Доктор решительным шагом вошёл в кабинет, приглашая за собой пациента. Прикрепил снимки с томографа на экран, включил подсветку, ещё раз внимательно на них посмотрел и только тогда произнёс:
– Присаживайтесь, Сергей Петрович.
– Всё так плохо? – пациент устроился на стуле возле рабочего стола доктора.
– Хуже, чем я ожидал. Думаю, настало время ложиться в клинику. Иного варианта я не вижу.
– Сколько осталось? – слишком буднично и безэмоционально спросил пациент.
– Два, максимум три месяца при условии интенсивного лечения. Но с вашим упрямством и упорным желанием угробить себя раньше времени, может, и меньше.
– Хорошо, я обязательно подумаю о госпитализации. Обещаю. Вот только дела улажу и сдамся. Честно! – пообещал пациент уже не в первый раз.
Час назад Сергея вновь привезли в клинику на «скорой» с работы после очередного обморока. Последнее время они стали повторяться всё чаще. В его голове упорно росла опухоль. Медикаментозное лечение уже не давало никакого результата, а оперативное вмешательство оказалось противопоказано. Положение ухудшалось, выхода не было.
История длилась более двух лет. Началась она с небольшого сотрясения мозга, полученного в аварии. Как считалось тогда, ему повезло. Машина всмятку, а на нём ни единой царапины, кроме сотрясения. Но вряд ли нынешнее положение вещей можно считать везением. А ведь ему ещё и пятидесяти не исполнилось. Жить бы да жить.
Как это часто случается, жена решила, что больной муж ей не нужен, и ушла к другому. Наверное, правильно сделала. По крайней мере, обиды на неё Сергей не держал. Взрослая дочь отца не оставляла, но у неё уже и своя семья, и свои заботы. Всё правильно – жизнь продолжается.
Сергей вышел из клиники. На улице расцветала весна. Мужчина зажмурился от яркого солнечного света, вдохнул свежесть пробуждающейся природы. Прислушался к радостному щебетанию птиц, обитающих в больничном парке. Поднял голову вверх и посмотрел на ветви деревьев, окутанные лёгкой зеленью, пробивающейся из набухших почек, на фоне ослепительной синевы неба. Он словно увидел это всё в первый, а может быть и в последний раз. Сейчас это показалось ему невыразимо и до боли удивительным и прекрасным. Ведь если до этого момента часы его жизни размеренно и степенно отстукивали минуты, то теперь стремительно защелкал секундомер.
Первым делом Сергей честно занялся решением актуальных вопросов. На работе написал заявление о переходе на дистанционку. Он работал дизайнером в рекламном агентстве, домашнее оборудование позволяло выполнять заказы, не присутствуя в офисе. Заключил договор со страховой компанией на оплату похоронных услуг, переведя им копеечную пенсию по инвалидности. У нотариуса заверил дарственную для дочери на квартиру, доставшуюся ему от родителей. Теперь можно было спокойно уходить, никого не напрягая.
Но ложиться в клинику всё же не спешил. Какая разница, где умирать: дома в уютной обстановке или в больничной палате в паутине проводов и трубок? Первый вариант казался привлекательнее. Ещё есть немного времени, чтобы подождать. Чего? Сергей и сам не знал. Просто у него была одна удивительная способность, вероятно, дарованная той самой опухолью, которая так неотвратимо вела его к финалу.
Он путешествовал. Каждый раз, теряя сознание в реальности, он оказывался в каком-нибудь интересном месте. Иногда это были города, иногда пески, холмы или пещеры, иногда путешествие сопровождалось интересными событиями или просто созерцанием природных явлений. Но что удивительнее всего, каждый раз Сергей точно знал, в каком месте он находился и что видел в данный момент. И не только видел. Он чувствовал, физически ощущал воздух, запахи, цвета, звуки, слышал разговоры и мог беседовать сам. То есть реально присутствовал там, куда его случайным образом заносила неведомая сила.
Путешествия были настолько реалистичными, что, приходя в себя, он их записывал, облекая в читабельную форму, и размещал на своей странице в соцсетях. Читателей было много, его принимали за путешественника-журналиста. Он даже фотографии этих мест добавлял (ведь в Интернете можно найти всё).
Временные рамки в путешествиях не работали. Это мог быть сегодняшний день или давние события. Правда, в будущее он ни разу не попал. Дважды наблюдал настоящие съёмки фильмов.
Первым был фильм Александра Роу «Кощей Бессмертный», который снимали в годы Великой Отечественной войны в деревне Озерки Алтайского края. Сергей тогда увидел «кастинг» живых жаб, которых местные жители несли режиссёру. В фильме есть сцена, где Никита Кожемяка разговаривает с жабой. Компьютерной графики в те времена не было, вот и искали живую, что было несложно. У местных они часто жили в погребах, их и в молоко бросали, чтобы не скисало. Таких жаб «холодушками» звали.
А вот настоящего медведя в деревне не оказалось, а идти на отлов дураков не нашлось. Зато нашлась настоящая шкура, в которую и обрядили одного из местных жителей. Да и вся деревня на время съёмок превратилась в съёмочный павильон. Профессиональных актёров было всего трое, всех остальных играли местные жители. Мужики, что кащеево войско изображали, так и ходили между съёмками в шлемах с рогами да в доспехах. А девицы – в русских сарафанах и с шёлковыми лентами в волосах.
Вторым был сериал «Апостол». Та часть, в которой показана школа Абвера. Её расположили в Кирилло-Белозёрском монастыре. Сергей наблюдал подготовку и процесс съёмки взрыва, запланированного по сценарию. Сам взрыв устроили на берегу озера. Но он оказался такой силы, что во всех окрестностях сработали сигналки на машинах. А за забором монастыря ассистенты усердно подбрасывали в воздух пух и перья из подушек, изображая разнесённых взрывной волной куриц. Героев снимали, присыпав землёй. После возвращения в реальность Сергей специально посмотрел сериал целиком. В смонтированном виде сцена взрыва получилась очень эффектной.
Из последних путешествий особенно впечатлила его Убсунурская долина. На относительно небольшом участке земли Сергей побывал сразу в нескольких экосистемах: ледниковая зона и высокогорные луга, тайга и уникальные солёные озёра, болота и пустыня с настоящими песчаными барханами. Видел диких верблюдов, кабаргу и аргали (горных баранов).
Наблюдал охоту снежного барса. Правда, издалека. Сергей засмотрелся на маралов на одном из горных склонов, когда сверху со скального уступа молниеносно свалилось что-то похожее на снежный ком. И тут же рухнул один из молодых маралов. Сверху на нём оказалась грациозная пятнистая кошка – снежный барс.
Тогда же Сергей пообщался с аратами (тувинскими пастухами). Разговор зашёл о снежном человеке. Араты утверждали, что встречали это таинственное существо не один раз. Они называют его алмас. Он обладает незаурядным умом, мистической способностью внезапно появляться и исчезать, а ещё гипнотизировать людей, вызывая необъяснимую внезапную тревогу и даже страх. Не любит он людей, вот и отпугивает. Зато ему нравятся лошади. По словам пастухов, иногда утром в табуне появляются одна или две лошади, у которых грива заплетена в замысловатые косички. Видимо, алмас таким способом выражает своё расположение.
Побывал Сергей и в Оймяконе. На древних языках это название означает: «свирепый мороз» и «незамерзающая вода». Причём оба перевода оправданны. Зимняя температура на полюсе холода опускается до минус семидесяти по Цельсию. А из-под земли бьют горячие источники, которые на поверхности сливаются в незамерзающие ручьи. Настоящая зимняя сказка: вокруг заснеженные волшебные владения Дедушки Мороза, а в воде даже в самые лютые морозы видно, как плещется рыба. Местные ловят её и тут же на берегу готовят строганину – тонкие срезы мороженой сырой рыбы с солью и перцем.
Здесь Сергея научили делать леденцы из коньяка. Для этого надо в тёплом помещении налить в кружку коньяка, выйти на улицу, резким движением встряхнуть кружку, чтобы жидкость выплеснулась вверх. И ловить той же кружкой мгновенно замерший каплями крепкий спиртной напиток.
Ещё одним местным чудом можно считать якутских лошадок, которые круглый год пасутся «на вольных хлебах», каким-то образом умудряясь находить корм подо льдом и снегом. Прикармливают их только в самые холода, чтобы не уходили далеко от дома.
Главное же грандиозное событие в этом суровом месте – ежегодный фестиваль «Дедов Морозов» всех мастей и народностей. В начале апреля хозяин Чысхаан (якутский Дед Мороз) встречает своих «коллег» со всего мира. Почему в апреле? Молва гласит, по настоятельной просьбе теплолюбивого Санты.
Получалось так, что благодаря этой странной опухоли в голове Сергей за два года болезни узнал и увидел гораздо больше, чем за предыдущие сорок семь лет. Он никому не рассказывал в реальности, каким образом случаются его путешествия. Он принимал эту способность как особый дар, компенсацию за угасающую жизнь. И был благодарен за такой подарок судьбы.
Если бы не эти волшебные перемещения во времени и пространстве, разве сумел бы он когда-нибудь лицезреть портрет Шульган-хана – хозяина гор и подземного царства, – который сама природа сотворила с помощью кальцитов в одном из залов Каповой пещеры. Или увидеть играющих китов и касаток прямо с берега на Шантарском архипелаге.
Побывать в чудесных местах Камчатки. Эту Огненную Землю, по местной легенде, сотворил Мудрый Ворон, чёрный, как непроглядная ночь. Пролетал он однажды над бескрайним океаном и решил сотворить новую сушу. В твердыню обратил сына своего. Исходил потом вдоль и поперёк ту твердь, воздвигая горы, ровняя долины, прорезая ущелья. Огненным духом наполнил горы, дабы земля не мёрзла. Так появились вулканы. Сотворил реки, запустил в них рыбу. Из глины слепил животных и подарил им душу. Создал человека из бобового стручка, научил его жить в согласии с природой. И укрыл благодатную землю туманом, чтобы защитить от варварства и зла.
Послушать поющие барханы в Чарских песках, наблюдать ветровую песчаную рябь, скатиться по горячему песку, попав в ледяное озеро Алёнка – самый настоящий оазис в этой маленькой пустыне. Один берег озера сплошь покрыт лесом, а второй – это склон высокого бархана. Увидеть, как на границе песчаного массива и леса в северной и восточной частях из-под толщи песка на поверхность веером пробиваются миниатюрные струйки воды, сливаясь в единый поток. Ведь под песками этой миниатюрной пустыни находится слой вечной мерзлоты.
Лично проверить уникальный феномен Голосова оврага – удивительную акустику. Когда на его вершине звонят колокола, то звук хрустальной рекой растекается вдоль оврага до самого низовья. Крикнуть самому и услышать в ответ многочисленно размноженные эхом звуки.
Обмороки в реальности длились недолго: не более получаса, максимум час. Сергей не раз задумывался, как происходило это временное и пространственное смещение. Каким образом он мог видеть, слышать и чувствовать тогда, когда его настоящее тело пребывало в другом месте и лежало без признаков жизни? И ведь каждое путешествие длилось точно не полчаса, а иногда даже несколько дней.
Например, в Долине Привидений на склонах горы Демерджи он провёл сутки, наблюдая, как гора меняет цвет столько раз, сколько часов в световом дне. А когда последние лучи солнца, прячущегося за горизонт, осветили причудливые каменные статуи, началась замысловатая игра теней. Они, будто призраки, отрывались от неподвижных хозяев-истуканов и перемещались, пока не растворялись полностью в ночной темноте. А под утро у всех, кто тогда отважился на ночёвку в Долине Привидений, у Сергея, в том числе, возникли странные видения. Местные жители утверждают, что учёные давно выяснили: галлюцинации не выдумка впечатлительного сознания. На склонах горы есть растения, которые к утру вырабатывают природные галлюциногены.
Ещё одной загадкой для Сергея было, почему он всё отлично помнит после возвращения. Единственное, чего он не делал в своих путешествиях, –никогда ничего не пробовал съестного. Он чувствовал и помнил запахи, но вкуса чего-либо не ощущал никогда.
И всё же однажды он попробовал на вкус воду из целебного источника. В тот раз его перекинуло в долину реки Шумак в горах Восточного Саяна. Более семидесяти термальных источников насчитывается в этом труднодоступном священном месте. И у каждого свое предназначение. С давних времен тибетские и монгольские шаманы-лекари изучали их целебную пользу. Об этом говорят записи на камнях, как и что использовать.
Вернувшись в реальность, вкус воды Сергей помнил, но целебного эффекта не случилось. Однако впервые после путешествия он решил расширить свои познания об этом месте. Оказывается, не только физические недуги излечивают источники долины, но и душу исцеляют. А вот чтобы добраться до них, надо приложить немалые усилия. Горные тропы не для туристов в кедах. Даже конная тропа требует сноровки. И вертолёт тоже не панацея – только что жара стоит в тридцать градусов, а через полчаса может подняться ветер, пойти ледяной дождь, а то и снег.
«Бывалые туристы знают, что планировать поход на Шумак невозможно. Идешь на неделю, а выходить будешь две. Но оно того стоит. Если хочешь изменить себя и свой мир, хотя бы раз стоит побывать в этом таинственном и чудодейственном месте. Но, чтобы поход сложился благополучно, нужно отпустить все обиды и оставить дурные мысли в начале пути», – прочитал Сергей на одном из форумов завсегдатаев Шумака.
Сергей и рад бы был и обиды оставить, и мысли очистить, но, увидев стоимость реальной поездки, отказался от затеи – ему уже не успеть. Видимо, в утешение в следующий раз таинственные силы оправили его недалеко – в прогулку по Плёсу.
Если это и деревенька, напоминающая бабушкину дачу, то уж очень гламурная. Здесь чувствуешь себя гостем французского салона девятнадцатого века, настолько всё аристократично и богемно. Здесь создавались произведения искусства, разворачивались любовные баталии. По этим тихим улочкам и набережной прогуливались царские особы.
Этот один из самых малых городов России всемирную известность получил благодаря Исааку Левитану, который увековечил его на своих полотнах. А также его ученице и музе Софье Петровне Кувшинниковой. Известно, что Антон Чехов, будучи близким другом Левитана, не особо жаловал эту замужнюю даму. И даже написал рассказ «Попрыгунья», прототипами героев которого стали и Софья, и сам Исаак. В наши дни на месте салона располагается кофейня, названная именем Софьи Кувшинниковой.
Однако городок сумел и сам прославить себя как полноправный актёр кино. И как истинный артист, играя не себя, а чужую роль, он несколько раз перевоплощался. Дважды в классике Островского – в «Бесприданнице» Якова Протазанова и в «Жестоком романсе» Эльдара Рязанова. Был Древнегорском в «Почти смешной истории», Царицыным в «Китайском сервизе», Арбатовом в «Золотом телёнке». Плёс сам по себе настолько соответствует эпохе, что даже особого грима не требовалось – где-то добавить гипсовых скульптур да улицы соломой посыпать.
Символом городка считается кошка, что роднит его с Монмартром, парижской обителью художников. Кроме большого количества живых представителей этого вида, в Плёсе есть памятник кошке по кличке Муха, питомице Виталия Панченко, учредителя Сообщества плёсских художников. Стоит он на набережной. Считается, что загаданное желание обязательно сбудется, если эту кошку погладить.
Сергей так и сделал – кошку погладил, загадав чудесное исчезновение своей болезни. И в ту же минуту задумался: если исчезнет болезнь, то и способность путешествовать тоже ведь пропадёт. В общем, пусть будет, как суждено.
А суждено было иначе. Через месяц после последнего посещения врача дочь Сергея обнаружила его дома на полу без сознания. Он в течение всего дня не отвечал на телефонные звонки, вот она и отправилась вечером проверить. Больного транспортировали в больницу, привести в сознание его так и не удалось. Сколько продлится кома, очнётся ли он или это уже финал – ответить никто не мог.
Две недели врачи пытались что-то сделать, две недели дочь дежурила в больнице и просила отца ещё немного пожить. Жена тоже пришла один раз. И, кажется, даже заплакала. Но чуда не произошло. Сергей Петрович Звенигородцев скончался тихо, так и не приходя в сознание. Просто остановилось сердце.
И на этом можно было бы поставить точку в нашей скучной и ничем не примечательной истории, если бы не одна странность. Через девять дней после ухода нашего героя на его странице появился новый рассказ о путешествии. Как он туда попал, кто его написал и разместил, так и осталось загадкой. Он несколько отличался от предыдущих. Там не было фотографий и написан он был от первого лица. Раньше «журналист-путешественник» Сергей Звенигородцев всегда описывал только интересные факты, никогда не рассказывая о себе. Справедливости ради приведём этот пост целиком.
Сергей Звенигородцев
13 ноября в 13:31
Наша страна как чудесная шкатулка с драгоценностями, в которой природные чудеса перемешиваются с чудесами рукотворными. Сегодня я в одном из таких мест. Дивногорье – меловое плато в пересечении Дона и речки с поэтичным именем Тихая Сосна.
Словно вырвавшись из гигантского кратера, я оказываюсь на вершине каменистого холма. Слегка ослеплённый ярким солнечным светом, прикасаюсь к белёсому парапету из меловых пород, местами прикрытому пятнами лишайника и мха. Гладкий камень ласкает руку, на ощупь он похож на бархатное покрывало. Видимо, его отполировал этот тёплый, но сильный ветер, который сейчас треплет мои волосы.
Моё сердце бьётся в ином ритме, приспосабливаясь к слегка разрежённому воздуху. Поначалу не все из пяти чувств справляются с новыми ощущениями: я вижу лишь размытые очертания, цветные пятна, будто близорукий человек без очков, и почти не ощущаю ни звуков, ни запахов.
Постепенно глаза привыкают к ослепительному солнечному свету, бесконечной синеве неба и пульсирующему блеску камней. Я начинаю различать тонкие ароматы, наполняющие воздух, но не смешанные между собой, будто растёкшиеся в нём слоями: мох, кора, нагретый камень, вода, листва… Наконец мне удаётся осмотреться вокруг.
Меловые Дивы – то ли скальники со дна древнего моря, то ли остатки древней крепости – поражают своей красотой и таинственностью. Они окутаны старинными легендами и современными суевериями. Здесь с каменных времён жили наши предки, здесь проходил князь Святослав с походом на хазар, а то ли Степан Разин, то ли таинственный Чёрный Монах спрятали сундуки с сокровищами, которые никто не нашёл до наших дней. Так или иначе, а места эти овеяны мистической силой.
Величественное зрелище поражает. Живописные окрестности кажутся просторными, глубокими и… живыми. Среди кустарников и травяных зарослей вдали проблёскивает речная гладь. Сочетание сочной зелени растений, зеркального блеска воды, матовости и глубины камня кажутся почти осязаемыми, будто краски на холсте. Они образуют невероятную многоцветную симфонию, но, как и запахи, не перемешиваются между собой. Вся картина в целом – это застывший во плоти гимн природе, торжественный, абсолютный, всепоглощающий.
От ощущений у меня обостряются чувства, дыхание перехватывает. И хочется взмахнуть руками, как крыльями, подняться высоко-высоко и парить весь остаток дней в счастливой убеждённости, что этот мир никогда не исчезнет. Утешиться постоянством, умиротвориться вечностью…
Тем не менее, невзирая на запредельное совершенство общей картины, меня что-то напрягает. И только когда из-под ноги случайно выскальзывает камешек и катится вниз, я понимаю, чего не хватает. Вокруг не существует звуков. Никаких… Я вижу, как шевелятся от ветра листва и трава, как рябит водная гладь, колышутся волокна мха. Но их движения точно танец без музыкального сопровождения. Будто на мне надеты звуконепроницаемые наушники. И эта тишина извращает великолепие и совершенство цельности, делая мир вокруг не совсем реальным и даже почти зловещим.
А ведь Дивногорье заселено. В Малых Дивах с 1652 года располагался Дивногорский монастырь, который сейчас превращён в «постоялый двор» (его перепрофилировали в санаторий). В Больших до сих пор существует пещерная церковь. К ней ведёт металлическая лестница из четырёх сотен ступеней. Говорят, если у подножия загадать желание, а после считать ступени, сначала вверх, потом вниз, и их число совпадёт, то оно обязательно сбудется. Церковь вырублена внутри скальника, снаружи видна только дверь и ниша с иконой Сицилийской Богоматери над ней. Туда я и отправляюсь. А вдруг именно эта попытка с желанием увенчается успехом? Оно по-прежнему одно – жить!
Однако вокруг нет никаких признаков, что этот онемевший мир обитаем. Нет ни туристов, ни местных жителей. «А может, я уже в раю?» – спрашиваю себя. Глубоко внутри меня медленно карабкается вверх липкий страх. И всё же я начинаю свой путь по древним ступеням лестницы.
Поднимаюсь с трудом. Ноги словно отказываются подчиняться разуму, сопротивляясь движению. Всё время опасаюсь, что следующая ступенька обрушится и я провалюсь в бездонный колодец… Пытаюсь убедить себя, что каждый шаг ведёт меня к цели. Но и эта мысль ужасает! Что я получу в конце пути? Что затаила эта удивительная гармония вокруг? Не ловушка ли это?
И в то же время убеждаю себя, что это и есть тот мир, в котором я на месте. Мир, в котором нет пронзительной головной боли, в котором я не теряю сознание в самый неподходящий момент, в котором не надо ложиться в клинику, в котором есть не только настоящее, но и ещё немного будущего. Именно здесь есть моё завтра. Мне просто нужно его найти.
Внезапно спину обдаёт жаром, и будто неведомая сила толкает меня вперёд и вверх. Каким-то волшебным образом преодолеваю сразу больше половины пути, сбиваясь со счёта ступеней, поднимаю голову и вижу на вершине лестницы женский силуэт, чётко очерченный на белоснежном фоне пещерной церкви. Она призывно машет рукой. И впервые за всё это время я слышу реальные звуки.
– Поторопись, – произносит она, – я уже заждалась!
– Кто ты? – спрашиваю внезапно осипшим голосом.
– Разве это так важно? – улыбается она в ответ.
А в следующий миг я оказываюсь на широкой каменной площадке возле неё. Мир вокруг истончается невесомым облаком. Реальной остаётся только всепоглощающая чувственность, исходящая от девушки. Её льнущее ко мне тело, ниспадающая на древние ступени лестницы длинная юбка, высокая грудь в глубоком вырезе лифа, густые шелковистые волосы, в беспорядке рассыпавшиеся по плечам. Лёгкие пшеничного цвета пряди, пахнущие яблоком, касаются моего лица.
Она что-то шепчет, но горный ветер уносит слова, которые сейчас всё равно не нужны. Платье соскальзывает по плечам, падает мягким кольцом вокруг ног, теперь она полностью обнажена. Кожа матовая, гладкая и нежная, как лепестки экзотического цветка. От всего тела исходит ощущение какой-то невероятной, природной чистоты, растительной силы, как от ростка, пробивающего толщу земли, тянущегося к солнечному теплу и свету.
Рука девушки скользит по моему телу, словно лиана плюща. Её ноги переплетаются с моими. Её грациозная шея, её глаза, огромные и глубокие, как прозрачное озеро, её чувственные губы, её язык, прикосновение которого пьянит и манит, – всё это будто пропитано духом ранних всходов на поле. Образ её – это образ чувственной, но при этом агрессивной весны, вечного и неизменного пробуждения природы.
Наши тела сливаются воедино. Я буквально впитываю её, дышу ею. И накрывает ощущение, что наконец-то я живу по-настоящему, полнее, чем когда-либо. Удовольствие нарастает…
Её глаза неотрывно смотрят в мои, требуя не отводить взгляд, даже не моргать. Всё должно случиться здесь и сейчас. Мы должны стать единым целым. И в тот момент, когда я наконец изливаюсь в неё и наваливаюсь в изнеможении на хрупкое трепещущее тело, – её пронзает судорога наслаждения, точно внезапная молния на безоблачном небе. Она кричит и бьётся в моих объятиях. Крик поднимается к самому солнцу, отражается эхом от скал и ещё долго гуляет среди каменных Див, хранителей вечности, для кого-то светлых, для кого-то тёмных стражников этих мест.
Когда эхо замолкает, наступает тишина, но не угнетающая, а умиротворяющая. Густой белый туман окутывает наши тела. И мы растворяемся в нём, сливаемся с тёплыми камнями. Исчезает солнечный свет, на смену ему приходит тьма. Но не та непроглядная и тревожная, а глубокая, спокойная и ровная, как тёплая беззвёздная ночь. И если это мой финал, то он получился красивым.
В сумерках каменные Дивы поражают ещё больше, чем при свете дня. Нерукотворные скульптуры словно просыпаются после захода солнца. Игра теней создаёт фигуры людей, лица, сцены битвы и праздника. Игра воображения? Или Дивы и вправду больше, чем просто природные столпы меловых пород? Немые привратники светлой стороны тьмы.
#красотавглазахсмотрящего #путешествия #счастье_есть #жизньпрекрасна #счастьевмелочах
Ноябрь 2020 г.
Автор публикации
