очень четкое понимание, что сейчас произойдет, навалившееся на меня словно ватное одеяло.
– Ты поймешь. Потом.
Последний знак впитался в кость… Тело на камне обмякло.
– Зачем вы так с ней.
Мальчик улыбнулся мне, а потом посерьезнел.
– Твое первое задание…
***
Четырех женщин похожих на себя для тренировки, как требовал опять переродившийся Мастер, я нашла быстро. Сложнее было выманить их из верхних облачных ярусов на землю. Сюда вообще редко кто-то спускался, кроме рембригад и полиции – слишком опасно. Зато и трупы, которые необходимо было отдать воде, никто не нашел и не найдет. Мне поручили искать пропавших жителей Поднебесья – там пускай Лавиния, которая болтается за спиной в гравиносилках, и ищет, когда мое место займет. А я устала. Давно бы умерла, да никак. Умереть теперь я могу только одним способом – об этом Аркадия умолчала. Привычно почесав шрамы на бедрах под сверхкороткой по последней моде псевдоживой тунике, я нырнула в коллектор. Крутило живот. Чертовы месячные. Чертово идеальное здоровье. Триста лет чертового идеального здоровья…
Конкурсные рассказы
Нашедшийся
Кофе
Запах
Пастырь
Счастья, здоровья
Мечта
Автор публикации
