Свидание?

– И чего ты так переживаешь? Это всего лишь встреча двух людей, которая просто пройдет у него дома, – перебирая один комплект одежды за другим, Эмма никак не могла выбрать тот, который больше всего подходил бы для этого случая. – Два человека, которые нравятся друг другу, всего лишь посмотрят на звезды с крыши его дома, а перед этим поужинают вдвоем и это абсолютно ничего не значит… Господи, что я несу… – сев на край кровати, девушка закрыла голову руками и несколько раз глубоко вздохнула. Она не знала какими еще словами себя успокоить, и как внушить себе то, что эта встреча, еще одна из тех пяти, которые уже прошли. Прошли, оставив лишь дружеский след и легкий отпечаток разочарования от всего происходящего. Да они держались за руки, и иногда, он непривычно долго не отпускал ее ладоней. А еще любил пристально смотреть в глаза, сократив расстояние между ними настолько, что Эмма чувствовала его дыхание на своем лице, и от этого в голову лезли разные мысли, сердце отбивало чечетку, а щеки покрывались легким румянцем, что всегда забавляло его.

– «Ты так мила, когда смущаешься и краснеешь…» – ласково и между тем задорно улыбаясь, говорил Джим, продолжая оставаться на столь небольшом расстоянии от ее лица, будто испытывал девушку на прочность.

– «Так вот каков твой коварный план!» – отвечая ему той же задорной улыбкой, чуть сощурив глаза, говорила она, каждый раз пытаясь слегка отклониться назад, чтобы хотя бы на несколько мгновений перестать чувствовать его теплое дыхание, и прекратить вдыхать дурманящий аромат его одеколона.

– «Ты снова раскусила меня!» – весело подмигнув ей, Джим заканчивал очередную пытку именно этими словами, и только после сказанного отстранялся настолько, что Эмма могла наконец-то сделать первый глубокий вдох, не боясь сойти с ума от желания уткнуться лицом в его широкую грудь, или же поцеловать Джима настолько страстно, насколько она только была способна.

Итак, время шло, одежда была не выбрана, сердце колотилось так, словно его задачей было побить рекорд по количеству ударов в минуту, в масштабах целой вселенной. Пытаясь хоть немного успокоиться, девушка не нашла ничего лучше, чем лечь на расправленный диван, и замереть вытянувшись в полный рост. Уже лежа, она смотрела в потолок, и вспоминала выражения его лица, каждый раз, когда они встречались и о чем-то говорили. Эмме казалось, что стоило лишь с точностью до мельчайших деталей вспомнить его взгляд, как он менялся во время разговора, как Джим смотрел на других и на нее, и ей все станет ясно. А значит, она не будет более искать какого-то подтекста в этой встрече и в каждом совершаемом им поступке, когда они остаются один на один, скрытые от чужих глаз.

Неожиданно в ее памяти всплыл один из первых разговоров, когда они сидели на скамейке в парке, и шутили о том, что это можно было бы назвать свиданием, если бы Эмма была одета во что-то более элегантное, чем свитер и рваные джинсы, а Джим не был бы столь измучен процессом вычитки роли перед режиссером.

– «Ни с кем еще я не чувствовал себя так легко, как говоря с тобой!» – радостно улыбаясь, сказал Джим, после чего, его лицо приобрело всю серьезность, на какую он только был способен. – «Как думаешь, каким подарком лучше всего будет отблагодарить твою маму, за то, что она помогла появиться на свет столь прелестному созданию как ты?»

– «Даже не знаю…» – удивленно глядя на его непривычно серьезное лицо, начиная буквально съеживаться внутри, из-за отстраненной холодности, исходившей от Джима в тот момент, тихо и не уверенно ответила она.

– «Тогда мне следует узнать тебя лучше, чтобы понять, что обрадует твоих родителей!» – вновь беззаботно улыбнувшись, сказал Джим.

– «Не пугай меня так!» – неожиданно для самой себя, выпалила Эмма, отводя огромные от удивления и изумления глаза в сторону. – «Я не всегда готова к тому, что люди могут столь быстро менять собственное настроение!»

– «Прости, я не хотел…» – виновато глядя на девушку, тихо и уже не так уверенно сказал Джим.

– «Один – один!» – после недолгой паузы, весело смеясь, ответила Эмма, показав Джиму язык.

– «Значит так?» – наигранно обиженно спросил он в тот момент.

– «Ну, так ты не единственный, кто умеет разыгрывать неожиданную смену настроений!» – растрепав волосы на его макушке, смеясь, добавила она…

– Как же было легко тогда, и как же тяжело сейчас! – тихо пробормотала девушка, продолжая смотреть в потолок. – Итак, это не свидание, мы всего лишь будем смотреть на звезды с крыши его дома, а значит одежда должна быть максимально удобная. Ночью будет холодно, тогда мне пригодиться свитер. Раз мы будем сидеть на крыше, делать это в босоножках на каблуках будет намного неудобнее, чем в кедах или кроссовках. А джинсы… Джинсы просто очень удобная одежда, к тому же сидеть в юбке на крыше, как минимум не практично. Под свитер можно надеть какую-нибудь однотонную футболку, хотя можно и футболку с рисунком. Да и вообще, какая разница какая будет футболка, если это не свидание, и собственно, зачем я себе голову сейчас забиваю этими глупыми мыслями… – разлохматив волосы, Эмма поднялась с кровати одним рывком, и, схватив свои походные джинсы, любимую футболку с труднообъяснимым рисунком, и не менее любимый голубой свитер с капюшоном, девушка быстро оделась и побежала в прихожую. Времени катастрофически не хватало, так как ее воспоминания отняли намного больше, чем она могла предположить, и сейчас Эмма неприлично опаздывала.

Дом Джима находился в небольшом, но довольно отдаленном от города районе, где расстояние между соседями достигало нескольких сот метров.

– «То есть практически уединенное место…» – подумала она, проезжая по затененной от огромного количества деревьев дороге на такси. – «И никто не будет знать, где я была, кроме таксиста, который довез меня. Хотя его, судя по всему, это мало интересует, важно лишь то, что я заплачу за проезд, а не сбегу в кусты, как трусливый заяц…» – за этими размышлениями она не заметила, как машина легко свернула вправо.

И вот уже из-за деревьев показался большой и красивый дом, въезд к которому освещался так, словно вечер, так успешно захватывавший все вокруг, был не самым желанным, но самым ожидаемым гостем этой аллеи, не желавшей сдавать ни метра подступавшей к ней темноте. Сердце девушки вновь бешено забилось, а кровь прилила к голове настолько, что Эмма чувствовала, как стали краснеть не только ее щеки, но и уши.

– «Надо успокоиться, ведь это всего лишь еще одна дружеская встреча, и никак не свидание!» – думала она, пытаясь хоть немного успокоить свое сердце и разум, начавший тут же рисовать яркие картинки, где они гуляли по этой аллее, держась за руки и целуясь под каждым фонарем. – «А фонарей тут много…» – промелькнула мысль в ее голове, чем заставила Эмму нервничать только сильнее.

– Мы приехали! – услужливо сказал водитель. – Мне стоит подождать, пока вы пройдете внутрь? – вежливо спросил он.

– Не волнуйтесь! На случай, если мне не откроют, у меня есть ключ, – растеряно улыбаясь, быстро сказала Эмма, и, расплатившись с таксистом, пулей вылетела из машины. – Всего доброго! – вспомнив об элементарной вежливости, громко сказала она в уже закрывающуюся дверь. И дождавшись, когда машина такси скроется из виду, медленно поднялась на огромную веранду, с которой и начинался этот, без сомнений, старинный дом.

Вдыхая ночной воздух полной грудью, первое, что сделала девушка, еще раз посмотрела на длинную освещенную аллею, напоминавшую собой идеальную фотографию из какого-нибудь журнала, рассказывавшего о самых красивых и романтичных парках мира. Длинная широкая дорога, вымощенная чем-то отдаленно напоминавшим брущатку, по краям которой росли высокие деревья, чьи кроны сплетались между собой в вышине, создавая видимость арки, так незатейливо созданной самой природой. И даже несмотря на это, ночное небо было видно сквозь листву так же хорошо, как и на небольшом участке перед верандой ведущей в дом, свободной от деревьев и их раскидистых крон.

Вдоволь насладившись ночным видом, открывавшимся со второй или третьей ступени широкой лестницы ведущей к дому, Эмма медленно повернулась в сторону входа, и не смогла сдержать восхищенного вздоха. То что дом был старинным – это не оставляло никаких сомнений. Ведь все в нем дышало историей. Девушка уже рисовала картины в своей голове, как знатные люди, в костюмах девятнадцатого, а может даже и восемнадцатого века, поднимались по этим ступеням, прикасались руками, одетыми в шелковые перчатки, к серому и холодному камню колон. Как дамы, шурша длинными юбками платьев, стараясь скрыть зависть, или же искренне радуясь друг другу, здоровались с другими гостями этого прекрасного дома, кланяясь в неглубоком реверансе, или же подавая правую руку для приветственного поцелуя от хозяина дома, или неожиданного случайного знакомого, в одночасье ставшего поклонником их красоты.

Поддавшись странному чувству, охватившему ее в тот самый момент, когда Эмма уже практически видела быстро проходивших мимо нее дам, без сомнений, принадлежавших к аристократическому сословию. На какие-то мгновения она закрыла глаза, и вихрь ярчайших картинок пронесся перед ней, демонстрируя все то, что она так явственно рисовала в своей голове. Поддавшись этому странному настроению, девушка, сделав еще один шаг вперед, и встав уже на самой веранде, сделала неглубокий реверанс, и легкий поклон головой, изящно раскинув руки, и не открывая глаз.

– Так со мной еще никто не здоровался, – неожиданно услышала она мужской голос, и резко открыв глаза, по инерции, сделала небольшой шаг назад. Реакция Джима была молниеносна, и только благодаря ей, Эмма не слетела с каменных ступеней вниз, а оказалась плотно прижатой к груди молодого мужчины. – Ты чего? – борясь со страхом, удивлением и возмущением, тихо спросил Джим.

– Я и сама не знаю! – честно ответила Эмма, боясь поднять голову и посмотреть в его глаза. – У меня это с детства, мама всегда называла меня катастрофой! – сделав попытку хоть как-то оправдать совершенный ею поступок, Эмма продолжала крепко обнимать Джима за спину.

– Занятное прозвище, – чуть громче сказал Джим, и, не выпуская девушки из крепких объятий, сделал два шага назад.

– Да, многое объясняет, – пытаясь пошутить, тихо добавила Эмма. – Мы в безопасности? – практически шепотом спросила она.

– Да, лестница от нас стала чуть дальше, – будто поддерживая ее, так же шепотом ответил Джим.

– Тогда, спасибо, – медленно расцепив руки, немного неуверенно сказала девушка.

– Пожалуйста, но только больше так не делай! – неохотно расцепляя руки, чуть громче сказал Джим, наклонив голову так, словно он пытался заглянуть в ее глаза.

– Обещаю! – чуть качнув головой, тихо ответила Эмма. Она все еще боролась с собой боясь поднять голову и посмотреть в его глаза, так как что-то подсказывало ей, что если это сделать, точки возврата уже не будет.

– Ты расстроена? – его голос, переходящий в тихий шепот, звучал у самого уха девушки, чем заставлял ее сердце биться только сильнее.

– Нет, что ты… Просто не ожидала, что так получится. Да и вообще, чувствую себя неловко… – быстро заговорила она, все это время смотря в пол. – Возможно, мне даже не стоило приезжать… – неожиданно для себя самой, тихо сказала она. Но как бы тихо Эмма не произносила этих слов, Джим все равно ее услышал.

– Почему ты так решила? – немного обиженно спросил он.

– Прости… Я просто дико волнуюсь, не знаю почему, и эти мысли… Черт! – закрыв глаза руками, девушка несколько раз тряхнула головой. – Если мы сейчас не сменим тему, я могу начать нести такую чушь, что обижу тебя! – тяжело вздохнув, все так же тихо добавила она.

– Если бы я знал, что ты так сильно волнуешься, то изменил место встречи, – улыбаясь, мягко сказал он, слегка коснувшись своей рукой ее головы. От этого прикосновения по телу девушки пробежала мелкая дрожь. – Ты замерзла?

– Нет… Нет, – замотав головой, Эмма посмотрела на Джима, и тут же замолчала.

– Ты наконец-то посмотрела на меня, – улыбнувшись, сказал Джим, сделав один небольшой шаг по направлению к ней.

– Да, посмотрела, – смущенно улыбнувшись, ответила она. – Знаешь, если бы ты сменил место встречи, я не смогла бы увидеть этого прекрасного неба, – хитро прищурив глаза, как можно спокойнее произнесла она.

– Ты опять разыграла меня? – немного удивленно спросил Джим. – Знаешь, в тебе пропадает хорошая актриса, – задумчиво добавил он.

– Не уверена, что во мне есть хоть капля актерского мастерства, – продолжая улыбаться, ответила Эмма. – Но я точно знаю в ком, актер не пропадал никогда!

– Это очень приятный комплимент, но боюсь, что ты заблуждаешься на этот счет… – улыбнувшись ей в ответ, все так же тихо сказал Джим.

– Не рассказывай! – прижав палец к его губам, тихо сказала она. – Пусть это будет твоей маленькой тайной.

– Хорошо, – не отрывая губ от ее пальца, ответил Джим. После чего чуть отстранился назад, и, взяв девушку за руку, потянул ее за собой в дом. – Мы слишком много времени тратим на разговоры, стоя на пороге самого прекрасного вечера! – Эмма последовала за ним, безмолвно соглашаясь с каждым сказанным им словом.

Оказавшись внутри, первое, что увидела девушка – залитый ярким электрическим светом огромный холл. Светлые стены, с неназойливым рисунком в виде цветочного орнамента, как будто отражали свет, и от этого создавалось ощущение, что его невероятно много. Высокий потолок выглядел так, словно при строительстве его свели в одну огромную арку. Невероятных размеров люстра, располагавшаяся четко посередине, отчего яркий свет равномерно освещал всю комнату. На стенах еще что-то висело, и что-то стояло по бокам, но сейчас все ее мысли занимало огромное расстояние между полом и потолком. Ей казалось, что из-за высокого потолка, любое слово, сказанное в этой комнате, могло остаться здесь навсегда, качаясь на волнах воздуха где-то на самом верху. И стоит лишь прислушаться, как стены сами расскажут о мыслях и чувствах всех тех, кто хотя бы раз в жизни сказал здесь хотя бы одно, пусть даже и самое короткое, предложение.

– «Интересно, сколько секретов хранят эти стены?» – подумала Эмма, с нескрываемым интересом и восторгом разглядывая комнату.

– Тебе нравится? – спросил Джим, пристально глядя на лицо девушки. И отчего-то, именно эти слова, прозвучали для нее настолько далеко, что Эмма никак не отреагировала на прозвучавший вопрос. Она была полностью поглощена рассматриванием интерьера холла. – Эмма, ты слышишь меня? – тихо, у самого уха девушки прошептал он, отчего она передернула плечами, и, словно вынырнув из забытья, посмотрела на Джима немного затуманенным взглядом.

– Что, прости? – переспросила она, слегка помотав головой. Постепенно ясность, утерянная на какие-то мгновения, возвращалась к ней, и девушка поняла, что вот уже некоторое время, она стоит посреди комнаты, взявшись с Джимом за руки. Кроме того, она почувствовала, как изменилось это рукопожатие. Если на веранде парень тянул ее за собой в дом, больше проявляя силу, то сейчас он держал ее так, словно хотел, чтобы девушка ощутила всю нежность, на которую он был способен.

– Куда ты так неожиданно ушла? – немного обиженно спросил Джим.

– Эти стены, – сказав это, Эмма подняла голову, и посмотрела Джиму прямо в глаза. – Знаешь, мне кажется, что этот дом хранит в себе массу интересных историй. А эти стены… Возможно они были свидетелями каких-нибудь драматичных или радостных событий…

– Как интересно ты расставляешь приоритеты, – усмехнувшись, сказал Джим.

– Просто, – запнувшись на полуслове, Эмма опустила глаза. – Раньше я видела жизнь именно так: много драмы, и небольшая капля радости, – она снова почувствовала себя не очень комфортно, это откровение казалось сказанным не к месту и не ко времени. Но отчего-то Джим располагал к себе настолько, что хотелось рассказать ему обо всех переживаниях, спрятанных глубоко в ее душе.

– Но ведь никогда не поздно изменить угол, под которым ты смотришь на жизнь, – чуть сжав ее руку в своей, тихо, немного задумчиво произнес Джим. Эмма почувствовала, как он нежно погладил ее ладонь.

– Спасибо, – мягко улыбнувшись, прошептала она. От ее шепота, мужчина слегка вздрогнул, после чего посмотрел Эмме в лицо. – Как здорово, когда кто-то хоть немного тебя понимает! – на ее лице сияла добродушная улыбка, а в глазах отражалась настоящая искренняя благодарность.

– Действительно… – растягивая слово, ответил Джим. Сейчас он чувствовал, как за его спиной вырастали крылья, обещавшие ему незабываемый полет где-то в глубине ее зелено-голубых глаз. Время застыло для него в этот момент, и все чего хотелось молодому мужчине, это любоваться ее взглядом вечно. И в тот самый момент, когда Джим собрался, было затормозить время вопросом о взгляде для возлюбленного, все его размышления сбило урчание ее желудка. – Ты голодна? – удивленно, но между тем заботливо спросил он.

– Так получилось, – виновата пряча глаза начала говорить Эмма, прижав левую руку к себе в районе желудка. – Я собиралась, много думала, и абсолютно забыла поесть! – договорив эту фразу, она зажмурила глаза, как будто ожидала, что сейчас Джим наругает ее за то, что она так отнеслась к своему организму.

– Что ж, тогда мне придется спасти тебя от неминуемой гибели, – слегка потянув девушку за руку, весело сказал Джим.

– Позволь узнать, каким образом? – подняв голову и глядя на него, удивленно спросила Эмма.

– Пойдем, я все тебе покажу! – загадочно улыбаясь, он снова потянул ее за собой, но на этот раз они шли не так быстро, как это было при заходе в дом. Идя за Джимом Эмма, разглядывала длинный коридор, который соединял между собой множество комнат. А, кроме того, она пыталась определить, чем именно отделаны стены этого коридора.

– «С виду как дерево, но сложно понять, пока не прикоснешься! Сейчас используют интересные технологии, так что это вполне может оказаться пластмасса, или выпуклые обои… Хотя скорее всего это дерево, в таких домах вряд ли будут использовать пусть даже и качественный, но заменитель!» – размышляя об этом, она не заметила, как они уже подошли к чуть приоткрытым дверям, из-за которых очень вкусно пахло едой. Стоило только Эмме вдохнуть эти чудесные ароматы, как желудок повторно заурчал, как будто стремился поторопить хозяйку всеми возможными способами. – Блин… – немного сдавленно сказала она.

– Не совсем, но надеюсь, ты любишь жареное мясо? – открыв дверь, и галантно пропустив Эмму внутрь, Джим вошел вслед за ней.

Первое, что бросилось девушке в глаза – невероятная высота потолков, где в самой вышине деревянные брусья, выглядевшие довольно массивно, были сложены в виде арки, такой же, какую она уже видела в холле. На стенах висели старинные гобелены, хотя Эмме сложно было понять их даже приблизительный возраст, но общая атмосфера комнаты, да и всего дома заставляла верить в эту интересную, во всех отношениях, легенду про старинность, так искусно поддерживаемую стенами, мебелью и украшениями этого дома. Посреди комнаты стоял невообразимо длинный стол, по обе стороны от которого, словно солдаты на построении, стояли абсолютно одинаковые стулья. Следует заметить, что главным украшением этой комнаты оказались не гобелены, не огромные окна, с витражным обрамлением стекла, и даже не этот длинный стол, со своими неизменными спутниками – стульями. Главным украшением комнаты был камин, в котором, в этот момент весело потрескивая, горели деревянные дрова. Вновь и вновь с изумлением и радостью оглядывая все, что попадалось ей на глаза, Эмма вдохнула воздух полной грудью, надеясь ощутить этот таинственный, едва уловимый запах прошлого, тут и там, напоминавшего о себе. Но вместо него, она ощутила прекрасный аромат еды, и тут ее желудок вновь отчаянно заурчал.

– Судя по-всему, мы вовремя пришли сюда, – все еще крепко сжимая ее руку в своей, Джим вновь увлекал девушку за собой к аккуратно накрытому столу, где их уже ждал горячий ужин.

Красивые, возможно фарфоровые тарелки, бокалы под вино и воду, вилки, ножи и ложки, свечи – стол был красиво и аккуратно сервирован на двоих.

– Мне стоит подозревать тебя в романтическом настроении? – слегка прищурив глаза, Эмма пристально посмотрела в его лицо.

– А я думал, что ты посчитаешь это признаками знания этикета и элементарной вежливостью, – лукаво улыбнувшись, Джим тихонько хмыкнул. – Да и потом, твой день был длинным, и ты сильно устала, а хороший ужин…

– Отличное окончание нудного и длинного дня? – Эмма закончила фразу за него, с интересом наблюдая за реакцией Джима.

– Ты научилась читать мои мысли? – подведя девушку к стулу, чуть нахмурившись спросил он.

– Думаю, иногда, мы просто чувствуем одинаково, – растягивая некоторые слова, немного задумчиво произнесла она.

– Что ж, тогда позволь поухаживать за тобой, – мягко улыбнувшись, Джим, выдвинув стул, предложил ей присесть. Эмма, улыбнувшись, с некоторым волнением, села на стул. Меньше всего ей хотелось, чтобы Джим понял ее состояние. – Почему ты так волнуешься? – присаживаясь на стул напротив, глядя на нее, спросил он.

– С чего ты это взял? – стараясь не выдать себя, девушка убрала за ухо неожиданно выбившийся локон, и, опустив глаза в тарелку, стала что-то с интересом в ней разглядывать.

– Твои руки дрожали, – чуть подавшись корпусом вперед, тихо сказал Джим, пристально следя за каждым ее движением.

– Просто я немного нервничаю, из-за того, что абсолютно незнакома с правилами этикета, – выпалила Эмма, все так же, не поднимая глаз. – И когда я увидела накрытый ужин, то вспомнила об этом… Мне будет неловко от того, что ты увидишь, как я ем, – уперевшись локтями в стол, она спрятала свое лицо за раскрытыми ладонями.

– Ты так мила, когда смущаешься, – широко улыбаясь, тихо сказал он. Но только в этот раз звучание его голоса отличалось. Бархат баритона обволакивал ее каждым сказанным словом, стремясь проникнуть в душу девушки, и остаться там навсегда, звуча прекрасной мелодией обещанной мечты. Больше всего на свете сейчас она хотела услышать еще хотя бы несколько слов, звучавших именно в этой, волшебной интонации.

– Ты всегда так говоришь, – тихо и несмело запротестовала она, продолжая прятаться за своими ладонями.

– Но если ты действительно мила и бесподобна в такие моменты, как я могу удержаться от комплимента, – Джиму нравилось наблюдать за теми метаморфозами, что происходили с Эммой каждый раз, как только они оставались наедине. Отчасти, именно в этом он видел не только ее очарование, но и красоту самого момента общения с таким эмоциональным человеком. – Может быть, выглянешь? – подавшись вперед, Джим осторожно протянул к Эмме руку, желая прикоснуться к ней. Девушка, в ответ, слегка помотала головой, и, чуть склонив на бок, раздвинула указательный и средний палец на левой руке, и сквозь образовавшуюся щель посмотрела на Джима.

– Я выглянула, – улыбаясь, ответила она.

– Это нечестно, – слегка надув губы, обижено сказал Джим.

– Но ты же не сказал, насколько нужно выглянуть, – он слышал улыбку в ее голосе, задорную, полную веселья и радости. И сейчас, больше всего на свете, он хотел увидеть эту улыбку на ее лице, настолько близко, насколько мог позволить стол, разделявший их, севших по разные стороны, но все же имеющих возможность смотреть друг на друга в любой момент.

– Мне не хватает той улыбки, что есть сейчас на твоем лице… – глядя на нее чуть исподлобья широко открытыми и буквально молящими глазами, слегка поджав губы, немного расстроено сказал он.

– Блин… – тихо протянула она, и, убрав руки от лица, умиляясь от увиденного, посмотрела Джиму прямо в глаза. – Это запрещенный прием… Я не могу сопротивляться такому тебе! – согнув руки в локтях и уперевшись ими в стол, Эмма оперлась на сложенные домиком руки подбородком, и продолжила наблюдать за самым милым, по ее мнению, выражением лица, какое она только видела в своей жизни.

– Если мы продолжим в том же духе, то не сможем поесть, – не отводя от девушки умиляющегося взгляда, улыбаясь, сказал Джим.

– Ты прав, но кто тогда будет первым? – стараясь заглянуть ему прямо в глаза, тихо, почти шепотом, спросила она.

– Давай вместе, на счет три… – чуть подумав, ответил Джим.

– Давай, но только считать тебе, – улыбаясь, сказала Эмма.

– Хорошо, – слегка кивнув, сказал он. – Один… Два… Три! – в этот момент Эмма и Джим одновременно зажмурили глаза, и отвернувшись в разные стороны, открыли их.

– Как дети! – громко сказала Эмма, и, засмеявшись, посмотрела на давящегося от смеха Джима. – Ладно тебе, не сдерживайся! – вытирая выступившие от смеха слезы, уже тише добавила она.

– Сдерживать смех – чертовски тяжело! – смеясь вместе с девушкой, заметил Джим.

– Главное, чтобы мы еще и поужинать смогли, а то… – Эмма хотела сказать что-то еще, но встретившись с Джим глазами – передумала. Сейчас, что-то в ней сработало в пользу мысли о том, что нужно наслаждаться каждым проведенным моментом вместе, не пытаясь найти ответ на вопрос – свидание это или нет.

– А то? – протянул Джим, широко улыбаясь.

– Останемся голодными, а ты уже слышал, как реагирует мой желудок на отсутствие еды, – улыбаясь, быстро ответила она.

– Знаешь, ты права, – уже серьезно добавил он. – Тем более что еще чуть-чуть и мой желудок предложит твоему спеть дуэтом! – эти слова не могли ни вызвать улыбки, и они снова засмеялись.

Вся неловкость, которая была до этого, куда-то пропала, и вот Эмма и Джим ужинали при свете свечей и камина, обсуждая шутки и истории из жизни, которых у обоих было предостаточно. Весело смеясь, они с удовольствием поглощали все те вкусные блюда, которые были предложены для этого вечера. Но все же некоторая осмотрительность присутствовала, так как они оба запивали еду водой и соком, ведь впереди было еще одно запланированное действо.

– Итак, – отставляя пустую креманку от себя, глядя на Эмму, сказал Джим. – Ты готова к тому, зачем приехала?

– А зачем я приехала? – с абсолютной серьезностью во взгляде спросила Эмма, слегка закусив чайную ложку.

– То есть как это, зачем? – опешил Джим. – Ты уже забыла? – его глаза, от удивления, немного округлились.

– Я плотно поужинала, поэтому… – задумчиво произнесла она, оглядывая комнату.

– Поэтому все забыла? – чуть нахмурившись, повторил Джим свой вопрос.

– Ага, – легко ответила она, и, закончив оглядывать стены и потолок, посмотрела ему прямо в глаза. Только сейчас он заметил, как озорные огоньки сверкали где-то там, в самой глубине ее взгляда.

– Ты опять? – смутившись, улыбнулся он.

– А ты думал я, правда, могла об этом забыть? – прищурившись, спросила она.

– Ну ты же девушка… – сказал он, после чего неожиданно замолчал.

– Тебе не кажется, что это немного странное оправдание, – расплываясь в улыбке, весело сказала Эмма, и, встав со стула, посмотрела на Джима. – Спасибо за вкусный ужин!

– Спасибо за отличную компанию! – встав со своего места, улыбаясь, сказал он.

– Итак, теперь мы полны сил, и ничто не будет отвлекать нас от созерцания ночного неба! – утвердительно качнув головой, произнесла Эмма эти слова, и, посмотрев на дверь, через которую они прошли в столовую, вопросительно посмотрела на Джима. – Мы пойдем через ту же дверь, через которую зашли?

– А есть иные варианты? – спросил он.

– Ну, например та дверь, что находиться за твоей спиной… – показав рукой в ту сторону, задумчиво ответила она. – А может быть, тут есть какой-нибудь тайный ход? – от этой мысли, девушка хитро прищурилась.

– Вот чего нет, того нет! – разведя руками, едва сдерживая улыбку, ответил Джим. – Ну а дверь за моей спиной ведет в кухню, оттуда хода на крышу, к сожалению, тоже нет. Так что…

– Иэх, – чуть поджав губы, вздохнула она. – А как же приключения? – сейчас она смотрела на молодого мужчину глазами полными печали.

– Приключений сегодня будет более чем предостаточно! – загадочно улыбаясь, сказал Джим. – Можешь мне поверить!

– Тогда, полностью отдаюсь вашей власти, планам и задумкам, – присев в неглубоком реверансе, сказала она. – Но только при условии, что приключения будут действительно интересными!

– Раз так, следуйте за мной, миледи, – чуть понизив голос на последнем слове, сказал Джим, подавая Эмме свою руку. – Итак, наш путь ведет наверх, туда, где нас уже ждет целая площадка, для наблюдения за прекрасными сверкающими светилами, вольготно расположившимися на ночном небе.

– Звучит заманчиво, – подражая его манере разговора, сказала она, и тут же добавила. – Но если честно, я поняла только половину из того, что ты сказал.

– А тут и не нужно понимать – нужно видеть! – улыбаясь, Джим повел Эмму из столовой к лестнице, ведущей на второй этаж.

Их путь проходил через слабоосвещенную гостиную, ярко освещенный холл к той самой лестнице, которую Эмма с таким интересом разглядывала в самом начале. Мягко ступая, они быстро поднялись и пошли по коридору, который заканчивался огромным окном, начинавшемся от пола и заканчивавшимся под потоком.

– Какое огромное! – Эмма с восторгом посмотрела на него.

– Тебе нравятся большие окна? – Джим с интересом наблюдал за реакцией девушки.

– Я всегда мечтала о том, что когда у меня будет свой дом, там обязательно будут вот такие окна, – мечтательно улыбаясь, ответила она.

– Какая интересная мечта, – утвердительно покачав головой, одобрительно сказал Джим. – Но почему именно такие большие окна?

– Знаешь, мне всегда не хватает дневного света, кажется, что его катастрофично мало, и поэтому мне всегда хотелось, чтобы в моем доме были вот такие огромные окна, – она говорила все это, мечтательно улыбаясь и закрыв глаза. Джиму нравилось видеть ее именно такой, так как в этот момент ему казалось, что Эмма демонстрировала всю красоту своей души. – Наверное, это звучит немного глупо.

– Это звучит прекрасно! – с легким восторгом в голосе, сказал Джим. – Я думаю, тебе стоит остаться здесь до утра, чтобы посмотреть насколько много света впускает это окно, в этот длинный и темный коридор.

– Я подумаю над твоим предложением! – не отводя мечтательного взгляда от окна, тихо сказала Эмма.

Постояв еще немного, они продолжили свой путь. Пройдя мимо нескольких дверей, они подошли к той, которая отделяла их от задуманного в этот вечер. Джим предложил Эмме открыть эту дверь:

– Чувствую себя Алисой, стоящей перед входом в кроличью нору – с замиранием в сердце, тихо сказала она, взявшись правой рукой за ручку двери.

– В таком случае, позволь мне стать белым кроликом в этот вечер, – тихо, у самого ее уха произнес Джим, и положив свою руку на ее, потянул вместе с Эммой за ручку. Дверь легко поддалась и открыла им вход в комнату.

В темноте с трудом можно было различить предметы, и возможно, будь Эмма одна, первое, чтобы она сделала, это включила свет. Но сейчас, хозяином вечера, да и всего дома был Джим, который, по непонятным для нее причинам, уверенно двинулся вперед, к колышущимся занавескам, напрочь игнорируя тот факт, что в комнате было темно. Его теплая рука, уверенно держала девушку за руку, заставляя поверить ее в то, что все, что он сейчас делает правильно, и все что требуется от нее – пойти вслед за ним.

Успешно обойдя всю мебель, стоявшую в комнате, они подошли к приоткрытому окну. Заглянув за занавески Эмма увидела, что это было не просто окно, а вход на балкон, где их уже ждал небольшой диван, на котором лежало два пледа и несколько подушек. Рядом с диваном стоял небольшой столик, на котором стоял термос и две чашки.

– Чай? – неожиданно для себя спросила она.

– Ночь обещает быть холодной, – заботливо произнес Джим, выводя Эмму на балкон. Оказавшись на свежем воздухе, Эмма слегка передернула плечами. – Замерзла? – тут же спросил Джим.

– Немного прохладно, – чувствуя себя неловко, ответила Эмма.

– Вот, в нем будет намного теплее, – говоря это Джим, взяв с дивана один из пледов, подошел к Эмме со спины, и аккуратно закутал девушку в него. Его заботливые прикосновения заставили ее сердце биться сильнее.

– Ты прав, – смущенно опустив глаза, сказала она. Джим, осторожно обняв Эмму за плечи, подвел к дивану и, взяв второй плед, завернулся в него. Сев на диван, они замолчали.

Только сейчас она поняла насколько сильно ее волнение, и как ей не хочется, чтобы он видел это. Эмма чувствовала, как его прикосновения, голос, дыхание, он сам – все это стало ее персональным дурманом, лишавшим голоса разума, выключавшим здравый смысл, доводящим до состояния невероятного желания прижаться к нему всем телом, и крепко обняв его, не отпускать до тех пор, пока ее сердце не перестанет отбивать чечетку, забившись в унисон с его. Ей оставалось только догадываться об истинных чувствах Джима, но в глубине души Эмма надеялась на то, что хотя бы немного интересовала его не просто как человек, с которым приятно говорить и проводить время.

– «Хотя даже эти слова, звучат так приятно…» – улыбнувшись своим мыслям, она чуть отклонилась назад и уперевшись спиной, как ей самой казалось, в спинку дивана, девушка чуть подняла голову вверх и посмотрела на темное небо, полное множества таких маленьких, но между тем таких ярких звезд.

Какое-то время они провели в тишине, и им было слышно только дыхание друг друга. Эмма, преодолевая свое волнение, старалась насладиться прекрасным вечером в обществе Джима, а Джим, в свою очередь уже наслаждался тем, что происходило. С того самого момента, как увидел ее поклонившуюся в реверансе на терассе этого дома, смутившуюся от его слов и чуть не упавшую с лестницы вниз. Его радовал каждый миг, проведенный с ней, такой разной, такой живой и милой. Сейчас, чувствуя тепло исходящее от ее тела, он боролся с желанием обнять ее и прижать к себе, чтобы была возможность зарыться лицом в ее волосах, и вдыхать их аромат весь оставшийся вечер. Ему хотелось прикоснуться губами к ее макушке, щекам, коснуться ее кончика носа своим, и утонуть в ее глазах. Но сейчас он мог лишь только сидеть рядом с ней, замерев на месте, чтобы она не поняла, что облокотилась не на спинку дивана, а на него.

Время остановилось для нее, и сейчас, вдыхая ночной воздух, Эмма заворожено смотрела на звезды. Немного поежившись, девушка поправила плед на своих плечах.

– Замерзла? – тихо, почти шепотом спросил Джим.

– Нет, – улыбнувшись лишь кончиками губ, так же тихо ответила она. – У тебя необычный диван, не дает замерзнуть.

– Чем же он необычный? – практически склонившись к самому ее уху, спросил он.

– Такой теплый, или это плед… – задумчиво произнесла Эмма, и слегка повернувшись, встретилась с улыбающимися глазами Джима. – «Он слишком близко!»

– Что-то не так? – любуясь легко читаемым смущением в ее взгляде, шепотом спросил он.

– Нет, – слегка мотнув головой, ответила Эмма, и, опустив глаза, увидела, как они на самом деле сидят. – «Блин!» – это все, что она успела подумать, прежде чем сделала попытку отсесть чуть подальше, но в этот момент сильные руки Джима нежно обняли ее за талию, и мужчина прижал девушку к себе.

– Пожалуйста, не убегай от меня! Хотя бы в этот вечер… – низким и тихим голосом сказал он Эмме на ухо, слегка коснувшись левой щекой ее волос.

– Почему? – это все, что она могла сейчас спросить, так как сердце бешено билось в груди, лицо заливал румянец, а в голове не возникало ни одной связной мысли.

– Потому что сейчас стало по-настоящему хорошо, – произнеся эти слова, Джим осторожно прижался ладонью своей руки к ее, и, спустя несколько мгновений их пальцы сцепились в замке. – Это действительно самая волшебная ночь, – тихо улыбнувшись, он шумно вздохнул, и уткнулся лицом в ее светлую макушку, вдыхая аромат ее волос, осторожно, словно боясь спугнуть девушку из своих объятий.

– Хорошо, – едва слышно прошептала она, и, закрыв глаза, всем телом вновь прижалась к нему.

Им хотелось, чтобы эти объятья, их нежность, заботливо выращенная в глубинах их душ друг к другу, не заканчивались даже после того, как на горизонте замаячит рассвет. Но никто из них точно не знал, как надолго эти чувства, проявившиеся столь неожиданно для них самих, охватили их.

Эмма не хотела гадать, она уже просто устала просчитывать действия других людей.

– «Тем более что это невозможно вычислить с точностью до секунды. Будь, что будет!» – решила она для себя, и, отдалась тем ощущениям, которые охватывали ее, в моменты, когда девушка не открывала глаз. Раньше Эмма не понимала, насколько ей не хватало именно этих объятий. Звука его дыхания, тепла его прикосновений, чувства того, как их сердца бьются вместе друг с другом. Только сейчас она поняла, насколько отчаянно нуждалась именно в этом. В запахе его парфюма, нежности от прикосновения его длинных изящных пальцев к коже ее рук, а главное она понимала, что не одна наслаждается этими ощущениями.

Джим, отдавшись ощущениям, сколь желанным и до этого момента, столь же недосягаемым, старался запомнить как можно больше от того, что чувствовал в этот момент. Он чувствовал, как смешались в ее волосах запах шампуня и ее легких, но немного сладковатых духов. Ему нравилась нежность кожи ее рук, тепло, исходящее от ее тела. А главное, сейчас он действительно чувствовал, как постепенно их сердца начинают биться в едином ритме, поддерживая друг друга.

Но, как известно любое прекрасное мгновение не заинтересованно в вечном пребывании в одном месте, и вот уже, чуть замерзнув, Эмма вытащила одну руку из пледа, и, потерев замерзшую коленку, посмотрела на Джима.

– Замерзла? – увидев все происходящее, заботливо спросил он.

– Да, немного, – смущенно ответила Эмма, совершая попытку посильнее закутаться в плед.

– Тогда предлагаю вернуться в дом, – вежливо предложил Джим, расцепив руки, позволяя тем самым девушке покинуть не только диван, но и его собственные крепкие объятья.

– Угу, – тихо сказала Эмма, и, продолжая кутаться в плед, медленно побрела за Джимом в сторону выхода с балкона.

Джим, вежливо пропустив Эмму вперед, помог ей пройти внутрь комнаты, чуть придерживая ее за руку, и как только девушка оказалась внутри, он зашел следом и быстро закрыл окно.

– Интересно, сколько времени мы там просидели? – задумчиво спросила Эмма, пройдя к балконной двери и продолжая смотреть в черное ночное небо, завороженным и радостным взглядом.

– Сложно сказать, – любуясь ею, ответил Джим.

– Наверное, скоро рассвет, – немного грустно сказала Эмма, и, повернувшись к Джиму, посмотрела ему прямо в глаза.

– Возможно, – не отрывая своего взгляда от нее, тихо произнес он.

Что в этот момент произошло с ними, никто точно не смог бы сказать. Но как только пауза повисла в комнате, и тишина, воспользовавшись этим моментом, стремительно заполняла все пространство вокруг них, стараясь прогнать все звуки, его руки невольно потянулись к ее плечам. Осторожно, словно в его руках была самая хрупкая статуя из самого тонкого фарфора, Джим сделал шаг вперед, и, прижав девушку к себе, легко коснулся ее макушки своей ладонью.

Эмма, не чувствуя более никакой власти над самой собой, лишь податливо подошла к нему, и, прижавшись щекой к его груди, тихонько вздохнула. Ей казалось, что если сейчас она обнимет его, то проснется дома, на диване, обнимая одну из тех подушек, что она клала с собой, просто для того, чтобы ощущать созданную ею иллюзию – хоть какого-то присутствие рядом. Ее сердце, успокоившееся несколько мгновений назад вновь бешено заколотилось и она вздрогнула.

– Ты чего-то боишься? – тихо спросил ее Джим.

– Я боюсь, что если открою глаза, то тебя больше не будет рядом, – прошептала девушка, сильнее прижавшись к мужчине.

– Моя маленькая, – улыбнувшись, его рука скользнула по овалу ее лица, к подбородку и вот их глаза встретились, носы соприкоснулись друг с другом, а губы слились в долгом, лишающем воли и даже чувства земли под ногами, поцелуе.

Они не знали, сколько именно длился их первый поцелуй, но отчего-то они оба хотели продлить его настолько, насколько это только было возможно, словно хотели, чтобы даже губы помнили отпечаток тепла и чувств, оставленных ими друг другу.

Его пальцы путались в ее волосах, ее руки все сильнее обнимали его за плечи, пледы, до этого момента, мирно укрывавшие их тела, уже лежали на полу рядом с ними. Он чувствовал, как с каждым новым мигом, продолжавшим их поцелуй, ноги Эммы подкашивались и она медленно сползала вниз. Джим и сам чувствовал, как теряет опору под ногами, настолько пьянил их этот первый, долгожданный поцелуй. Стараясь не отрываться от ее губ, мужчина сделал небольшой, но уверенный шаг назад. В этот момент, Эмма по инерции потянулась за ним, и вот, шаг за шагом они дошли до кровати, так удачно расположенной именно в этой комнате. Рухнув на нее, Джим наконец-таки нашел в себе силы оторваться от дурманящих губ Эммы.

– Ты словно фея, пришедшая из сказки, – хриплым от возбуждения голосом, тихо сказал он, нежно проведя кончиками пальцев по контуру ее губ.

– А ты похож на прекрасного принца, –  наслаждаясь его прикосновениями, так же тихо сказала она.

– Позволь мне не отпускать тебя, – у самого уха прошептал ей Джим.

– Разрешаю, – чуть качнув головой, прошептала в ответ Эмма.

Их губы вновь соприкоснулись разжигая нешуточное пламя друг в друге. Прикосновения, обжигающие кожу, сплетение пальцев рук, тихий шепот. Тепло их тел, ставшее единым и неразделимым для них обоих. Дыхание, слыша которое, они старались удержать в памяти ритм, стараясь дышать вместе. С какого-то момента они больше не существовали порознь, и сейчас ночь скрывала то, как два человека, сплетались душами, под ритмы биения собственных сердец.

Чувствуя тепло исходящее откуда-то со спины, и прикосновения пальцев на коже живота, Эмма нехотя открыла глаза. Комната была залита ярким солнечным светом, легко и беззаботно проникавшим через легкие шторы. Она бы с удовольствием рассмотрела всю комнату, но ее глаза зацепились за лежащие на полу пледы, и вещи разбросанные, практически по всей комнате.

– «То есть мне это не приснилось?» – подумала она, рассматривая причудливый узор, в который сложилась наспех покиданная одежда. Попытавшись рассмотреть его получше, Эмма чуть вытянулась, и склонилась вперед. В этот момент, его руки, мирно лежащие на животе девушки, потянули Эмму к Джиму, который не спешил открывать глаз.

– Куда ты? – немного недовольно спросил он.

– Рассмотреть бардак, который мы вчера оставили, – тихо ответила Эмма, повернувшись к Джиму и глядя на его лицо. – «Он невероятно милый, когда спит!» – поймала она себя на мысли, отчего девушке стало неудобно, что она, своими действиями, разбудила его.

– Еще успеешь, – чуть улыбнувшись, прошептал он, и, не открывая глаз, поцеловал ее в губы.

– Но… – хотела было Эмма что-то сказать, но тут же была прервана Джимом.

– Я же попросил тебя, еще ночью, позволить мне не отпускать тебя, – напомнил он.

– И что теперь? – продолжая разглядывать его лицо, спросила Эмма.

– Ты разрешила, – приоткрыв один глаз, Джим посмотрел на нее. – Помни об этом, и не торопись упорхнуть из моих объятий! – говоря это, мужчина нежно обнял девушку и крепко прижал к себе.