Проходная

Над белой горой кружились стрёмные птицы. Они были голые и с огромными клювами как у туканов, с которых смотрели не менее стрёмные глаза. Как им удавалось летать, маша своими ощипанными крылышками мне было непонятно. Но страх они внушали. Когда очередной волосатый бедолага, выдернутый из остервенело лезущей на гору толпы, был разорван в клочья, осыпавшиеся кровавым дождем на еще живых, я отвернулся.

– А чего они туда лезут? – спросил я у женщины в бандане с черепами и косухе.

– Да кто их знает. Нужно видать, – ответила она и закурила, ловко выщелкнув сигарету из пачки с верблюдом, предложив и мне.

– Курение убивает, – вяло отметил я.

– Здесь всё убивает.

– Не похоже как-то, – я огляделся. Типовые пятиэтажки с зелеными дворами были одинаково серы и безобидны.

Она ничего не сказала, почесала надпись Лед Зеппелин на груди и пошла к пофыркивающему чопперу.

– А вы почему не лезете? – крикнул ей в спину, но ответа не получил.

На площадке играли дети.

– Умри! – орал малыш в черном плаще и тыкал веткой соседа в зеленом плаще, который отмахивался обломком лопатки.

– Нарсил будет перекован! – орал тот, выплескивая вместе со слюнями всю обиду от несправедливости – ветка была ощутимо длиннее.

– Неравный бой – я бы на Федора не поставил ни кната.

Рядом обнаружился мальчик лет десяти в бархатистой мантии с желтой оторочкой и в большой колдовской шляпе. Шляпа на меня недобро косилась складками.

– Григорий, – представился он, – с Хаффлпаффа. Он достал палочку, на вид крайне волшебную.

– Двадцать два сантиметра, дуб, перо феникса. Посмотреть не дам.

– Красивая палочка, – оценил я. – А ты где это все взял?

– Дык в магазинах – вон сколько всего. И бесплатно. Да и в домах можно, что хочешь брать – никто слова не скажет. Вам бы тоже не мешало одеться, а то стоите тут, как дикарь с башни.

Я прикрылся – почему-то до этого не заморачивался тем, что голый.

Магазинов, покрутившись вокруг, я не заметил. Поэтому воспользовался шкафом в первой попавшейся квартире на первом этаже.

Григорий, увидев меня, скривился. На фоне его идеальной одежды сидящие мешком вытертые джинсы и линялый засаленный свитер с оленями смотрелись контрастно. Как и стоптанные резиновые сланцы на дырявый носок. Зато ободранный красно-синий ломик внушал уважение.

– Что нашел, – огрызнулся я. – Потом нормальное найду.

– Тут, что захочешь, то и находишь, – прокомментировал мальчик.

Я пожал плечами – мне было комфортно.

Одна из птиц заметила мое преображение и заинтересовалась переменами. Другими словами, она отделилась от остальных и стремительно стала приближаться. Наверное, пикирующая щелкающая клювом туша должна была пугать. Но мне было смешно наблюдать, как волоски на ощипанной бройлерной тушке колышутся под набегающим потоком воздуха.

– Вот что что, а над смертью я бы смеяться не советовал.

– Смертью?

– А что вы думаете перед вами? Просто паук, что ли?

– Ты хотел сказать «просто птица»?

– Что я хотел, то и сказал – паук, который по огромной паутине бежит, щелкая жвалами и мерзко стрекоча своими когтями.

– Вообще-то ощипанная курица с огромным клювом и двумя выпученными глазами на нем.

– Какая нелепая у вас смерть…

Тем временем «смерть» приближалась. Я сжал покрепче ломик и встал в стойку.

– Стьюпифай! – крикнул вдруг мальчик, когда до птицы оставалось метров двадцать. – Абара Кедавра!

– Авада Кедавра, – механически поправил я, но это не требовалось. Из палочки и так сперва вырвался рубиново-красный луч, от которого птица, если можно так сказать, сбилась с шага. А потом в дезориентированный окорочок врезался зеленый маслянистый поток энергии.

Пух!

И нет птички.

– Круто!

– А то! – парень был горд и, демонстративно сдув дымок с кончика палочки, вернул ее за пояс.

– А тебя не волнует, что ты неправильно произносишь заклинания? Оно же Авада Кедавра, и луч у Ступифая синий должен быть.

– Книжки нужно читать, а не кино смотреть, – буркнул молодой гик. – Там луч как раз красный, а Абара Кедавра с арамейского «Я созидаю словом». Нашел с кем спорить.

– Ладно, ладно.

– А вы кто по жизни?

– Выпускник Скуффендуя.

– Нет такого факультета. Или вы шутите?

Я хмыкнул.

– Простите за бестактность, у вас тоже рак?

– Рак, – кивнул я.

Мы молча пожали друг другу руки.

– Тут он у большинства.

– Ну, за тем мы и здесь. И чего думаешь?

– Да фуфло это все – покуражиться напоследок. Василий вон был спец по «ушастым» – с лука лупил так, что Леголас бы от зависти удавился. Думали, что точно продержится. А все равно сожрали – слишком много их было.

– А нужно просто залезть?

– Не только, – парень шмыгнул и быстро вытер нос рукавом мантии, – видите там плоская вершина? Нужно там простоять семь секунд.

– И что, кому-то удавалось?

– Неа. Вот Василий пять продержался. Я все ногти сгрыз до мяса…

– А эти голые на что надеются?

– Да ни на что. Это так, отвлекать дементоров.

– Боты, короче. А почему дементоров – ты же про пауков говорил?

– А смерть развивается. На второй день фестралов увидел, а на третий – дементоров…

– А у меня только птицы.

– Это пока. Чем дольше ждешь, тем более жуткие и сильные монстры вылазят.

– Понятно.

Тем временем, прозвучала сирена.

– На сегодня всё.

– На сегодня?

– У вас семь дней, чтобы попробовать

– А потом?

– Потом – суп с котом. Просто исчезаешь – не самый худший вариант. Зато посмотрите, как же тут красиво и атмосферно. Все эти магазинчики, живые картины, магические оркестрики… И пахнет как…

В широко отрытых глазах мальчика отразилось серое низкое небо с ржавыми каркасами антенн на крышах домов. А пахло креозотом, ржавчиной и застарелой ссаниной. Из этого я сделал вывод, что мир вокруг у каждого свой.

– Как настоящее всё – жаль только, что никак до Хогвартса засветло не успеваю добраться – идешь, идешь. Нужно еще ход тайный в «Кабаньей голове» попробовать. Но и Хогсмид ничего. Куда пойдем есть? В «Три метлы»?

– А просто столовой тут нет?

– Зачем идти в просто столовую, когда есть «Три метлы»?

– Уговорил.

В столовой вкусно пахло борщом и хлебом. Стоял деловитый гул, куда органично вплетался стук стеклопластиковых коричневых подносов и звяк алюминиевых ложек о тарелки.

Так расхваливаемое Георгием сливочное пиво, заказанное мне, для меня было неплохим, но все же разбавленным «Жигулевским». Остальное было выше всяких похвал.

– Балуют тут нас, – сыто отвалился на спинку стула мой спутник. – Ну, чем займемся? До отбоя еще часа два.

– Ты же тут абориген. Чем тут аборигены занимаются?

– В основном, придумывают коварный план, как продержаться на вершине семь секунд. А так, кто во что горазд. Я деревню исследую – во все магазины захожу, в дома, с жителями беседую – тут очень милые и радушные люди. Книги читаю волшебные. Познакомился тут еще с …

Мальчик замолк и покраснел, а я глянул на хмурые рожи посетителей столовой, на необъятную кассиршу в бумажной «диадеме» и передернулся. Не хочу к ним в гости и беседовать с ними не хочу. Вот почему я не специалист по какой-нибудь аниме с глазастыми, сисястыми и ногастыми тян. Нес бы сейчас возмездие во имя Луны, помахивая розой, и в ус не дул.

– Пойдешь со мной?

– Да нет, наверное. Осмотрюсь, погуляю.

– К Савве сходи. Интересный человек, мудрый. Ему один день остался – завтра полезет. Он точно не продержится со своим кладенцом против горынычей, бабаягов и кощеев. Один на один – это он легко. А вот против толпы…

– Я смотрю у вас это общая проблема.

– Ну, я пошел? – помялся мальчик.

– Иди, иди, мальчик, который…

– Не заканчивай, пожалуйста.

– А тебе сколько осталось?

– Три дня.

Он ушел, а я остался. Рядом остановился старый позвякивающий бутылками желтый автобус. За лобовым в нижнем правом углу красовалась табличка «Проходная». Какое хорошее описание этого места.

На автобусе я не поехал. И к Савве не пошел – не люблю я этот васнецовский лубок «а-ля рус». А сел на скамейку у подъезда и стал сидеть. А как стемнело, зашел в первую попавшуюся квартиру, лег на скрипучий диван и уснул под вечерние новости, которые смотрели хозяева.

Утром почистил зубы хозяйской щеткой, сам приготовил яичницу из пяти яиц, напился чая и ушел в серое утро колобродить.

Вчерашняя женщина возилась с мотоциклом – он был любовно разобран по винтику и разложен на пол двора. На меня она внимания не обратила. Похоже, она тоже не собирается лезть наверх и просто наслаждается моментом. Грустно. И на детей, который играли в осаду Минас Тирита было грустно смотреть. И на Савву с окладистой белой шикарной бородой, который звякая кольчугой и иногда чиркая краем каплевидного ростового щита об асфальт, довольно бодро «бился с тенью». Да, в таком-то облачении тяжко ему будет, хотя дед лютый – хоть сейчас на обертку конфет.

Побродил, познакомился с другими обитателей Проходной – их оказалось удивительно много. И ведь ни одного пассионария – все по углам расползлись и сидят на попах ровно в своих любимых мирах, не пытаясь даже скооперироваться. Нашлись, конечно, и уверенные в себе, что залезут. К примеру, безумно привлекательная девушка, обвешанная бутылочками и склянками, желтыми кошачьими глазами с вертикальными зрачками и пушистыми ушками – просто излучала уверенность и сексапильность.

– Завтра, – муркнула она.

– А почему не сегодня?

– Сегодня я занята, – фыркнула она и гордо ушла, покачивая бедрами в обтягивающих кожаных штанах. Все портил только пушистый хвост.

И опять она хочет все сделать одна. Будто не на советских мультиках все воспитывались, где даже если ёжик с зайчиком одноногие, то потому что ёжик с безногим зайчиком поделился, будто не за партами двухместными сидели, будто в плацкарте нескорого поезда Калининград-Хабаровск не ездили. Ей бы с дедом вместе – он бы ее щитом прикрыл, а она бы… Махнул рукой.

Встретил Георгия вместе с рыжей девахой. Оба в мантиях, оба крутые, как яйца, варившиеся сорок минут. И такие же твердые в своей уверенности никуда не лезть. Идут, щебечут на своем, меня даже не заметили. Ничего, ребятки, я вас отсюда вытащу. У этого всего рейтинг «М», успеете еще к своим дементорам или кто там у вас кружится в диком танце над горой этой с плоской вершиной, которая все больше жертвенную пирамиду Инков мне напоминает, чьи лестницы залиты кровью проигравших.

К которой как раз потянулись сегодняшние пытальцы. Дед, тип в желто-оранжевом балахоне, перебирающий четки, и полуголый варвар в кожаной портупее с огромным топором на плече. Зрители хоть и присутствовали, но стояли опасливо, настороженно всматриваясь в небо.

Ну конечно же, лезли по очереди, дождавшись прозвучавшей сирены и появления бегущих к башне и начинающих на нее лезть голых волосатых дикарях. И ведь ни одной девушки – никакого эстетического удовольствия.

Курицы не замедлили отреагировать, и то одна, то другая пикировали сверху, разрывая своими клювами людей. Во все стороны летели кровавые ошметки, и лестница быстро становилась красной от льющейся рекой крови. И да, на «горе» присутствовала лестница. По которой, отмахиваясь от куриц поднимался варвар. Получалось у него это вяло, без огонька. Топор хоть и разил птиц, или кто там у него, уверенно, да только слишком тяжелый он был. И замахи слишком долгими. Даже не добравшись до середины, он был сперва сбит с ног, а потом и растерзан. Голову оторвала и проглотила особо крупная курица и внимательно глянула на меня – мол, видел?

Видел, видел.

Следующим пошел балахонистый. Ну, как пошел… Воспарил на розовом облачке в позе лотоса. Курицы побились побились о какую-то вспыхивающую искрами преграду, но потом просто сплошным комком облепили ее. Комок еще некоторое время двигался вверх, но вскоре скатился вниз и разбился. Внутри никого не было – только четки рассыпались по земле.

Периодически, курицы пытались попробовать на клюв зрителей, но те успешно огрызались. Там и тут вспыхивали разноцветные искры, мелькали копья, летели стрелы, даже редкие пули.

– А всем вместе нельзя было? – спросил я у парня неопределенного возраста в расташапке, который курил огромный косяк, утопая в клубах радужно переливающегося дыма.

– На вершине может стоять только один, бро. Пока один стоит семь секунд, других кушают, бро. Одна попытка у каждого, бро. Кто согласится быть не первым, бро?

– Понятно, бро.

Последним полез дед. Шел красиво, махался знатно. Даже на вершине пару секунд постоял. Только осыпался пеплом после очередной пропущенной птицы, в его мире бывшей чем-то огнедышащим. А шлем еще долго прыгал по ступеням, пока не остался валяться у подножия.

Вскоре прозвучала сирена, закончившая очередной день в Проходной. Пирамида вновь сияла белизной.

Мне уже в принципе было все понятно. И про птиц, и про действующих лиц, и про то, как пройти эту игру.

Отловил среди зрителей Георгия.

– Завтра пойдешь на гору. И Гермиону свою бери с собой.

– Она не моя.

– И всех детей, кого сможете, соберите – понял?

– Хорошо. Хотя и не знаю, что вы задумали. Но вам верю.

– А мне можно, тоже? – ноги мне обвил пушистый хвост. – Ты выглядишь как тот, кто знает, что делать.

– Да знаю. И да, можно. Тоже собери кого сможешь из таких, как ты.

– Таких больше нет, – она гордо задрала носик.

– Таких же глупых подростков, которые отрастили ЧСВ, но у которых нет ни единого шанса выбраться из этой задницы без помощи взрослых.

Она хотела по подростковой привычке возразить, но сдулась и кивнула.

– Бро, ты с нами?

– Нет, бро, я еще не всё обсудил с Джа. Там, – он ткнул пальцем в водоворот из птиц, – с Джа общаться намного труднее, бро.

– Тогда до завтра. А мне нужно подготовиться. Вы мне не поможете? – это я к байкерше.

Она дернула бровью.

– У вас же есть что-то помощнее, чем этот байк?

– Найдем, – хмыкнула она.

И мы пошли искать. И нашли. А потом нашли то, что я искал. И я наконец смог удивить мою помощницу. И она даже мне поверила и согласилась попробовать.

После всего, что у нас было ночью, я был приглашен в гости на чашечку водки с последующим угощением завтраком. Настроение было такое, что даже небо чуть расчистилось от вечной сероты и появились лазоревые просветы, куда заглядывало солнышко. Прелесть как хорошо – по-моему, это отличный день, чтобы умереть.

Около накрытой брезентом находки столпилось много народу, но заглянуть под него не решались.

– Предлагаю всем не тратить время и попрощайтесь с мирами своей мечты. Там, – я ткнул в вершину пирамиды, – этого всего не будет. Снова станете простыми Вовами и Машами. Снова пойдете в школу, в институт, на работу. Будете жить как простые люди.

– Ты так веришь, что у нас получится! Кто ты? Святой?

– Нет, – улыбнулся я. – Святой тут не справится – у него есть ограничения. А у меня их нет. А теперь, давайте обсудим детали восхождения.

Пришли не все – не поверили. А вот детей я согнал чуть ли не насильно – один раз задумка прокатит. И именно против куриц. Нужно успеть, пока не появилось что-то покруче.

И вот, сирена прозвучала. Дикари с воплями полезли на пирамиду умирать. И я крикнул:

– Начали!

Последовательность была обговорена еще утром – по старшинству. Сперва – самые маленькие, потом постарше и так вплоть до поверивших мне взрослых. К сожалению, их было совсем немного. Все прикрывали друг друга, отдавая приоритет защите. Задача была никого не потерять по пути.

Толпа, ощетинившаяся оружием, пошла вперед, оглядываясь на меня. Я же пока не вмешивался – нельзя, чтобы курицы раньше времени что-то заподозрили. И толпа шла, уверенно отбиваясь от еще немногочисленных атакующих их птиц, увлеченных более доступными дикарями.

Лишь когда моим подопечные дошли до вершины, и птицы всерьез ими занялись, сдернул брезент. Любовно погладил стволы ЗУ-23-2, заранее приведенной в боевое положение еще ночью, похлопал по туго набитым лентами коробам. Прыгнул в кресло и посмотрел в прицел на одну из куриц. Та удивленно скосила на меня свой стрёмный глаз.

– Понеслась…

И стволов изрыгнулся поток осколочно-фугасных снарядов. Буквально через секунду в небе над пирамидой замигали облачка разрывов. Немногочисленные пережившие обстрел курицы заволновались, поднялись выше. Но и там спасения им не было.

Бах бах бах бах.

Полная безнаказанность и абсолютная эффективность.

Возможно, я смеялся – от грохота заложило уши, а про наушники я не подумал. Зато я видел, как один за другим крохотные фигурки, которым никто не мешал, пропадают с вершины башни. Последним уходила байкерша, чье имя я так и не удосужился узнать – она приглашающе махнула рукой. Но я покачал головой. Все небо над башней почернело от куриц. И еще какой-то дряни, которую я не мог пока издалека идентифицировать. И те, кто бежали к башне, думая успеть под занавес, уже бежали обратно.

Но птичкам на них было наплевать. Они горели жаждой мести и стремились добраться конкретно до меня, не считаясь с потерями. И их становилось все больше. И как бы не была хороша зенитка, меня задавили массой – они все проблемы так решали.

Последнее что я слышал – звук сминаемого железа и хруст моих костей.

Я вновь появился голый там же, где и в прошлый раз. Как раз отзвучала сирена и люди столпились вокруг буквально размазанным по асфальту останкам орудия.

Подошел, прошел мимо уважительно расступившихся людей, забрал свою одежду.

«Воскрес» – слышались шепотки. – «Он что, лут собрал?». «Как так?». «Читер!».

– Сам ты читер, – последнее было обидно. – Просто минус одна жизнь. Еще две осталось.

– Кто ты? Военный?

– Всего лишь геймер. Был бы настоящий военный, один с орудием бы не справился. Да и снаряды бы кончались.

– А почему курица?

– Нет ничего страшнее для голодного геймера, чем жирная жареная курица рядом с клавиатурой во время катки.

Некоторые, понявшие шутку, заулыбались.

– Ты же понимаешь, что завтра ты встретишься с новым страхом? – сказал мужчина в одежде шерифа Дикого Запада.

– Я их уже сегодня видел – просто они не успели. Баги. Огромные такие, с прочными непробиваемыми панцирями.

– Но ты же что-нибудь придумаешь?

– Конечно – у геймеров нет ограничений. Пригоню сюда крейсер и из главного калибра…

Все заулыбались. Даже предложили меня покачать. Но я сказал, что качаюсь всегда соло.

А еще мне очень понравилась надпись перед глазами: «Вы набрали достаточное количество опыта и получили следующий уровень. Вам доступно одно очко атрибутов».

Не сомневаясь, вложил в удачу – она всем стоящим вокруг Проходимцам, смотрящим на меня с надеждой, завтра понадобится.

(с)2024 JackMcGee aka UrsusPrime