Иван стал мне выразительно показывать, чтобы я обернулась. Мне стало ещё страшнее, холодок побежал по спине.
«Что такое?! – подумала я, – их трое, и они в сговоре?»
Я медленно стала поворачиваться. Казимир при этом улыбался своей печоринской улыбкой и старательно изображал спокойствие.
Сзади сидел какой-то худенький паренёк, держа на коленях большой блокнот и зажав между пальцами карандаш. Лицо его показалось знакомым.
– Ты помнишь меня? – спросил он фамильярно. – На дискотеке как-то в субботу, у нас в КАИ*, вспомни. Вы с девчонками оставляли в нашей комнате свои пальто.
Были тогда в общежитии авиационного института классные дискотеки по субботам, в красном уголке.** Студенты, живущие там, наперебой приглашали входящих в вестибюль девушек к себе в комнату, предлагая там оставить верхнюю одежду, тем самым имея возможность первыми познакомиться с понравившейся барышней.
– И что? Что ты прячешь там, в блокноте? – заполыхала я праведным гневом, – говори!
Парень медленно перевернул лист. На нём в профиль был мой портрет. Я тоже немного увлекалась портретной живописью. Надо сказать, это была серьёзная работа, просто, очень серьёзная. Карандашный набросок, но схожесть космическая, и ещё что-то неуловимое, что видят обычно настоящие мастера.
Я облегчённо выдохнула, растаяла, рассыпаясь в комплиментах, и попросила подарить мне набросок.
– Э, нет, Лина, только в Казани. Придёшь на танцы в общагу, жду через две недели, – художник сунул мне маленький листок со своим именем и номером комнаты.
Поезд замедлил ход, и Владислав (я прочла имя на листочке) пошёл на выход.
Иван тоже подумал, как и я, что этот «кадр» что-то пишет о нас.
Как позже оказалось, эти двое были студентами-физиками Казанского университета.
Инцидент с художником из КАИ на какое-то время вселил в нас чёртика. Мы наперебой обсуждали возможные версии, хохотали и, вскоре, выпустив пар, успокоились. Казимир снова увлёк нас своими рассуждениями обо всём на свете.
Незаметно приближался город Сызрань, где меня должен был встретить отец.
– Всё, ребята, мне пора, – быстро одевшись, я поспешила на выход. Иван подхватил мой багаж, Казимир услужливо протянул руку и помог спуститься с высокой подножки вагона.
Состав отправлялся с этой станции через восемь минут.
– Вы отстанете от поезда! – я вскинула глаза на Казимира. Он смотрел на меня, не отрываясь, стоя в двух шагах:
– Ещё раз прошу, скажи адрес, Ангелина!
Отрицательно качаю головой.
– Поезд трогается! – вскрикнула я, и Иван, махнув на прощание, запрыгнул на подножку. В это время Казимир сильным движением притянул меня к себе и поцеловал в губы.
Я охнуть не успела, как он двумя прыжками уже был у вагона и прыгнул на ступеньку.
С ужасом оглядываюсь. Нет ли папы поблизости…
Горячий поцелуй ещё чувствовался на губах. Я торопливо достала платок и машинально вытерла губы, незаметно озираясь по сторонам. Редкие пассажиры сызранского вокзала были увлечены своими делами и не обратили внимания на героиню дешёвого киношного сюжета, свалившегося на неё неожиданно.
– Вот нахал! Тоже мне – Казанова, – сердито бормотала я, ловя себя на том, что периодически мои губы непроизвольно расплываются в улыбке, – ведь не дала ему ни своего адреса в Казани, ни малейшего шанса на встречу!
«Захочет – найдёт!» – неожиданно, в противовес своему негодованию, подумала я и, завидев отца, радостно побежала к нему.
Продолжение следует
* КАИ – сокращённо Казанский авиационный институт.
**Красный уголок в общежитии – большое помещение для мероприятий, дискотек.
Другие публикации автора:
Автор публикации
Себя невозможно найти, себя можно только создать!
