Мальчик посветил вокруг и заметил на стене, покрытой паутиной и плесенью, выключатель, к которому были протянуты провода, накрученные на грязно-желтые шпули. Он щелкнул тумблером. Вспыхнувший тусклый свет залил обширное пространство подвала и растворился где-то далеко внизу. Максим стал осторожно спускаться вниз по ворчливой деревянной лестнице, идущей вдоль стены, крепко держась за расшатанный поручень.
Дойдя примерно до середины, он с изумлением увидел внизу пустой зал с большим сундуком посередине. По мере спуска лекарственный запах усиливался. Сходя с последней ступеньки, Максим заметил небольшую софу, стоящую аккурат под узким окошком, пропускавшим в комнату мягкий лунный свет. На софе лежало сбившееся покрывало, разрисованное жирафами и верблюдами. На подушке покоился старинный колокольчик, ручка которого была украшена лиловым бантом. Максим взял колокольчик и тихонько качнул его – разлился знакомый звон.
– Маск, – раздался дрожащий голос, и мальчик испуганно обернулся.
Под лестницей стоял Проша в полосатой пижаме и пушистых тапочках, украшенных белыми помпонами. В руке он держал оранжевый мяч. На голове старика, неестественно большой и странно выпуклой, каким-то чудом держался маленький ночной колпак. Проша напоминал гнома из сказки или самого сказочника Оле-Лукойе, только лысого и страшного. Проша неожиданно вскинул руку и бросил мяч Максиму. Тот машинально поймал игрушку. Проша радостно захихикал.
– Проша, я пришел за тобой, – сказал Максим. – Пойдем.
Старичок неожиданно проворно подбежал к мальчику и схватил его за протянутую руку. Кисть у Проши была узкая и теплая. Они пошли по лестнице вверх: первым Максим, за ним – Проша, неуклюже переваливаясь со ступеньки на ступеньку и крепко держась за руку спасителя. Они миновали скелет, на который Проша не обратил ни малейшего внимания, спрыгнули из шкафа на пол и двинулись по коридору на звуки музыки.
У Максима колотилось сердце от всего пережитого и от того, что ещё ждет впереди. Он раскроет отцу всю правду о жестокой Елене. Возможно, это разобьёт его сердце. Но лучше все узнать сейчас, пока не стало слишком поздно.
Ритмичная мелодия и веселые голоса раздавались все громче. Максим распахнул дверь и вошел в гостиную. Яркий свет резанул по глазам, и Максим зажмурился на несколько секунд, пытаясь привыкнуть к нему после сумрачного подвала. Музыка и смех оборвались. Наступила гробовая тишина. Максим открыл глаза.
Отец стоял как каменный истукан и с ужасом смотрел на существо, которое держал за руку его сын. Елена, всплеснув руками, схватилась за голову. В ее глазах отражалась бесконечная печаль и обреченность. Максим заговорил, боясь, что не успеет рассказать правду.
– Папа, – начал Максим и сделал шаг в его сторону, – вот этого старичка Елена прячет в подвале! Его зовут Проша. Это, наверное, ее дед или даже прадед, – Максим еле сдерживался, чтобы не расплакаться. – Ты думал, что она добрая?! – Максим почти кричал: – А она жестокая, жестокая, жестокая!
Он хотел сделать обвиняющий жест, но руки были заняты, и Максим указал на женщину резиновым мячом, который захватил с собой из подвала.
– Я даже через скелет прошел, чтобы разоблачить ее!
– Какой еще скелет?! – воскликнул Алан и посмотрел на Елену. Он совершенно ничего не понимал.
– Скелет в шкафу остался от прежних хозяев, вернее, от их сына. Он репетировал в подвале со своей рок-группой и не хотел, чтобы им мешали старшие, – пояснила Елена и повернулась к Максиму. – Прости, что так вышло… – потом протянула к старичку руки и устало добавила: – Прохор, иди к маме.
Проша выпростал руку и засеменил навстречу женщине. Елена легко подняла его, прижала к себе. Проша обхватил её за шею маленькими ручками и улыбнулся. Максим попятился и прижался спиной к стене.
– К маме?! – прошептал он и уставился на Прошу, уютно устроившемуся на руках Елены.
Алан пребывал в столбняке. Он переводил бессмысленный взгляд то на сына в мокрых джинсах с резиновым апельсином руках, то на Елену, нежно обнимавшую какого-то лепрекона. Алан впервые почувствовал себя бессильным перед чем-то неведомым. Растерянно улыбнулся, подошел к Елене и осторожно погладил Прошу по круглой безволосой голове. Ребенок потянулся к нему, и Алан взял его на руки, прижал к себе и тихо сказал:
– Значит, Проша. Приятно познакомиться.
Максим стоял с опущенной головой и разглядывал узоры на ковре. Потом открыто посмотрел на Елену.
– Простите меня, тетя Лена… я не знал, – слезы навернулись на глаза мальчишки.
– Не извиняйся, пожалуйста, я не держу на тебя зла, – Елена улыбнулась уголками губ.
Максим перевел взгляд на отца, который держал ребенка, и вдруг бросил Прохору мяч. Малыш ловко поймал его и проверещал:
– Играть! Играть!
Эпилог
Елена уложила Прошу спать – в той самой комнате, на двери которой висела табличка с Веселым Роджером и надписью «Не влезай – убьет!». Потом помогла переодеться Максиму в сухую одежду, и они вместе с Аланом вновь собрались в гостиной.
– У Проши прогерия, – начала Елена, – это очень редкая и страшная болезнь. От стареет на глазах. И ещё у него проблемы с зубами. От сладкого острая боль. Нужно идти к стоматологу, но с этим проблема: Проша боится, да и лечить не хотят, отмахиваются… – Елена с грустью посмотрела на мужчину. – Алан, ты не должен был его увидеть, потому что… потому что он умирает.
– И что, ничего нельзя сделать?!
– Ничего. Еще не придумали лекарство от этой смертельной болезни… Мой первый муж – художник – ушел, не желая ухаживать за инвалидом… Проше очень одиноко. Дружить с ровесниками не получается: они смеются над ним.
Алан с минуту стоял, слушая Елену и задумчиво глядя перед собой. Потом улыбнулся и сказал:
– Значит Проша будет жить с нами столько сколько ему суждено. – Потом повернулся к Максиму и спросил: – правда, Макс?
Но Максима в комнате уже не было. Он вернулся в спальню к Проше, склонился над кроваткой малыша и тихонько положил у изголовья апельсиновый мячик. Теперь это была их игрушка. Ребенок открыл глаза, прикоснулся к руке Максима и прошептал:
– Проша любит Маск.
Автор публикации
