СЦЕНА ИЗ СЕМЕЙНОЙ ЖИЗНИ

 

Тринадцатилетний сын сидит пень пнем перед компьютером, как загипнотизированный. Он молчит и не отвечает на реплики домашних. Глаза его следят за цифрами дигитальных часов на экране. 

Отец потихоньку закипает, мать уже вызванивает участкового терапевта, кот нагло гуляет по клавиатуре и мажет мальчишку пушистым хвостом по лицу. Сестренка-третьеклашка выглядывает из своей комнаты каждые пять минут и глядит на старшего брата безо всякого сочувствия. Единственный член семьи, не обращающий внимания на происходящее, —  сенбернар Джим, в силу преклонного возраста и общей меланхолии встающий только на поесть и сходить на улицу. 

Пришедшая по вызову доктор пытается осмотреть мальчика, а он злобно и молча отбивается, не сводя взгляда с экрана. Можно подумать, что от его внимания сейчас зависит судьба всего мира. Обстановку разряжает сестра, объяснившая домашним причину странного поведения брата. 

—  Это он долги отдает. Долги надо отдавать! 

—  Постой, доча! Какие долги? Он что, в карты проигрался? 

—  Почему в карты? В варкрафт.

—  Погоди, да ведь эта игра  древняя, как… Да я в нее сам когда-то играл, лет пятнадцать назад! 

—  Сейчас вышла новая версия, современная, красивая, все юниты с мимикой, с характерами. Интересная игра, в общем. У нас на ней все сейчас зависают. 

—  Ладно, про игру понятно. А деньги тут причем?.. 

—  Не совсем деньги, внутренняя валюта, виртуальная. Уж больно игра красивая. И всем хочется в ней побыстрее продвинуться. Но не у всех получается. 

Девочка презрительно смотрит на брата. 

— Некоторые самостоятельно и до десятого уровня не доходят, а хотят выглядеть крутыми. Вот и покупают всякие примочки за валюту — броню, здоровье, жизни запасные. 

—  Но ведь так всегда было. В этом ничего нового нет. 

—  Раньше можно было только на заработанное покупать. А теперь – свобода. Хочешь, с другими игроками договаривайся, покупай или одалживай, чего не хватает. А хочешь — продавайся самой игре, залезай в минус, как у нас говорят.  Только к игре страшно обращаться, она в рабство забирает. 

—  Как в рабство? – забеспокоилась мама. Моего мальчика – в рабство?.. 

Сестра машет рукой — пустяки, мол.

—  Нет, мам, это только говорится так. А на самом деле – ничего страшного. Просто сражаешься за того, на кого игра укажет. Как юнит, только живой. 

—  А, так это ничего! 

Мама немного успокаивается.

— Но ведь мальчик не играет, просто так сидит? 

—  А нечего было минус превышать! Он все кредиты растратил, всё оружие и запасные жизни. Осталась только жизненная энергия. Вот он ею и отдает сейчас долги, возвращает. 

—  Игре возвращает? 

—  Нет, другим игрокам. Он ведь у многих назанимал. Будто не понимал, что отдавать придется! Теперь подключает своего персонажа, как донора, к другому, которому должен. У того сразу сил прибавляется вдвое. Только сидеть перед экраном надо непрерывно, как будто сам играешь. Игра такие сделки жестко контролирует через камеру. Отвернулся – все стирается, и начинай отдавать по новой. 

—  Азартен ты, Парамоша! 

 Отец ерошит волосы сыну, тот стряхивает отцовскую руку раздраженно. Отец подозрительно смотрит на дочку.

—  А расскажи-как нам, дщерь младая, откуда у тебя такие знания подробные о финансовом положении брата. Уж не тебе ли он долг возвращает? 

—  А я ему не навязывалась, он сам прибегал в долг просить. И не один раз. Я не виновата, что он играть не умеет.

Мама кидается обнимать сына. 

—  Деточка, бедненькая, они тебя обманули, ограбили, и сестра туда же! Нет, чтобы сжалиться над братиком, помочь безвозмездно… 

—  Да, а вы знаете, как ваш сын играет? Он же своим в спину бьет, чтобы ресурсы забрать! С ним из-за этого никто в одной команде играть не хочет. Так он новичков каждый раз набирает, и кладёт их под пули всех до одного, раз за разом… 

В комнате повисает тяжёлая тишина. Врачиха вспоминает, что её ждут другие больные, и выходит бочком. Плечи пацана поникают. Он горбится, будто пытается слиться в клавиатуру. Кот шипит на него, как на врага. Мама умоляюще смотрит на отца семейства. Муж откашливается. 

—  Так, вижу, ситуация хреновая. Мне придётся вмешаться. Сколько, говоришь, он должен? И тебе, и всем остальным? 

—  Где-то тысяч двадцать. Мне – пятнадцать, остальным – по мелочи. 

—  А какой нынче курс перевода в реальные деньги? 

—  Как когда. Вчера был один к двадцати. 

Отец сопит, щупает карманы. Выходит, возвращается с деньгами. 

—  Держи, тут с запасом. Погаси его долги, остальное оставь себе. Ресурсов-то хватит? 

—  Обижаешь, —  улыбается девочка. У тебя, между прочим, талантливый ребенок растет, а ты и не знаешь! 

—  Знаю, знаю. Спасибо. Передай друзьям извинения. 

—  Я сейчас, мигом! 

—  Девочка вылетает в соседнюю комнату, стучит бодро по клавиатуре. Через минуту возвращается довольная, докладывает:

—  Всё выполнила! Долги погашены, извинения приняты. 

—  А компьютер этот чертов вообще выкинь! Теперь чтоб туда ни ногой, в игру эту проклятую!

Голос женщины звенит от возмущения. Муж обнимает ее за плечи, успокаивает. 

—  Пойми, родная, компьютер – не причина, а следствие. Это мы накосячили, упустили что-то важное в воспитании. Видишь, до чего дело дошло? Теперь будем исправлять, что возможно. 

—  А что тут можно исправить? 

Женщина робко смотрит на мужа. Её взгляд напоминает ему вдруг худенькую девочку, глядевшую на него когда-то так же – робко и с надеждой. Отец улыбается.

—  Так, сын. С завтрашнего вечера мы начнем играть вдвоем. Я переставлю сюда свой компьютер, и мы попробуем пройти эту игрушку вместе. С самого низу, с чистого листа. С начала и до конца. Придется тряхнуть стариной. 

—  Ой, пап, как здорово! Девочка бросается ему на грудь, потом отстраняется, смотрит испытующе. 

—  Так ведь ты давно не играл, все навыки, наверное, растратил? И игра усложнилась сильно…

—  Ничего, доча, справимся. В  крайнем случае у тебя помощи попросим. 

Мальчишка поднимает голову от экрана, на котором вместо часов уже крутится заставка игры. Он встает и нерешительно приближается к отцу и сестре. Его принимают в обнимашки, и мама прижимается к ним сзади. Джим поднимает морду, вздыхает и тычется башкой под колени будущему победителю орков, роняя на ковер всю семью сразу. Кот неодобрительно свысока наблюдает смеющуюся кучу малу.