Фэнтези Фолк

Бу́ка или бугимен (англ. Bogeyman) — фольклорный персонаж, которым пугали непослушных детей. По утрам я возвращался домой с ночного дежурства в маленькую, похожую на шкаф, комнату в общаге, плотно задергивал шторы, чтобы не проникал ни один луч, падал на кровать и часами пялился в потолок, привычно сжимая в руке пластиковую фигурку Баку. Много лет назад мне подарила её ночная нянечка Галина Ивановна. Уже тогда мне плохо спалось, одолевали кошмары, мерещились […]

Нум как обычно наблюдал за Средним миром с облаков. Ничего не предвещало каких-то экстраординарных событий. Вдруг, произошло нечто неожиданное. Только что Нум стоял на первом небе, но сейчас он оказался в том месте, за которым только что наблюдал с неба. – Что произошло? – спросил он у воздуха. Нум уже хотел вознестись обратно на небеса, но понял, что не может этого сделать. Он попытался обратиться к другим своим божественным силам,

Все собрались в светлице. Во главе скоблёного дубового стола сидел старец без обличия. В свете лучины можно было разглядеть длинные белые волосы да подслеповатые глаза. Род, а это был именно он – Бог, давший жизнь всему живому на Земле и до сих пор определяющий судьбы новорожденных, сдерживался изо всех сил. По правую и левую руки от него сидели, сотворенные из частиц Хаоса, его старшие дети – Белобог и Чернобог. Рядом

Много лет назад молодой юноша умирал на коленях молодой девушки. Жизнь не дала им много времени, но одарила их надеждой на встречу в следующих жизнях. – Но как я узнаю тебя? – Я всегда мечтала жить у подножия девяти гор, где девять рек сливаются в единый поток и белые цветы растут на берегу. Я стану той, кто заслужит это место, стану Белым духом этой долины. Ты узнаешь это место и

Я долго не могла уснуть, прокручивала в голове весь прожитый день, который прошёл, как всегда, в работе и бытовых делах. Мои домочадцы все уснули, только мне не спалось. Я лежала на кровати, смотрела в потолок и тихонько плакала. Каждый день как день сурка, думаю многие меня поймут. Так, в тихих страданиях и уснула. Сквозь сон я вдруг услышала странную музыку, словно кто-то методично водил пальцами или чем-то ещё по краю

по мотивам чукотской сказки – “Эрмэчын-богатырь” Старый шаман Алелекэ сидел около костра и внимательно смотрел на огонь. Губы его шевелились и со стороны складывалось ощущение, что он ведет незримую беседу сам с собой, однако Аляпэнрын знал, что наставник общается с духами предков и его ни в коем случае нельзя прерывать. Резкий звук заставил вздрогнуть молодого шамана, а Алелекэ закрыв глаза откинулся на спину. Аляпэнрын резво вскочил и достав из кухлянки

– Xм, хм, – прочистил горло Cерый Bолк, оглядывая присутствующих. – Кажется все в сборе. Заседание комиссии по допуску персонажей на ярмарку русских сказок объявляю открытым. – Тамбовский волк тебе товарищ, – пробурчал Колобок. – Ты, Колобок, вообще молчи, – отрезал волк. – Тебя лиса вообще-то съела, и поделом. Ты тут только потому, что ты исконно русский. А по сути-то – одна оболочка. Скреби себе по сусекам в тряпочку, и

Очередь к Старцу Илию двигалась медленно, но люди не роптали. Им всем нужны были утешение и мудрый совет от святого. Служка ещё с утра собрал по рублю с каждого страждущего и гарантировал ночлег в гостеприимном доме ближайшей обители для тех, кто не успеет поговорить со Старцем сегодня. Из всех богомольцев выделялся один – калика перехожий. Вроде и выглядел он молодо, ростом высок, сухощав, измождён. Казалось дунешь – пополам переломится. Вот

В небольшом городке Муроме жил-был Иван, попов сын. К своим двадцати пяти годам семьёй попович не обзавёлся, и размышлять о женитьбе наотрез отказывался. Всё в жизни его устраивало, если не целиком и полностью, но очень близко к тому. Занимался Иван веб-дизайном, неплохо на этом зарабатывал. В остальное время валялся на диване днями напролёт, книжки почитывал, а, бывало, что и сам что-то пописывал. Вечерами ходил в бар косточки молодецкие под хеви-метал

– Трус никогда не полезет под землю, сколько ты ему не предложи денег, – нравоучительно заметил Коля. Мужик лет пятидесяти. На пальцах – несмываемая чернота. Чёрная тень вокруг глаз. Если бы у Валерки отец не был шахтёром, он бы подумал о том, что мужик наводит стрелки на глазах. Но это угольная пыль, которая въедается в кожу, её не отмоешь. – Задерживаются у нас немногие. Не допускает Шубин лентяев и нечистых