Ей было слегка за шестьдесят. Она продолжала носить юбки намного выше колен, обязательно белого цвета, и с такими же, белыми как снег, кружевами по нижнему краю. По ее мнению, это был цвет чистоты, который скрывал греховные желания. Поверх голубой маечки, как влитая, сидела коротенькая кожаная косуха. Ровные ножки, затянутые в телесного цвета колготки, внизу заканчивались башмаками. Назвать туфлями язык не поворачивался, так как толщина их платформы давала фору платформе железнодорожной.
Ему было почти столько же. Не брит, лысоват, в неглаженной рубашке, и потертых брюках с пузырями на коленях.
Они случайно встретились в прибрежном кафе.
– Шурочка! – представилась она, тряхнув хвостиками на голове, затянутыми так, что разлёт бровей был похож на крылья чайки, парящей над морем в поисках добычи.
Его хватило удивление:
– Ох ты ж … глядь… Шурочка…
Её тонкие губы сложились в гримаску улыбки:
– Хи-хи! А вы шалун! Простите, как вас?
– Меня – никак! А зачем? – сконфуженно буркнул он, но тут же взял себя в руки и понёс подальше от этого чуда чудного.
– Брось! – взвизгнула Шурочка, и он, оглушённый пронзительным звуком её голоса, бросил. Бросил валять дурака, и вернулся.
“Интересно, если развязать хвостики, схлопнется её личико или нет,” – думал он, ковыряя носком ботинка в песке, затем выдохнул:
– Саша… Александр я…
– Хи-хи-хи, – вновь рассмеялась она. – Вы такой… такой…
– Какой? – нахмурился он.
– Ну… у вас такой взгляд, ветреный что ли, и я чувствую его порывы на ногах, которые поднимаются выше и выше, – Шурочка искоса посмотрела на Сашу.
– Это морской бриз, – развел он руками.
– Ну нет! Вы словно смотрите на мир одновременно со всех сторон, – Шурочка мечтательно смотрела на небо.
” А через призму граненого стакана, мир кажется ещё радужней и многогранней,” – хотел было схохмить Александр, но побоялся, что столь воздушному созданию не понравиться его философия.
‐ Мне сегодня хочется что-нибудь потерять, – заговорщицки подмигнула Шурочка, – причём безвозвратно.
Саша, теряясь в догадках, оглядел шалунью с ног до головы:
– Э…
Это было единственное приличное слово в его нынешнем лексиконе, соответствующее столь щепетильному моменту.
– Контроль, милый Алекс, контроль, – наклонившись к нему, шепнула обольстительница.
– Коньяк? – он моментально попытался нащупать рога быка, чтобы ухватиться.
– Фи! Это слишком мелодраматично, – она легонько стукнула Александра по руке.
“Чем? Чем ещё можно угостить?” – встрепенулась разбуженная память, но кроме привычного эликсира молодости, ничего предложить не могла.
– Мы будем гулять по набережной до утра! – воскликнула Шурочка и, раскинув руки, закружилась.
“Гулять? Да она сумасшедшая,” – подумал Александр, с трудом сдерживаясь, чтобы не покрутить пальцем у виска.
Она схватила его за руку, и потащила к воде. Он как ребёнок шел за ней и глупо улыбался в ответ на улыбки людей, шедших на встречу. Шурочка махала руками, и болтала без умолку, не давая вставить ни слова. Немного устав, они присели на скамейку отдохнуть.
– А чем ты занимаешься, Алекс? – посмотрев ему в глаза, спросила Шурочка.
Он замер, и несколько минут смотрел на воду, затем тряхнул головой:
– Пишу… писал, пока…
Она сидела молча и ждала продолжения. Он закрыл глаза и тоже молчал. И тут увидел дверь лифта, которая с шипением распахнулась. Не зная почему, но Александр шагнул внутрь.
– Дзинь! – дверь за спиной закрылась, и лифт стал опускаться.
Александр смотрел в зеркало, и вдруг заметил, что волосы стали длиннее и чернее, а морщины разгладились. Картинка сменилась: он сидел за столом и что-то писал. Затем оказался в университетской библиотеке, с кучей книг на столе. А затем в школе, за партой. А теперь в полосатой матроске и коротких шортах, идущим в детский сад, держась за мамину руку.
Лифт остановился. Александр вздрогнул, и открыл глаза. Шурочка сидела рядом, и смотрела на море.
И тут Алесандра словно прорвало. Он стал рассказывать о своей жизни, и не мог остановиться. Она внимательно слушала. Громко смеялась, когда смеялся он. И грустила, когда на его глазах появлялись слёзы.
И только после того, как он закончил свой рассказ, легонько прикоснулась к его плечу:
– Жизнь продолжается, Саша.
Он огляделся: наступил рассвет и на набережной появились люди.
– И что мне теперь делать?
– Напиши о том, что рассказал, – улыбнулась Шурочка, и встала со скамейки, – а мне пора.
– Как? Куда?
Она послала ему воздушный поцелуй и ушла.
– В следующее воскресенье буду ждать вас в кафе! – крикнул Александр вслед, и улыбнулся.
Он пришел, как и обещал. В кафе, как и в тот раз, не было посетителей. Но она так и не появилась. После третьей выпитой чашки кофе, он подошел к стойке:
– Простите, вы помните меня? В прошлое воскресенье я встречался здесь с женщиной.
Хозяин кафе вскинул брови:
– В прошлое воскресенье? Но мы только сегодня открылись. Ещё кофе?
Александр отрицательно замотал головой и, постояв несколько минут, развернулся и вышел.
Придя домой, сел за стол, и уронил голову на руки. Затем достал из ящика стопку листов и ручку.
Посмотрев в окно, улыбнулся, и старательно вывел на листе:
“Шурочка.”
Автор публикации
