Случайностей не бывает. Зазеркалье. Глава десятая

Я попала в Зазеркалье? Куда исчезли дивные соловьи, поющие над нашими  головами так, что все их непостижимые рулады обволакивали и уносили нас на седьмое или десятое небо…

    Где краски волшебного июня, где сочные ярко-зелёные кроны,  упирающиеся в синее небо, и закаты, нежным малиновым облаком обнимающие нас по вечерам…

    Есть Зазеркалье. Я иду домой на деревянных ногах, они не слушаются, они теперь тоже не мои. Ничего больше нет моего. Внутри пусто и холодно.

    Пугает непроглядный мрак ночи, свет тусклых бледно-жёлтых фонарей, нелепым кажется смех прохожих.

    Утро нового дня не принесло облегчения. Напротив, после бессонной ночи мир поблек ещё более, стал каким-то серым, тусклым и неинтересным.

Я села в старый грохочущий на стыках трамвай и слушала привычный симбиоз русско-татарской трамвайной разноголосицы. Всё раздражало и отдавалось внутри болью. Ветер крутил по-над землёй какие-то бумажки, моросил холодный весенний дождь.

Несмотря на это, стайки смеющихся студентов проносились мимо в счастливом состоянии нахлынувшей беззаботности после сессии. Хотелось крикнуть, как вы можете смеяться, если в моей жизни ничего более нет: ни любви, ни будущего!

    Вот я уже в дороге. Мой путь лежал на юг к месту распределения. Поезд медленно, тягуче покряхтывая, волочил свои старые вагоны  по серым волгоградским степям,  и горький  знойный полынный дух забирался в окна.

    Всё проходило в каком-то забытьи. Казалось, что эти степи никогда не кончатся, и эта полынная горечь будет в горле всегда.

    Прошёл год. Я – инженер на крупном заводе в южной столице. Один из пяти тысяч винтиков скучного механизма. Рутина. После Геры не интересен никто. На моё счастье нарисовалась командировка. Узнала об этом и вызвалась ехать. Мне было всё равно куда, лишь бы уехать куда-нибудь.

На следующий день вызвал руководитель:

      – Мы направляем вас в город Кинск. Нужно привезти чертежи изделий  родственного предприятия. Заодно вам представляется возможность набраться опыта.

      Вышла из кабинета. В висках – тук-тук, Кинск, тук-тук,  Кинск …  Город, где живёт семья Геры, куда собиралась я год назад, чувствуя себя счастливой невестой. И совсем рядом Новоград-Вольский, где строит карьеру под крылом могущественного папы мой бывший возлюбленный.

      «Случайностей не бывает?! Слышал бы меня сейчас Казимир, – подумалось мне, – кстати, где он сейчас?»

И вот я в прекрасном Кинске. Задание с успехом выполнено. Всё получилось более чем удачно, даже осталось два дня отдыха.

      «Ой, как же подмывает поехать в Новоград- Вольский! На автобусе всего два часа! Да, но я не знаю адреса Геры. Зато там есть воинская часть, единственная в крошечном городке. Можно узнать», – так думала я, глядя из окна гостиницы на центральную площадь города Кинска.

      «Авантюрные наклонности у тебя, мадмуазель, оставь эти мысли, – это здравый смысл пробивался робким росточком, – ты же не знаешь, что ждёт тебя там».

      Какие-то странные стихи стали вертеться в голове:

            «О, горький мрак, не вижу ничего!

              Ничто не мило, взор мутится мой!»

Где я читала это? А, вспомнила. Зорин, «Покровские ворота», кажется в «Знамени» напечатали, потрясающая элегия о пятидесятых.

      Утро. Неведомая сила всё-таки потащила меня в Новоград. Найти воинскую часть не составило никакого труда. На КП меня пропустили, узнав цель приезда.

      – Капитан Чижов, – представился симпатичный подтянутый дежурный, – так вы к лейтенанту Бушковскому? И за что такая дивчина любит этого разгильдяя?! Васьков, где он сейчас, узнай!

      Хорошо, что мне предложили сесть.  Ноги не слушались, воздуха не хватало.

    – Ангелина Павловна, возвращаю вам паспорт и докладываю, что лейтенант Бушковский находится на сборе картошки рядом с границей, – усмехнулся капитан, – пока с ним связываются, не желаете поговорить с его мамой?

    Я кивнула и тут же испугалась. Услышав, как дозваниваются маме, разволновалась ещё более:

    – Берёза, берёза, я – тополь, и так далее…

Дрожащими руками беру трубку и слышу женский голос:

    – Лика, здравствуйте, вы в Новограде? Гера к вам сможет подъехать, это недалеко. Может, и к нам заглянете? Андрей Андреич будет очень рад! Он две недели не разговаривал с Георгием, когда тот сообщил, что вы к нам не приедете. Почему тогда расстроилась ваша поездка? Как же так?

      Милой, интеллигентной и словоохотливой маме Геры я, как могла, объяснила, что было некое недоразумение, которое нас разлучило. А вскоре пришло время расстаться и ехать к своему месту назначения.

      Всё-таки до него дозвонились. Услышав в трубке голос Георгия, я стала лепетать что-то абсолютно несуразное о том, как оказалась в этом городе, ну и не могла не сообщить о своём приезде, раз такая оказия… Танцующая чёрная трубка возле уха и бьющееся в висках сердце мешали нормальному восприятию происходящего. Наконец, немного успокоившись, расслышала:

      – Лика, не знаю, что со мной будет, когда я тебя вновь увижу…

На крыльях мчалась в гостиницу, единственную в этом захолустном городишке, таком значимом для меня.

Повторяла, как мантру, его слова: «Лика, не знаю, что со мной будет»…

      Гера обещал подъехать в шесть вечера, предварительно позвонив на стойку регистрации.

        Администратор, отчаянно скучая до знакомства со мной, женщина простая и добрая, приняла живое участие в моей судьбе. Сначала, как водится, она обругала всех «этих мужиков», потом стала давать наставления, хлопоча вокруг меня, как наседка над птенцом.

        Привела я себя в такой порядок, что можно было выпускать под софиты на сцену. Длинные пепельно-русые волосы уложила по последней моде и глаза накрасила, как у Мишель Мерсье. Надела всё самое лучшее, включая бельё. Решение было твёрдым: пойду с ним куда угодно, если увижу и услышу, что он любит и жалеет о внезапном разрыве.

        Но вот уже шесть часов. Никто не звонит и не приходит. Сердце начинает биться учащённо: зачем я затеяла это всё…

        Моя новая «подружка» – администратор вне себя: что это он собирается, как жених на свадьбу и заставляет так волноваться бедную Лину?

        Уже около семи. Я не выдержала и спустилась на первый этаж гостиницы. Там было маленькое кафе. Мне очень хотелось пить.

Выпив стакан холодного напитка, вышла, закрыв за собой дверь. Но она снова стукнула, кто-то последовал за мной. Обернулась. Это оказался Георгий, он был смущён. Как-то неуклюже чмокнул в щёку.

Несмотря на невероятное волнение при виде любимого, где-то глубоко неприятным холодком кольнула мысль:

      «По телефону: Лика, не знаю, что со мной будет…, и вдруг сидел себе, ел, в то время, как я уже почти час безумно металась в ожидании этажом выше».

        – Там остался дымиться кофе, – пошутил он, как будто мы вчера расстались.

        – Подожди, пойду, заберу вещи, – сказала я, не сводя с него глаз. Щёки Геры вспыхнули ярким румянцем.

        – Вещи?! – воскликнул он.

Я побежала наверх с тем, чтобы забрать небольшую дорожную  сумку и отправиться, скорее всего, сразу на автовокзал.

        – Вещи – это громко сказано, – с заметным облегчением, рассмеявшись, произнёс Гера, когда увидел мой багаж.

      На выходе к нему почти бросилась на шею крашеная блондинка с пышными формами:

      – Жорик, не ожидала, что ты здесь!

Торопливо отстранив её, он сказал:

      – Извини, я не один.

      – Куда мы пойдём? – спросил Гера, забрав у меня сумку и быстро уводя  подальше от пышногрудой блондинки. – Предлагаю хорошее место. Это ресторан, но с тихой музыкой.

      – Согласна, тем более что ты, вероятно, голоден, ведь тебе не дали  допить кофе, – с лёгкой иронией в голосе заметила я, переваривая тем временем встречу с его экстравагантной знакомой.

        Гера опять вспыхнул:

        – Прости, я повёл себя, как недоросль…

        «Скорее, это я кого-то чересчур идеализировала. А он, на самом деле, как ребёнок, который должен получить сладкое немедля. Хорошо, что поехала к нему. Почему его капитан Рыжов назвал разгильдяем? Может откроется ещё что-то неведомое, и перестану я болеть этой болезнью по имени «Гера», – так думалось мне. И всё же, близость такого дорогого мне человека так сильно волновала, что мир казался нереальным.

      Он говорил, говорил, и с каждой минутой становился каким-то далёким, совсем чужим. Всё, сказанное им далее, уже в ресторане, было пресным и обыденным, и к нам двоим не имело никакого отношения. Ни слова о чувствах.

Моё зазеркалье… здесь всё каким-то образом преломилось причудливо, нет огня в камине, ничто не греет раненое сердце…

      – Я снимаю крошечную комнатку, там нет даже стола, кровать и один стул, – оправдывался Гера, – мне неловко, но буду рад, если примешь моё приглашение.

      – У меня последний день командировки, билет на самолёт, сегодня ночью вылетаю из Кинска, – вру я и внимательно слежу за выражением лица Георгия. Мне показалось, что он даже не огорчился.

Мы – на автовокзале. Поцеловав нежно на прощание, он усадил меня в автобус.

      Было горько и обидно. Надев чёрные очки, тихо проплакала в дороге долгие два часа. Так я распрощалась навсегда с самой большой моей любовью.

На восьмое марта получила телеграмму:

«Дорогую, любимую Лику поздравляю с праздником!»

Посмотрела на текст с чувством, что телеграмма ошиблась адресом.

Совсем скоро я уехала с юга, как мне показалось, навсегда и сделала это осознанно. По собственной воле я ринулась в неизведанное, чтобы вырвать из сердца боль неразделённой любви.

Меня ждала Сибирь с её суровым климатом, новыми друзьями и головокружительными приключениями.

                                                                                                                                                        Продолжение следует