След прошлого

Сергей Дмитриевич поднимался по обшарпанной лестнице следственного изолятора. В костюме, галстуке и с кожаным портфелем он смотрелся инородным «объектом» среди старых бетонных лестниц и неуклюже покрашенных стен. Однако, это место он посещал достаточно часто.

Больше пяти лет назад Сергей Дмитриевич стал адвокатом, выйдя на пенсию из «органов». В какой-то момент он, не покидая из кабинета, сменил страну, место работы и много ещё чего. В потоке перемен немногое осталось неизменным.

Следственный изолятор стоял неподвижной скалой посреди изменяющейся жизни. О его старые кирпичные стены разбивались утратившие смысл жизни, безумные мечты и разного рода офтальмологическая продукция розового стекла. Изолятор же оставался суровым и непреклонен.

Конечно, это не было связано с выполняемой этим старинным зданием функцией. Просто дома меняются медленнее людей и редко изменяют себе.

Лестница привела адвоката к тяжёлой и внешне совершенно неприступной железной двери. Привычным движением он нажал кнопку звонка. Щелкнул замок, пропуская посетителя. Дежурила сегодня Лена. Синий «городской» камуфляж формы не мог скрыть её молодость. Лет тридцать, не больше.

– Здравствуйте! – девушка узнала его. – Вы сегодня к кому?

– Да тут меня уже вроде как ждать должны. Следователь Молодцов.

Лена открыла журнал посетителей. Толстая тетрадь больше чем на половину была заполнена рукописным текстом сотен разных людей.

По заведенной традиции записи о цели посещения вносились каждым пришедшим самостоятельно. Как результат – страницы журнала была наполнены разномастными надписями. Вот чьи-то большие округлые буквы лезли за пределы строчек. Чуть ниже стройные ряды ровных палочек вставали нечитаемым курсивом. А вот ещё – неровные буквы словно только пришедшего из начальной школы. Ни одного похожего знака.

Каждая такая строчка, каждая «закорючка» – след человека. При желании можно было просмотреть страницы с начала года. А где-то в архивах лежат совсем «древние манускрипты». Люди, отметившиеся там, покинули либо этот мир, либо профессию, приведшую их в эти стены.

– Молодцов здесь, – девушка сверилась с журналом. – Вы тогда записывайтесь и проходите в четвертый кабинет.

– Хорошо, – Сергей Дмитриевич склонился над старой партой, заменявшей письменный стол, и вписал в журнал свою фамилию. Это его след в хронике сегодняшнего дня.

Адвокат прошёл к двери с номером «четыре», которую Лена открыла своим ключом. В небольшом, буквально два на три метра, помещении уже сидел грустный мужчина и следователь в синей форме с погонами капитана юстиции

– Здравствуйте, молодые люди. – Сергей Дмитриевич прошёл в кабинет и положил на стол перед следователем заранее выписанный ордер. – Надеюсь, без меня не начинали?

– Ну как же мы без защитника, – ответил следователь, хотя адвокат заметил в лежащем на столе протоколе заполненные «от руки» анкетные данные. – Вот вас ждём.

– Вижу. Есть желание пообщаться наедине? – Сергей Дмитриевич обратился к подозреваемому. – У вас есть такое право.

– Можно и пообщаться, – голос у Фёдорова, защищать которого Сергея Дмитриевича и отрядила коллегия, был ровный, с хрипотцой заядлого курильщика.

– Хорошо, – с плохо скрываемым огорчением произнёс следователь. – Помните только, что день не резиновый.

Дождавшись, когда дверь закрылась, Сергей Дмитриевич обратился к своему подопечному.

– Меня зовут Сергей Дмитриевич, и я ваш адвокат по назначению.

– Это который бесплатный?

– Не совсем так, но в любом случае я буду вас защищать по этому делу. Пока вы не захотите поменять защитника.

– А вы давно адвокат? Опыт у вас есть?

– Адвокат я уже пять лет, а до этого был двадцать два года следователем. Есть, конечно, адвокаты и более опытные.

– Да нет, я не то, чтобы не доверяю. Просто за решеткой сидеть нет охоты. Сможете вытащить?

– Пока не знаю. А что вам предъявляют?

– Убийство двадцатилетней давности.

– Ну если вы не причём, вытащить не составит труда.

– Ну да, – Фёдоров вздохнул, о чём-то задумавшись.

– Надо ли мне знать что-то ещё?

– Меня зовут Артём. Артём Иванович Фёдоров.

– Хорошо, Артём Иванович, – чем-то ему было знакомо это имя. У адвоката возникло смутное беспокойство, но Сергей Дмитриевич не понял причины странного ощущения. Дав знать следователю об окончании разговора, адвокат откинулся на спинку стула. Весна шалит, не иначе.

Вернувшись, следователь начал процедуру допроса. Анкетные данные, сведения о болезнях и судимостях, разъяснение прав. Всё стандартно и рутинно. Когда речь дошла до сути обвинения, адвокат снова ощутил беспокойство.

Убийство девушки. Дата – более двадцати лет назад. Фамилия погибшей тоже показалась ему странно знакомой. Место, обстоятельства.
Короткое описание совершенного преступления было наполнено какой-то нечеловеческой жестокостью. Это сейчас, спустя десятилетия, подобные истории транслируются с каждого экрана. Двадцать лет назад, на излёте другой эпохи, произошедшее вызвало бы дикий ужас.

– Прошу прощения, – Сергей Дмитриевич обратился к следователю. – Меня заинтересовал один важный, как мне кажется, момент.

– Слушаю.

– С момента преступления, послужившее поводом для нашей встречи, прошло более двадцати лет. Сроки давности уже истекли, но Фёдоров всё равно находится в СИЗО. Я понимаю, что у вас есть объяснение этому, но мне бы хотелось его услышать.

– Конечно, – нотки раздражения в голосе следователя сменились усталостью. – Он был в розыске. Кстати, можете посмотреть постановление. Оно у меня даже с собой.

– Вот уж, пожалуйста.

Следователь открыл свою папку и достал несколько документов. Выполненные на беленной бумаге копии старых документов вызвали ностальгию. Когда и он, следователь городской прокуратуры Круглов, писал, а иногда и печатал подобные постановления и протоколы.

Перебрав листы, Молодцов протянул адвокату копию документа. Сергей Дмитриевич посмотрел на дату – действительно более двадцати лет назад. Затем он прочитал фамилию следователя, принявшего это решение. Это была его, Сергея Дмитриевича, фамилия.

Он вспомнил. И свой выезд на место происшествия, и истерзанное тело жертвы, и слёзы её родителей. И Артёма Фёдорова он тоже вспомнил. Тогда тот смог убежать.

– Прошу меня простить, но участвовать в этом деле я не смогу, – Сергей Дмитриевич задумчиво посмотрел и на следователя, и на Фёдорова. Их лица выражали разной степени удивление.

– Это почему? Руки не хотите пачкать? – следователь уже прокрутил в голове потерянные сроки и перестал скрывал вызванное усталостью раздражение.

– Почему же. Испачкал ещё тогда. – Сергей Дмитриевич положил постановление о розыске перед следователем на стол, задержав свой палец у фамилии. – Надеюсь это понятно?

– Чего вам там понятно?! – выразил своё возмущение Фёдотов. – Тут человека не за что в тюрьму посадить хотят, а вы в кусты?

Сергей Дмитриевич встал, не обращая внимание на сидевшего за решеткой, и направился в сторону двери.

– Я передам в коллегию, чтобы прислали кого-нибудь помоложе. Боюсь, что никто из моих ровесников вступить в это дело будет не вправе.

– Даже так, – следователь задумался. – Тогда до свидания.

– Всего хорошего.

Бывший следователь и действующий адвокат медленно спускался по всё той же лестнице. Волнение, вызванное неожиданной встречей, улеглось. Сергей Дмитриевич улыбнулся самому себе. Недоделанные им в прошлом дела всё будут доведены до конца. Пусть и не им самим.