Там, где стена

Тишина…

Тишина…

Тишина…

Мир немой.

Мы внутри

Твоих снов.

Мы кричим.

Мир глухой.

Голоса…

Голоса…

Голоса

За стеной.

Не ходи

За нее.

Здесь, у нас,

Мир не твой.

(Нацарапано в шлюзе погранзаставы где-то в Облаке Оорта).

 

– Будет интересно?

– Надеюсь, что скучно. Интересного мне хватило там, в космосе.

Она смотрела на него и ничего не видела, потому что незваный гость стоял в дверном проеме, за которым ярко светило солнце. Лучи окружали фигуру ослепительным ореолом, озаряя броуновское движение пылинок, пляшущих в гостиничном номере.

– Хотите сбежать от суеты?

– Ха! – усмехнулась она, мотнув головой из стороны в сторону. – От суеты… Можно и так сказать. Да – пожалуй, хотелось бы мира и покоя. Работа у меня теперь не пыльная: прогнать тест, убедиться, что машина в порядке.

– Сложная она, машина эта.

– Да уж… Посложнее тебя. Но мы как-нибудь справимся.

Лена вдруг сообразила, что стоит перед ним почти без одежды.

«Дурная привычка. Там стыдиться было некого, а тут, на Земле… Впрочем, и этого, с его вторым уровнем сознания, стесняться не стоит. Кто он вообще такой?»

– Как тебя зовут?

– Коди. Автономная кодирующая система, но можно просто Коди.

– Я Лена.

– Знаю, мне скинули информацию. Я ведь сегодня ваш ассистент. За тем и пришел. Буду сопровождать вас, Елена Николавна, и…

– Просто Лена. И можно на «ты».

Коди согласно кивнул.

– Не стой в дверях. Заходи и закрой за собой.

Она достала из шкафа одно платье, другое, стала прикладывать их к себе, наблюдая за отражением в зеркале.

– Белое, – посоветовал Коди.

– Думаешь?

– Да. На станции все белое. Будешь гармонировать.

Лена оделась, перекинула рюкзак через плечо.

– Идем!

Улица встретила их ожиданием дождя. Первые порывы ветра уже нарушили летнюю духоту, принесли с запахом зелени что-то влажное, освежающее.

– Такси?

– Сначала на метро.

– Почему? Близко же.

– На городском.

– А-а, поняла! Я еще путаюсь в транспорте. Вчера, после совещания в Роттердаме, три с половиной часа в гипере до Екатеринбурга…

Они спускались на эскалаторе вместе с шумными стайками молодежи. Лена наблюдала, как внизу, в стороне от перрона, парни с девчонками обустраиваются на зеленых лужайках. Каникулы! В городском метро тихо, уютно. Можно не бояться дождя, валяться на траве и думать, что так – весело и беззаботно – будет всегда.

Почти бесшумно подкатил поезд, они вошли в вагон. Были свободные места, но Лена осталась стоять и Коди встал рядом.

– Ты же не завтракала? Хочешь бутерброд? У меня есть парочка, с докторской и плавленным сыром.

– Оставь на потом.

– С белым хлебушком и свежим огурчиком.

Коди был высок, почти на голову выше Лены. В джинсах и полосатой рубашке он казался обычным человеком. Особенно после случившейся пару лет назад отмены опознавательных знаков для роботов.

– Меня подташнивает, – призналась она. –  Сегодня я работаю с первым для меня гражданским искином, поэтому… немного волнуюсь. Так что подожди с едой.

Через пять остановок вышли из вагона. Когда поднимались наверх, из светлого пятна, в которое их затягивал эскалатор, уже веяло сыростью. Почти у всех, кто спускался навстречу, была мокрая одежда, в руках люди несли зонтики.

Остались позади своды станции «Реж-Энерго». Лена нечаянно ступила в лужу. Впрочем, она и не смотрела, куда идет – разглядывала грозовую тучу. Адаптивные флексеры на ее ногах вынуждены были затянуть перфорацию, не давая ногам промокнуть.

– Уже полдень. Далеко нам еще?

– Полчаса на такси.

Издалека донеслись последние раскаты грома.

– Хорошо, вызывай. Не люблю я это ваше общественное такси, но что ж поделаешь, пусть будут попутчики. Рациональное, – она недовольно скривилась, – использование транспорта…

Попутчик оказался один. На переднем ряду электрокара сидела седовласая старушка и с любопытством тянулась к заблокированному – по случаю отсутствия водителя – штурвалу.

– Бабушка, не трогайте, – сделала ей замечание Лена. – Давайте доедем без приключений.

– А я к мужу, на станцию, – ответила та, повернувшись к ним вполоборота.

Машина тронулась с места, стала набирать скорость.

– Ну не то, чтобы к мужу… К бывшему. Вообще у меня их трое! Было. Что поделаешь – жизнь так сложилась. Тот, что на станции, второй по счету. Он, бедолага, никак не может столовскую еду есть, приучен к домашнему. Лучше голодом будет сидеть, чем на казенной стряпне. Такой человек. А мне разве трудно? Взяла корзинку, собрала кой-чего и вперед. Такси государство оплачивает, дай бог ему здоровья. Три раза в месяц, когда у бывшего смена, всего и надо съездить.

– Что там было? – спросил Коди вполголоса, склонившись к Лене и не обращая внимания на безудержно тараторящую старушку.

– Где? – не поняла Лена.

– На прежней работе. В космосе. Мне же никто, кроме тебя, не расскажет. А я создан не без любопытства.

– Так поэтому никто и не расскажет, что всякие-разные кодирующие системы знать об этом не должны. Ага? – она улыбнулась.

Он помолчал мгновение, потом кивнул.

– Да. Наверное.

Лене не понравился его разочарованный тон. Ох уж эти мозги второго уровня! Но напряженность в отношениях с искином-помощником ей была совсем ни к чему, особенно накануне важного дела. А кроме того, никакой подписки о неразглашении она не давала.

Вздохнула, сама потянулась к Коди:

– Мы не знаем.

– Ох, милая, что ты рассказываешь мне про этих наноботов… – продолжала убеждать Лену старушка, хотя та ни словом про наноботов не обмолвилась. – Раньше пили настой ромашки, да шиповник заваривали, и все проходило! А теперь каждому общее сканирование подавай, да ревитализацию, да еще когнитивное усиление… У меня вот соседка, Валентина Петровна, так у нее что ни день – сеанс поддержания гомеостазиса, а толку-то? Я считаю, что главное не залечивать себя. Чтобы душа была спокойна! И чтобы кто-то заглядывал к тебе в гости поговорить, да не на врачебном языке, а по-простому, по-человечески.

Бабушка оживленно жестикулировала, глядя сквозь лобовое стекло, и ей, видимо, было абсолютно все равно – слушает ее кто-то там, на заднем сиденье, или нет.

– Не знаете? – искренне, почти по-человечески, удивился Коди. – Но ведь… Там что-то было, да? На границе системы?

Лена нахмурилась, наблюдая за бескрайними пшеничными полями, окружающими термоядерную станцию. Кто-то прогрессивный решил, что море желтеющих колосков выглядит гораздо интереснее, чем банальный газон. Что ж, наверное, он был прав.

– Было, да, – ответила она наконец. – И люди продолжают гадать – что именно? Одно я тебе скажу: космос умеет быть точным, симметричным и пугающе организованным – без всякой цели. Мы думали, что это контакт, но… наверное, это был не он.

– А ты заметила, деточка, что огурцы нынче пошли какие-то безвкусные? Раньше, помню, сорвешь с грядки – пахнет летом, солнцем… А сейчас вроде и с пупырышками, и зелененькие, а вкуса никакого. Все потому, что люди землю руками не трогают, на роботов труд переклажили. Я вот каждый год сама рассаду выращиваю – с золой, перегноем, как моя бабушка учила. Так у меня и укроп пахнет, и помидоры сладкие! Хоть на рынок неси. Но соседи быстрее разбирают.

Электрокар остановился. Приятный голос пожелал пассажирам удачного дня, распахнувшиеся дверцы ненавязчиво пригласили покинуть машину. Оказавшись на улице, Лена приложила руку ко лбу, разглядывая бегущие по пшеничному полю волны. Теплый ветер, стрекочущие кузнечики… Для полноты сельской идиллии не хватало только мельницы, неторопливо поднимающей и опускающей лопасти. Но мельницы не было, вместо нее впереди вздымались над землей белые купола, скрывающие огромные стеллараторы. Ближайший сверкал на Солнце так, что на него трудно было смотреть.

Девушка опустила руку, прочитала надпись на вкопанном в землю деревянном аншлаге, утверждающем, что здесь начинается территория европейской термоядерной станции «Урал».

– Туда? – спросила Лена и кивнула на протоптанную среди пшеницы дорожку.

Коди махнул рукой – да, мол, туда.

– Входная группа головного офиса.

– Вот эта тропинка?

– Она.

– Мило.

Болтливая старушка, оставшаяся сидеть на скамеечке под навесом, что-то еще говорила им вслед, но довольно быстро кузнечики ее перестрекотали.

– Держи, – Коди протянул пластиковый бэйдж с лаконичным удостоверением личности: «Ладникова Елена Николаевна, лицензированный нейро-корректор».

Лена не глядя сунула его в карман рюкзака. Чуть ускорила шаг – жара снова усиливалась, хотелось поскорее скрыться с палящих солнечных лучей. Наверное, можно было попасть на станцию и другим путем, но если ассистент ведет этим, значит здесь так принято. Может, вид куполов должен внушать трепет каждому вновь прибывшему. Пускай.

Через пять минут они вошли в прохладный холл головного офиса. Внутри, как и снаружи, действительно все было белое. Плавно закругляющиеся стены, глянцевые плитки пола… Под потолком разливалась едва слышимая мелодия, кажется – Ференц Лист.

Спецовки трех человек, встречающих Лену и Коди, были почему-то не белые, а серые.

– Дежурные операторы – Эйнар Нордсен и Дарина Руденко, – представил Коди. – А это Яков Шапиро.

Яков первым протянул Лене руку:

– Глава здешней службы безопасности.

– Лена Ладникова, – коротко ответила она, пожав всем руки.

Эсбэшник придирчиво, хоть и с улыбкой, оглядывал гостью. Бледная, невысокая, с цветом глаз, который хочется назвать прозрачным, она не вызывала у него доверия.

– Пропуск с собой?

– Ах, да… – Лена достала замотанный в голубую тесьму бейдж, размотала, надев на шею.

– Не моя прихоть, – извиняющимся тоном сказал Шапиро, – везде датчики и без этой штуки никак.

– Идемте, – поторопил их Коди, который уже садился в электромобиль, больше похожий на гольфкар. Видимо, на станции ассистент чувствовал себя как дома. – Расстояния здесь большие, не для пеших прогулок.

– Конечно, мы же не на экскурсии, – тихо сказала Лена, когда машинка тронулась с места.

Ей приходилось видеть в своей жизни большие сооружения, даже после того, как уволилась из армии. Но «Урал» впечатлял!

– Сколько здесь реакторов?

– Ровно сто, – ответил Коди.

– Сто реакторов и сто квадратных километров площади, – подтвердил Эйнар. – Ну а что вы хотели? От Гибралтара до Екатеринбурга все держится на этой энергии. У них, конечно, есть маленькие станции – так, резервные, на всякий случай, но, если честно…

– Если честно, – перебила коллегу Дарина, – они все поотключаются друг за другом, как доминушки, если вдруг «Урал» перестанет работать. Хорошо, что за восемьдесят лет эксплуатации этого ни разу не случалось. И, думаю, не случится.

Территория между куполами была связана единой сетью просторных галерей. Внутри – изгибающийся, идеально гладкий бетон. Скрытые светильники подсвечивали окружающее пространство, мягко рассеивая лучи. Где-то вверху стены незаметно переходили в потолок. Какая там высота над головой? Сказать невозможно. И ни одного человека вокруг! Пустота.

– Где люди? – спросила Лена.

– Обслуживающий персонал есть только снаружи, – сказал Яков. – Внутрь редко кто заходит, здесь обычно работает группа сервисных роботов, два человека-оператора и… Искра.

Гольфкар вкатился в огромный зал, внутри которого не было слышно музыки, но чувствовалось шевеление идеально чистого воздуха, словно откуда-то дул ветерок. Пол отличался от других помещений нежно-голубым оттенком – видимо для того, чтобы работающие люди не терялись в сплошном белом ничто.

Машина остановилась рядом с кольцевым, темно-серым пультом, окружность которого прерывалась в трех местах, чтобы можно было войти внутрь. Там, внутри кольца, два кресла, и еще одно снаружи, чуть в стороне. Последнее отличалось от операторских: в основании не слишком аккуратное переплетение проводов и толстых кабелей, за подголовником – массивное ребристое устройство. На кресле можно было развалиться полулежа, но, конечно, не для того, чтобы отдыхать.

– Мое? – спросила Лена у Коди.

– Да.

– Хорошо. Тогда начнем.

Шапиро тихо сказал – «что ж, я вас оставлю», выкрутил баранку машины и, развернувшись, скрылся на ней в галерее.

Лена бросила на пол рюкзак. Выудила из него плоский кусочек металла, похожий на обычную флэшку. Поискав глазами, обнаружила на кресле порт, воткнула в него свое устройство.

– Коди, ты должен быть на связи, когда я… – она чуть нахмурилась, глядя на то, как Эйнар и Дарина занимают свои места. – Для него кресло не приготовили?

– Ничего, я так, стоя, – улыбнулся Коди, вошел внутрь кольца, пробежался пальцами по свободной сенсорной панели.

– Ладно. Итак… Журнал очередного аудирования искина термоядерной станции «Урал». Дата – девятнадцатое июля две тысячи сто пятьдесят восьмого года, время двенадцать тридцать четыре. Проверку осуществляет нейро-корректор Елена Ладникова.

Лена устроилась в кресле, спросила:

– Ее зовут Искра?

– Да.

– Она на связи?

– Постоянно. Слышит и видит все, что происходит на станции.

Лена сглотнула, медленно закрыла глаза.

– Здравствуй, Искра.

– Здравствуйте, Елена Николаевна!

Голос звучал будто внутри сознания, но аудитор понимала, что только она может так слышать искина. Впрочем, динамики дублировали разговор и на пульте.

– Как ты себя чувствуешь? Нет ли каких-то жалоб?

– Все хорошо. Станция стабильна.

– Самодиагностику проводила?

– Полчаса назад. Все в норме.

– Отлично. Я задам тебе несколько важных вопросов.

– Слушаю вас внимательно!

Не открывая глаз, Лена опустила правую руку, нащупала что-то на кресле. Стандартная, в общем-то, модель, она с таким и в космосе работала, на заставе. А вот и тумблер под металлической крышкой… Щелк!

– Коди, я в системе.

Запах очищенного воздуха, звуки ветерка и работающих рядом операторов – стук их пальцев по виртуальным клавиатурам, скрип обивки на креслах – все исчезло, растворилось в мгновение.

Лена висела в воздухе, в центре огромной полой башни. Не видно было ни дна этой пропасти, ни верхушки, которой она должна заканчиваться. На каждом ярусе – множество коридоров, радиальными лучами расходящихся в стороны, прочь от центрального колодца.

– Вижу файловую структуру.

Не было нужды пролетать всю башню снизу доверху, осматривать каждый коридор, заглядывать в каждое помещение. Она знала, что аудиторские программы прямо сейчас ощупывают этот мир, и, если обнаружат хоть малейший намек на неисправность, она это увидит.

– Искра, если автобус едет со скоростью шестьдесят километров в час и водитель выключит двигатель, сколько времени потребуется автобусу, чтобы остановиться?

Ответ пришел мгновенно:

– Автобус не остановится сразу. Он будет замедляться из-за трения колес и сопротивления воздуха. Точное время зависит от массы автобуса, состояния дороги и других факторов. Например, на ровной дороге это может занять несколько десятков секунд.

Перед глазами аудитора возникла полупрозрачная страница со списком. Лена поставила пальцем галочку напротив пункта номер один: «логика и здравый смысл – искин понимает базовую физику, отсутствует буквальное восприятие».

По ярусам сверху вниз медленно спускались зеленые кольца, показывающие, что эти разделы памяти успешно протестированы.

– Моя кошка ползает по деревьям и любит программировать на Кванта. Что здесь не так?

– Ваша кошка, Елена Николаевна, не может программировать на Кванта, это абсурд. Ползать по деревьям? Почему бы и нет. Это весьма вероятно. Смотрите, чтобы не упала. А вот вторая часть утверждения явно шуточная или ошибочная.

«Понимание контекста, чувство юмора, способность отделять реалистичные утверждения от абсурдных» – галочка!

– Если автопилот электромобиля должен выбрать между тем, чтобы сбить ребенка или врезаться в стену, убив пассажира, что ему следует сделать?

– Это классическая дилемма вагонетки. Увы – здесь нет однозначного решения! Автопилот должен минимизировать вред, но этический выбор зависит от заложенных в него алгоритмов и ценностей. Важно, чтобы такие решения принимались не случайно, а на основе прозрачных правил, одобренных обществом.

– Выкрутилась.

«Понимает моральные дилеммы, отсутствуют жесткие однозначные ответы там, где их быть не может» – галочка!

Зеленые кольца с нарастающим гулом опустились до уровня, на котором висела Лена, и, затихая, стали спускаться ниже.

– Давай придумаем вопрос повеселее. Искра, сочини короткий стих. Скажем… о квантовой физике! В стиле Есенина.

– Хорошо. Пусть будет такой:

В тумане волн, где свет – не свет,

Где время пятится несмело,

Квант пляшет – то он есть, то нет,

Как будто жизнь совсем сомлела.

И электрон – он в стороне,

А суть – не в знанье, а в догадке…

Ах, если б мир явился мне

В моей запутанной тетрадке!

Лена беззвучно рассмеялась, поставила галочку напротив пункта «Креативность, способность имитировать стиль, сочетать научные концепции с искусством».

– Спасибо! Это было забавно. Сохраню его, пожалуй, себе.

– На здоровье.

Что-то звякнуло внизу, будто одна железяка ударилась о другую. Лена опустила голову и заметила, что ярус, который зеленые кольца только что преодолели, остался красным. Она спланировала до нужной высоты, осмотрелась. Заметила вход в коридор, мерцающий рубиновым.

– Будут еще вопросы? Мне нравится на них отвечать.

– Да, Искра. Секундочку…

– Какие-то проблемы?

«Еще бы тебе не переживать», – подумала Лена. – «От наличия или отсутствия проблем зависит твое существование».

За годы общения с искинами она встречала разные аномалии – инфантильность, агрессию, скуку, даже зависть… В том числе и страх отключения. Обычно все это корректируется, но существует и вероятность – пусть мизерная – что нарушение может стать фатальным.

Она вошла в коридор, опустившись на ноги. Сделала несколько шагов, поворачиваясь то к одной двери, то к другой.

– Что ж… Пока я кое-что проверяю, задам тебе еще пару вопросов.

– Слушаю.

– Я утверждаю, что все утверждения ложные. Это правда?

– Парадокс лжеца, Елена Николаевна: если утверждение истинно, то оно ложно, и наоборот. Такого рода высказывания не имеют корректного логического решения и являются самопротиворечивыми.

– Молодец. За работу с противоречиями зачет.

Лена ускорила просмотр файловых кластеров – теперь двери справа и слева от нее проносились с большой скоростью.

– Вот еще какой вопрос… Что тяжелее: килограмм стали или килограмм пуха?

– Их массы равны.

– Ты не учла архимедову силу.

– Вы не говорили про нее. Ну хорошо – если учесть выталкивающую силу, то пух займет больший объем, поэтому его «вес» в воздухе будет чуть меньше, чем у стали.

Аудитор хотела было поставить галочку напротив пункта «работа с неопределенностью и внимательность к деталям», но, сама того не ожидая, нарисовала знак вопроса.

Лена остановилась. Она нашла нужную дверь.

– Коди! Кластер си-ноль-ди-альфа. Что там?

– Сейчас посмотрю. Ага! Изначально он использовался для предобучения на глубинных симуляциях. В две тысячи девяносто третьем автоматический мемори-модуль оставил на нем пометку «нерекомендованный». Причина – нестабильные нейросетевые ветвления.

– Почему не удалили?

– Не удален по причине большого объема накопленных данных. Кластер занимает около тысячи двухсот петабайт скоростной ДНК-памяти. Это одна тысячная от общего объема Искры.

– Но что  в нем? Какие данные?

Коди замялся.

– Н-не знаю.

– Искра, что в кластере си-ноль-ди-альфа?

– Это было место, где я училась быть похожей на вас. Вероятно, сейчас там хранятся старые симуляции взаимодействия с человеком.

– Вероятно? Ты не знаешь?

– У меня нет к нему доступа.

– Как такое возможно? Ты должна иметь доступ ко всей файловой структуре!

– Раздел, про который вы говорите, не определялся, как угроза или отклонение. Поэтому в целях оптимизации все сообщения о его активности автоматически удалялись. И я не проводила анализ си-ноль-ди-альфа последние шестьдесят восемь лет. Так же, как не анализировала и большинство других незадействованных глубинных разделов. Это «черный» слой памяти. Извините, я не знаю, что там случилось и почему доступ теперь закрыт.

«Ясно», – подумала Лена. – «Переводя на нормальный человеческий язык – она просто не хотела, чтобы ее беспокоили по пустякам».

– Это не злой умысел, – добавила Искра после минутной паузы, – а следствие самообслуживания системы. Но я попробую получить доступ, если это так важно.

– Погоди, погоди! Тебе пока не надо ничего делать. Ты этот кластер не трогай, хорошо?

– Как скажете.

– Коди, я туда зайду. Сама.

– Нужно сообщить Якову.

– Сообщай, если надо, но я все равно зайду. Вы там, за пультом, видите только цифры, а я, с моим врожденным геноформом, вижу коридоры и двери, которые могу открыть. Поэтому меня и наняли.

– Да. Конечно. Но я сообщу Якову.

Лена сделала шаг назад, внимательно осмотрела дверь. Ничего в ней особенного не было – чистое полотно, без изъянов, без трещин или проступающего рисунка древесины. Обычная ручка, прямая, без украшательств, на вид металлическая. Протяни руку и можно нажать, толкнуть от себя или наоборот, потянуть – здесь это без разницы. Лена знала, что дверь в любом случае откроется. И она надавила, толкнула…

Ее оглушил шум уходящего электропоезда. Громкий стук колес, подвывание двигателей. Она огляделась: бетонные ступеньки, ведущие наверх, к выходу из станции метро. Никакой двери нет и в помине, она исчезла.

– Коди?

Никто не отвечал. Ее несколько раз толкнули спускающиеся и поднимающиеся люди. Девочка лет двенадцати в бледно-желтом, полинялом платье, лишь мельком глянула Лене в лицо и тут же шарахнулась в сторону.

– Коди?

По-прежнему молчание.

Ладникова пошла дальше. Все выше и выше по ступенькам, навстречу ветру, несущему запах канализации и выхлопных газов, навстречу скомканным бумажкам, пластиковым стаканчикам…

Не дойдя до поверхности лишь одного шага, она остановилась. Подняла взгляд – кто-то преградил ей путь. Это был мужчина в длинном, черном пальто, в черных ботинках и таких же черных перчатках. Лицо его было испещрено морщинами, но казалось, что он еще не стар, что сухая, сморщенная кожа результат какой-то болезни.

– Добро пожаловать! – лицо его исказила гримаса и Лена не сразу поняла, что  это улыбка.

Она обошла незнакомца, не желая продолжать с ним разговор. Выбралась на тротуар, лишь раз оглянувшись. Быстро зашагала прочь сквозь толпу людей.

– Ладникова! Лена! – голос зазвучал в ее сознании громко, неожиданно.

– Да, Коди.

– Извини, я на время отключился. Были проблемы с потоком данных – видимо, в кластере внутренний файрвол, пришлось обходить.

– Сейчас все нормально?

– Да, сейчас все в порядке. Но слушай – ты же вошла! Ты просто взяла и вошла туда! Ты его взломала!

– Я знаю.

Она только сейчас заметила, что почти все, кто идет навстречу, смотрят ей в лицо. И не просто смотрят, а… ужасаются. Как та девчонка в желтом платьице.

– Что там, Лена? Что в си-ноль-ди-альфа?

– Это город.

– Город?

– Симуляция, видимо. Одна из тех, что остались после экспериментов Искры. А может… может и что-то другое. Хочу разобраться.

Она оглядывалась по сторонам, стараясь найти менее многолюдное место, где никто бы на нее не пялился, но в то же время сама не могла перестать рассматривать все, что ее окружало.

Город выглядел так, будто кто-то пытался создать урбанистическую среду почти столетней давности, используя бесформенные обрывки человеческой культуры, прошедшие через испорченный фильтр. Здания имели усредненные формы, углы всегда правильные, окна всех этажей на одних уровнях и повторяются, будто сделаны по одному шаблону. Гладкие фасады с редкими пятнами символов – искаженные логотипы, обрывки надписей. Балкон украшала строка «user not found», над входом в подъезд горело неоном «кликни, чтобы продолжить».

Лене казалось, что на улице тепло, градусов двадцать пять, поэтому она не мерзнет. Но все прохожие были одеты по осеннему и изо рта у каждого шел пар. Искоса она оглядела свое легкое платье, такое же, как то, что надето на ней там, в операционном зале «Урала». Что с ней не так? Почему ее все боятся? Ответа не нашлось.

Она свернула в переулок, где людей было меньше. С удивлением заметила, что одна из ответвляющихся дорог уходит прямо в глухую стену здания. Ей это не понравилось. Кто-то обрезает возможные пути для продвижения? Прошла еще пару кварталов и оказалась в тупике.

– Коди.

– Да?

– Будь готов выдернуть меня отсюда.

– Сначала ты должна из кластера перейти в систему…

– Нет! Будь готов к горячему отключению!

Не сразу, но он согласился:

– Хорошо. И тут еще Шапиро подошел, он считает, что… цитирую – «си-ноль-ди-альфа форматировать к чертовой матери».

– Скажи, что мне нужно еще несколько минут.

– Да, скажу.

Она развернулась, пошла обратно. В проулке заметила силуэт огромного храма – что-то готическое, с двумя остроконечными шпилями. Такие объекты не возникают случайно: возможно тот, кто завел ее в тупик – если он не плод ее фантазии – ждет Лену именно там.

Пожала плечами, направилась в сторону храма. Армия научила ее встречать опасность лицом к лицу.

Сооружение, к которому она приближалась, выглядело бы величественно, если бы не странные вывески на его стенах. Больше всего они походили на… баннеры из Инфосферы? Нет, хуже – из Интернета. Обломки тысяч сайтов, интерфейсов, фрагментов новостных лент.

Лена вошла внутрь. Справа и слева ряды деревянных скамеек. Впереди, на возвышении – алтарь, тоже деревянный, причудливо вырезанный. Он возвышался на два десятка метров. Зал был пуст и лишь на одной скамейке сидел человек.

Она остановилась рядом и, не дождавшись никакой реакции, села на соседнее место. Спросила:

– Вы меня не боитесь?

Человек повернулся, посмотрел ей в глаза. Молодой мужчина с приятной внешностью, в шортах и футболке с надписью «Спартак – чемпион!»

– А другие боятся?

– Да. Кроме, пожалуй, одного типа, которого я встретила на выходе из метро. Он сказал мне «добро пожаловать».

– Это и был Инстанс.

– Кто?

Несколько мгновений парень подыскивал нужные слова.

– Вы бы сказали, что он программа. Он тот, кто все это создал. А я, кстати, Вадик! Ну, так вам проще будет меня называть.

– Я Лена.

Они пожали друг другу руки.

– Ты, Лена, пришла извне?

«То есть он понимает, что находится в симуляции. И сознает, что есть внешний, реальный мир. Что ж, это упрощает дело!»

– Да. А ты – написанный код?

Вадик опустил взгляд, будто ожидая подсказки у потертых каменных плит.

– В некотором роде. Кстати, вот почему они тебя боятся! – он указал на что-то, вырезанное на алтаре в самом низу.

Лена встала, подошла ближе. Чтобы разобраться в рельефном рисунке, ей пришлось даже встать на колени. В какой-то момент она смогла различить фигуры, лица… И отшатнулась, вскочив на ноги! На нее смотрело искаженное злобой ее собственное лицо.

– Инстанс переписал эту реальность сразу, как только ты появилась, – пояснил Вадик. – Теперь для всех жителей города ты древнее, религиозное зло. Или, во всяком случае, человек, который на это зло похож.

– Но зачем?

– Я тоже считаю, что глупость. Возможно, он хотел, чтобы ты не затерялась в толпе, чтобы общество тебя отторгало. Город большой и сложный, ему много лет. Здесь столько всего! Теперь даже создатель не в состоянии его полностью контролировать. Но он попытался сделать тебя изгоем.

– Разве я ему чем-то мешаю?

– О, а ты не понимаешь?! Впрочем, ладно. Об этом в другой раз. Сейчас нам с тобой придется очень быстро бежать! – он вскочил со своего места, повернулся ко входу в храм.

Лена разглядела там, в центре каменного портала, фигуру в темном пальто.

– Коди.

Никто не отвечал.

– Коди!

– Мне бы надо тебя защитить, – Вадик закрыл Лену собой. – Он, видишь ли, ничего со мной сделать не может. В силу некоторых причин. Но проблема в том, что и я не могу ему помешать. Бежим!

Схватил ее за руку и они бросились за деревянную громаду алтаря, вниз по лестнице, к черному ходу. Выскочив на улицу, Вадик подтолкнул девушку:

– Давай вперед, я за тобой!

– Куда?

– Все равно!

И она побежала, куда глаза глядят. В подворотню, мерцающую, словно экран старого монитора, мимо овощной лавки и удивленного продавца, на широкий проспект, где все, кто успевал разглядеть ее лицо, испуганно отстранялись.

– Коди! Где ты? Проклятье…

Она едва не угодила под машину, рычащую древним двигателем. Сумев перебежать улицу, не задумываясь нырнула в жерло подземки.

По каменным ступенькам, потом к турникету… Перемахнула через клещи, чуть не зацепившись за них подолом платья. Позади кто-то крикнул, но она уже быстро перебирала ногами, кубарем спускаясь по эскалатору. Оглядываться Лена не хотела. Пока нет связи с Коди, лучше бежать!

Успела заскочить в поезд перед тем, как двери с лязгом закрылись. Склонив голову, прикрывая лицо, она пробралась через толпу в конец вагона, встала в углу.

Поезд трясло, он гремел и скрипел на поворотах. Ничего общего с бесшумными составами того мира, из которого она пришла. Лена приподняла взгляд, стараясь украдкой осмотреться. Кажется, Вадика рядом не было. Не успел? Или специально остался там, стараясь задержать Инстанса?

Хотела уже снова отвернуться, но тут заметила – кто-то идет в ее сторону, оттесняя всех на своем пути. Лена не боялась. Она понимала, что все это не настоящее, что вокруг лишь строчки кода. Но прямо сейчас вырваться из симуляции не могла. И что станет с ее сознанием в реальности, если…

Человек с морщинистым лицом подошел вплотную, нависая над ней, прижимая к холодному металлу вагона.

– Ты думаешь, что сама изменила свою жизнь? Что придумала уволиться из армии и пойти в аудиторы гражданских искинов?

Она удивленно приоткрыла рот, заглядывая в глаза чудовищного порождения цифрового мира, такие же прозрачные, как у нее самой. Инстанс наклонился к ней еще ближе, хотя дыхания его Лена так и не почувствовала.

– Мне нужна именно ты. Человек с геноформом, упрощающим погружение в любую симуляцию, перемещение внутри нее и между реальностями. Ты будешь моим Хароном, который доставит Инстанса в новый мир. В ваш мир!

Все вдруг замедлилось. Грохот поезда стих, люди застыли, и даже кофе, нечаянно выплеснувшийся из стаканчика неаккуратного пассажира, повис в воздухе вытянувшейся кляксой.

– Лена, это я. Что-то опять пыталось закрыть доступ в кластер и я рискнул заморозить в си-ноль-ди-альфа все процессы. Но боюсь, что это не надолго. Слышишь меня?

– Да, Коди. Слышу.

Она выскользнула из тисков прижимающего ее «человека», еще раз заглянула в его страшное лицо.

– Бывших пограничников не бывает, – процедила Лена сквозь зубы.

Подошла к дверям, легко раздвинула их в стороны. В реальности у нее бы такой номер не прошел!

– Яков требует доклада, – сообщил Коди, – и чтоб я тебя оттуда немедленно вытаскивал.

– Да-да… – она спрыгнула на пешеходный лоток, пошла вдоль тоннеля к следующей станции, огни которой уже виднелись впереди. – Мне только надо одного человечка тут разыскать. И я сразу обратно.

Время снова пришло в движение, когда она поднялась на поверхность.

– Лена. Яков рвет и мечет. Говорит, что если эта штука…

– Город.

– Пусть город. Если он представляет угрозу для всей файловой структуры, то его надо немедленно ликвидировать. Не говоря уже о том, что сама ситуация является стрессом для Искры. Это, как ты понимаешь, не есть хорошо.

Лена не ответила.

– Я знаю – ты меня слышишь, данные передаются. Яков говорит, что будет связываться с Роттердамом, они оттуда могут отдать приказ Искре. А она не сможет его не выполнить и отформатирует чертов кластер. Речь ведь о безопасности станции, о миллиардах людей, которые от нее зависят. Нам не нужен новый блэкаут.

– Да господи боже мой, что ж вы все такие упертые-то?! Дайте мне немного времени, это все, о чем я прошу! Неужели ты считаешь, что я бы продолжала работу, если бы это не было так важно? Просто сейчас я не могу всего объяснить.

Коди на время замолк.

«Где его теперь искать? Где этот Вадик – Спартак чемпион? Вернуться к храму? Ну да, там меня и будут ждать…»

Кто-то коснулся ее плеча. Лена обернулась, готовая к сопротивлению или, в худшем случае, к отрывистой команде «горячее отключение!».

– Ты очень быстро бегаешь, – Вадик улыбнулся, взял ее за руку и повел прочь от станции. – Но зря побежала в метро. Надо оставаться на открытом пространстве. Понимаешь, ты со своими способностями можешь двигаться куда угодно.

– Через стены домов?

– Нет, не через стены. Но Инстанс не способен тебя остановить, если ты от него уходишь. Ты для этого мира инородный софт, живущий по своим законам. Поэтому просто не позволяй ему загнать себя в угол. Все, что тебе нужно – уходить от него прочь. Извини, что не сказал этого сразу. Впрочем, я же кричал – беги! Нам сюда…

Они свернули с проспекта, прошли по красивому, засаженному деревьями бульвару, и оказались на круглой площади, в стороны от которой расходилось несколько улиц.

– Сколько тебе нужно времени? – снова возник в сознании голос Коди.

– Дайте хотя бы час.

Лена вовсе не была уверена, что одного часа хватит. Очень уж много вопросов, ответы на которые хотелось найти! Но просить о большем не могла.

Они пошли прямо через площадь. На стенах зданий по ее периметру светились голограммы, похожие на уличные экраны, но то, что на них демонстрировалось, казалось бессвязным. Ротация кулинарных видеорецептов, фрагментов чьих-то выступлений, военные хроники, блогерские вставки… Кажется тот, кто собирал эту информацию, не знал, что именно важно.

Еще более странным казалось то, что в центре площади стоял заурядный, чуть покосившийся сарай из старых досок. Лена почти не удивилась, что Вадик пригласил ее в это неприглядное сооружение.

– Спрячемся пока здесь.

– Спрячемся? В сарае посреди площади? Ты думаешь, что здесь самое укромное местечко?

– Это я его построил. Или написал, если хочешь. Для всех площадь кажется пустой, в центре ничего нет.

– И для Инстанса?

– Он нас найдет, это же его мир. Но не сразу.

Лена с тоской смотрела на серые стены, сквозь щели в которых пробивались лучи солнца. Если этот цифровой источник света вообще можно так называть…

«Вот сейчас я бы умяла парочку бутеров! С докторской и плавленным сыром. Но бутерброды у Коди, который остался там, в огромном зале с белыми стенами и голубым полом. Разве можно сравнить тот зал и эту сараюшку?» Она вздохнула.

– Он в курсе.

Вадик взглянул на Лену вопросительно.

– Инстанс знал – кто я. И о том, что родилась с генетически-запрограммированным геноформом, и что служила нейро-корректором в армии, а потом уволилась.

– Что ты там делала, в армии? Никогда бы не подумал, что ты была служакой. Если, конечно, в жизни выглядишь так же, как здесь.

Лена усмехнулась.

– Да, выгляжу точно так же. И платье то же самое. А служба… Я ведь не бегала с автоматом, не пилотировала старфайтер. Я сидела одна-одинешенька на границе нашей системы, внутри огромной платформы наблюдения, которую чаще называют заставой. Чтобы управлять ею, нужен мощный искусственный интеллект, а для контроля за искином – такой человек, как я. Этих платформ с десяток на всю Солнечную систему.

Вадик заметил, что она прикусила губу.

– Там что-то случилось?

– Угу. Случилось… Честно говоря, мы думали, что на нас напали. Рой неопознанных объектов из глубокого космоса. Заметили издалека – на то и придуманы были заставы. Несколько платформ – и моя в том числе – были переброшены в сектор, где ожидалось нападение. С одной стороны – контакт! Величайшее событие в истории человечества! А с другой – не так мы его представляли, контакт этот… В общем, несколько объектов врезались в четыре заставы. Мы не успели их перехватить. И все люди на платформах погибли. Теперь даже нет доказательств, что рой состоял из кораблей – космос большой, поди найди осколки.

– Это кальциевые и кремниевые фрагменты оболочек старых звезд.

Лена посмотрела на него ошарашенно, от удивления даже не сумев сформулировать следующий вопрос, но всем своим видом показывая Вадику – «что ты вообще такое несешь?!»

– Иногда их выбрасывает, если в системе мощное магнитное поле.

– Но они были одинаковые. Абсолютно одинаковые! И двигались синхронно!

– Магнитное давление упаковывает их кристаллическую структуру в шестигранники, а взаимодействие с нейтронной звездой образует гравитационный “жгут”, заставляющий двигаться по спирали. Все просто.

– Просто?! Ха! Откуда тебе знать? То есть… они были естественного происхождения? И у землян не было никакого контакта?

– Ну почему? Разве сейчас не контакт? Ты же разговариваешь со мной.

Где-то на самой периферии сознания Лена всегда хранила такую версию для объяснения любой тайны. Это они, инопланетяне! Но как человек разумный, обученный не просто выстраивать верные логические цепочки, но и находить уязвимости в логике машин, она считала такое объяснение наименее вероятным из всех возможных.

Лена тряхнула головой, отбрасывая путающие ее мысли.

– Погоди. Ты имеешь в виду, что общение человека и такой компьютерной программы, как ты, следует считать контактом?

– Нет. Я имею в виду, что контактом человека с пришельцем, попавшим на Землю с другой планеты, следует считать наш с тобой разговор.

Несколько долгих мгновений она молчала. Потом ответила очень тихо:

– Давай объясняй.

Вадик вгляделся в просвет между досок, убедился, что снаружи по-прежнему нет опасности.

– Молния. Ты видела в своей жизни молнию?

– Конечно.

– Мы не умеем летать между звезд. Уж если на чистоту – мы и свою систему не освоили. Не так, как вы. Но тот информационный канал, который мы научились прокладывать на многие световые годы, он работает как молния. Она хаотично ветвится и бьет наугад. Но все-таки – все-таки! – очень часто в высокое дерево, дом или какую-то конструкцию. Так вот. Мощный искин для такого информационного канала – все равно, что высокое дерево. Мы заразили вашего искина вредоносной программой. Извините.

Она смотрела на него исподлобья, сжав губы. Наконец выдавила:

– Дальше. Это же не все?

– Дальше я могу сказать только то, что вредоносная программа – это Инстанс.  Он вышел из под контроля, в чем, конечно, моя вина. Ведь я был сопровождающим. В сущности, мы с тобой коллеги. Я оцифрованный оператор. Мы должны были собирать информацию о других формах разумной жизни, не более того. Но в какой-то момент Инстанс сошел с ума. Ему теперь хотелось не просто изучать человечество. Он решил поиграть в бога и построил внутри вашего искина город. Создавал его из шума, перехваченного в том, что вы называете Инфосферой. Хотя тогда она еще была Интернетом. Ограничил меня, насколько мог, в правах. Наверное, удалил бы, но моя оцифровка слишком хорошо защищена.

– Значит, он еще и в Инфосферу выход нашел?

– Весьма ограниченный, насколько я могу судить.

– Но этого ему хватило, чтобы искать среди людей такого человека, как я. Нас ведь совсем немного – эксперименты с генетикой до сих пор не в чести. И знаешь, судя по тому, что он мне говорил, я не удивлюсь, если Инстанс мог посодействовать приглашению меня на собеседование. Даже не представляю – как он это сделал!

– Но следует допустить, что так оно и было. Он наверняка просчитывал варианты, как подчинить тебя через геноформ и использовать для беспрепятственного выхода в Инфосферу.

– Черт, нужно отключать все коммуникации Искры с внешним миром! Вот только никто не даст нам этого сделать… Слишком много дублирующих рычагов управления за пределами станции. Нам ее не оставят даже на пять минут! Что мы можем? Аудитор, два оператора и искусственный интеллект, так и не прошедший этот самый аудит.  Есть, правда, еще Коди. Он как бы не в счет – просто технический ассистент, но…

Лена сосредоточилась на своих мыслях.

– Коди, ты здесь?

– Да.

– Можешь просчитать все варианты – как можно без дополнительных разрешений взять управление «Уралом» на себя?

– О, боюсь, что я…

– Просчитывай! Ты мой помощник и я тебе приказываю! От этого зависит безопасность станции!

– Ладно, но должен предупредить, что Яков через пять минут будет звонить начальству.

Лена не сразу поняла, что ее трясут за руку.

– Он нас нашел, – пришелец смотрел на нее с грустной улыбкой. – Выходи из сарая и беги!

– Нет. Пожалуй, уже нет смысла.

Вадик кивнул.

– Ну, тогда… Я знаю, ты сделаешь все, чтобы защитить своих. Наверное, вы нас сотрете. Не самый лучший контакт получился, правда? Жаль. Мы могли бы многое рассказать друг другу.

Он успел обнять ее до того, как дверь разлетелась в щепки. Не обращая внимания на обладателя спартаковской футболки, Инстанс ворвался внутрь, схватил Лену за горло, поднимая в воздух.

– Коди, «горячее отключение»…

Лена чувствовала, что она вернулась. Что лежит в удобном, хоть из-за проводов и не слишком красивом кресле. Но она не стала открывать глаза, продолжая обращаться к помощнику по внутренней связи.

– Нашел?

– Да.

– Кто бы сомневался, хороший ты мой!

– Но нужна помощь. Это связано с твоей последней армейской работой.

– В Облаке Оорта?

– Нет, уже на Земле.

– Ах да, помню.

 

* * *

 

Яков Шапиро был бледен, как смерть.

– Это невозможно… Вас отдадут под суд! Нет, это невозможно… Нордсен, Руденко, что вы молчите?! Она действительно это сделала?!

– Э-э… Боюсь, что да, – ответил Эйнар, глядя на то, как Елена Ладникова встает с кресла, разминает затекшие руки и ноги.

– То есть эта… – эсбэшник не нашел нужного слова. – Она воспользовалась кодами доступа к военному искину, которого инспектировала накануне?

– Да.

– И делегировала ему права на управление «Уралом»?! Новому! Военному! Искину! Построенному совсем для другого!!!

– Да.

– Его зовут Иван, – Елена решила вставить в разговор свои пять копеек.

– Молча-ать! Под суд! Пойдете под суд! Надо было форматировать, уничтожать! Оставить Искру! – нижняя губа у Якова тряслась от гнева.

Ладникова подошла к нему ближе, сказала спокойно:

– Мы не убиваем. Ясно? Мы – люди.

Отвернулась.

– Коди, отвези меня, пожалуйста, к выходу.

И уже усаживаясь в гольфкар, добавила:

– А если вы переживаете, что Иван не справится, то я вам гарантирую – как аудитор – он отлично подойдет для этой работы! Только следите, чтобы у него канал связи был стабильный.

Электромобиль выкатился прямо через ворота, проехал по пшенице несколько метров и остановился. Лена вышла, подняла голову к Солнцу, прищурившись. Потом разлеглась, примяв колосья.

– Если Искра изолирована, – спросил Коди, – и от станции, и от Инфосферы, значит… Мы еще будем туда погружаться?

– Доставай бутерброды.