Я чувствую, как луч солнца пробивается сквозь закрытые веки. Моя постель поставлена так, чтобы, как только солнышко покажет свой краешек, перехватывать лицом его свет. Дальнейшее происходит по двум сценариям: или я поднимаюсь, начиная свой день, или всё откладывается на неопределённый срок и я закрываюсь от солнца подушкой. Последнее время актуален второй сценарий, но … Даже поставив себе задачу выяснить, сколько же я смогу проспать, мне не удаётся корректно исследовать утренний феномен. Кошка не даёт. Она нагло залезает под подушку, кладёт мягкую лапу мне на щеку и начинает выпускать коготки. Чем дольше я делаю вид, что сплю, тем длиннее и острее коготки. Когда-то, в период начальной старости, я ухватывал кошку за бока, подкидывал ввысь и приземлялась она уже мне на грудь. Наступало время почесунчика. Но теперь к нам обоим пришла поздняя старость и от подкидывания пришлось отказаться. Сегодня хочется залезть под подушку.
Ничего не получается. Тело предало меня. Не чувствую ни рук, ни ног. Только тепло сквозь правое веко и пронзительность догадки – вот и инсульт. Всё лето не было дождя, машины прилипали к асфальту, а сегодня ночью в город ворвалась гроза. Резкий перепад давления. Инсульт. Но отчего же такая ясность разума? Я мыслю, следовательно, я существую? А вот фиг тебе, Декарт! Я мыслю, но уже не существую. Следовательно, верен первичный перевод с греческого, где вместо слова «существую» употреблено «я есмь». Пару дней продержусь и перестану быть. Что произойдёт, когда перестану чувствовать солнце?
Свет то появляется, то исчезает. Мерцание сознания или что-то другое? Что-то мягкое и тёплое прошлось по векам и глаз мой открылся. Вижу усы, розовый нос и внимательный глаз. Прости, киса! Я обещал умереть вместе с тобой, но меня уже нет. Мешок с сухпаем раздерёшь когтями. На двор через форточку и далее по газовой трубе.
Не ушла. Два дыхания слились в одно.
Вторая жизнь.
Я сначала не понял, что это такое. Изменяющееся место, где при наличии то слабеющего, то усиливающегося чего-то постоянного, возникает и пропадает что-то новое. Словно музыка, но не музыка. Пытаясь вычленить главное, я искал аналогов и нашёл, определив одну из постоянных нот. Запах крови. Мир запахов, утраченный много лет назад, заменённый никотином, окружал меня. Утраченный мир издевался надо мной, принося с ветром запах травы, моря, цветов, вкусного. Очень нужного вкусного. Всё моё существо тут же догадалось, что без этого вкусного всё вокруг чепуха. Главное – вкусное! Не послушное тело не хотело двигаться, но зов вкусного преодолел слабость и я пополз, кряхтя и стеная. Уткнулся головой во что-то мягкое и тут же в сознании возникли чужие мыслеобразы. Если перевести их в слова, то мне было сказано: «Иди, иди отсюда! Это моё вкусное-сладкое! Ищи свою пимпочку».
От изумления я застыл и у меня открылся правый глаз. В тумане неопределённого мне удалось вычленить, маленький полосатый комочек на чёрном фоне, а чуть дальше … розовый холмик с призывным запахом вкусного. Туда-то мне и надо! Я дополз и вкусное-сладкое полилось в меня.
— Ну, ты наелся? — проявилось в моей голове.
Я стал тяжёлым, хотелось спать. Мечталось вот так растянуться на животе возле живительной пимпочки, а потом проснуться и опять поесть. Я даже знал, что именно в этом и заключается высший смысл. Есть и спать. Но лечь на круглый живот не получалось, а, лёжа на спине, я сползал. Надо было с кем-то поделиться проблемами.
— А ты ползи наверх, там плоско, — дал мне совет слегка ехидный собеседник, — захочешь есть — сползёшь.
— Я не вижу, что там, — ответил я, — мне что-то слепит глаза.
— А у тебя глаза открылись?
— Пока один, — ответил я, — правый.
— Тогда ползём оба, — категорически заявил собеседник, — и ты расскажешь, какая я красивая.
Путь наверх потребовал напряжения всех сил. Поверхность была жёсткой и горячей. Она ещё и мерно двигалась, опадая и поднимаясь. В конце концов я нашёл способ преодоления. Когда поверхность поднималась на пике, я совершал рывок, цепляясь за колючую растительность, и отдыхал в таком положении, когда поверхность опускалась. Казалось, что вся встреченная в пути растительность, норовила ткнутся меня в нос. Да, я видел свой розовый нос!
И вот, весь мокрый и похудевший, опять голодный я забрался наверх и обнаружил там дрожащий комок шерсти.
— Рассказывай, — раздалась требовательная мысль.
«Ага, щаз-з», — подумал я. Передо мной было мелкое, едва живое существо, мокрое и дрожащее.
— Ты очень трогательная и нежная, — передал я свою мысль, — ушки розовые и круглые, хвостик чёрный с кисточкой, шерсть не определённого цвета, то ли чёрная в серую полосочку, то ли наоборот. Когда вырастешь, ты будешь прекрасна.
Оказывается, свет исходил от двух лун. Одна была большая, красная, вся изборождённая длинными шрамами и чёрными конопатками, а другая — маленькая, жёлтая как раз пробегала по телу красной. Дерево, под которым мы находились, казалось невероятных размеров, его простёршиеся над нами ветви прикрыли от прошедшего недавно дождя. Я не мог определить цвет, растущей за пределами кроны, травы. Она казалась чёрной. От неё поднимался туман. Запахи сводили с ума и моя спутница поясняла их значение. Неожиданно запах крови перебил все остальные. Он шёл со стороны, противоположной моему обзору. Я обернулся.
Сначала в отблесках лун я увидел огромные жёлтые глаза и невероятно зубастую пасть, потом определился силуэт чёрного зверя. Страшное чудище выпустило из зубов тушку ещё трепыхавшегося животного. Наклонилось ко мне. Прямо на лицо капнула кровавая капля, пришлось убрать её языком. Показалось, будь-то бы меня стукнуло током. Чужая кровь, что я слизнул, прошла волной по нервам, вздыбила шерсть и открыла второй глаз.
— Так вот кого ты родила! — уловил я мыслеобраз ночного кошмара.
— Да, милый, у нас родились Проводник и Переходничок, — донёсся образ откуда-то из-под холма. Сам холм вздрогнул, я покатился по нему вниз, столкнулся с чем-то упругим, изменил вектор движения, упал возле бороздящего землю огромного белого когтя. Меня схватили за шиворот и подняли вверх.
— Вот Переходничок, — меня потрясли в воздухе, — его надо обессловить, отразумить, образумить.
— Хо-хо! — прорычало чудовищное существо, это был первый звук, услышанный мной в этом мире. — Смотрите все! У нас родился переходничок! — а вот этот крик уже прозвучал в сознании.
Чёрное страшилище подпрыгнуло на четырёх лапах, потом по стволу дерева устремилось вверх. Сдирая когтями кору, прошлось головой вниз по параллельной земле ветке. — Какое доверие нашей семье! Мы будем учить его жить в реальности.
— Погоди пока, учитель, — какой-то, более родной, мыслеобраз проявился в моей, печально откинувшейся на бок. голове, — у него свой Проводник, а мы с тобой всего лишь родители.
Меня ткнули носом в пимпочку, пригладили языком и оставили в покое. Рядом чмокала полосатая.
— Вторая жизнь, — пояснила она, когда мы наелись, — для людей начинается со школы. Вселенная не говорит словами, не придумывает сказок, тебе надо учиться видеть реальность. Когда общаешься телепатически, никакая лож не проходит. А ты мне втюхивал, какая я красивая.
Четвёртая жизнь.
Чёрный песок лизали крохотные зелёные волны. В выброшенных на берег красных водорослях возились мелкие бордовые крабы. Бывшее жерло вулкана, а ныне атолл, напоминало замкнутый круг, в центре которого находилось озеро прозрачной пресной воды. Росшие по периметру озера, коричневые деревья с салатовой кроной, роняли съедобные плоды. Небо всё-таки было голубым.
На высоко выступающем над землёй корне сидел … Сидело существо, по некоторым признакам напоминавшее человека. То есть, руки, ноги, тело вполне человеческие, однако, некоторые детали заставляли сомневаться. Например, идущая от головы до копчика чёрная полоса шерсти или клыки, вынесенные вверх и вниз из выпирающих вперёд челюстей, а спрятанные под мощными надбровными дугами круглые жёлтые глаза, прикрытые сейчас плёнкой от солнца, окончательно лишали облик человечности.
Казалось бы, живи да радуйся, но существу явно чего-то не хватало, потому лицо его хмурилось, зубы скалились и кисточка длинного хвоста подрагивала. Только существо женского пола может привести существо мужского пола в такое состояние.
А вот и оно, вернее она, уже идёт с длинной палкой в руках. Внешне она отличалась миловидностью, белая шёрстка на голове и спине, клыки почти спрятались в пухлых губках, глаза сверкают. Обойдя особь мужского пола кругом, женщина-кошка нашла-таки удобное для себя место, размахнулась и ударила мужчину-кота палкой по голове. Потом по спине. Потом, когда он вскочил, умудрилась достать ниже основания хвоста. Кот кинулся в побег. Но от кошки не уйдёшь. Так они и бегали вокруг озера, пока солнышко не скрылось за горизонтом и палка не измочалилась. Тогда уставшая киса пала в объятия кота и зарыдала.
— Ты используешь астрал, как интернет, — обозначилась мысль в мозгу мужчины, — так нельзя. Ты, или расползаешься на просторах информационного поля в “ничто”, подсматривая за женщинами, или прокалываешь его личным «Я», задавая глупые вопросы. Тебе не хватает эмоций.
— Я люблю тебя, — раздался ответ, — этого мало?
— На эту жизнь хватило бы сполна, — промыслила женщина, — но я не хочу остаться всего лишь сегментом в информационном поле этой вшивой планеты. А это произойдёт, если не будет развития. Если уж умирать окончательно, то я хочу оставить свой опыт в памяти галактики. Или ты устал жить?
— Что ты, родная! С каждой новой жизнью всё вокруг становиться интересней.
— Тогда почему ты становишься созерцателем? — когти, казалось бы, мягкой лапки, оставили борозды на лице кота. — Вселенная не любит пустых вопросов; кто, с кем, сколько и как. На вопрос «Как жить», тебе ответит любой обыватель. Только сильная эмоция может дать ответ. Завтра мы уходим на войну. Будем учиться жажде жизни.
Шестая жизнь.
—Ну и где тут искать, — кто-то бурчал на пределе слышимости, — в школе сказали про что-то маленькое, жёлтенькое и у них проблемы. Да это же Земля! — раздался в межзвёздном пространстве женский визг.— Да, да, Солнечная система, так это называется, но в ней же и родина наша состоит. Мелкая такая планетка.
Две, совершенно незаметные в черноте космоса звёздочки, приблизились к Солнцу и встали на орбиту Земли, спрятавшись в лунной тени.
— Сейчас, вот погоди, повернётся! О-па! Вот тебе Япония, а теперь Россия пошла. Ну, это надолго. Почему людей так мало? Они что, ещё на Луну не высадились?
На некоторое время в пространстве воцарилась тишина. Тишина, это спорное утверждение присущее белковым организмам. Так-то и звёзды с туманностями переругиваются, да и галактики не молчат.
— Я тут покопался малость, — раздался, чуть погодя, мужской спокойный голос, — и выяснилась интересная картинка. После нашей смерти народ плотно подсел на интернет, а тот возьми да подсоединись к информационному полю планеты. Так что люди теперь смотрят бесконечный сериал о своём прошлом. Раньше-то свою историю придумывали, а теперь всё показывают в реальти-шоу. С духом Чингисхана или Мерлин Монро разговаривают. Выясняют, кто, кого и как. Во, блин, а я не думал, что конкистадоры такие мелкие были. Полтора метра в прыжке.
— Стой! — взвизгнул женский голос, — немедленно, тут же, сейчас компрессируешь информационное поле Земли и засовываешь в Идин Дактель. Только продублируй, пожалуйста. Мне тоже интересно посмотреть на кошку Нефертити. А я им пока такую сказку подготовлю, что никогда не позабудут кошек кормить.
И видели люди кино.
Вышел из моря зверь багряный о семи кошачьих головах. Сидела на звере жёнка глумливая, смеялась дерзко и срамно. Излила из брюха мерзость и застила небо.
Синий Шива ревя, словно буря, рвал в клочья астрал.
Ледяной мост рухнул под молотом Тора.
Старец Горы опять поведал правду о наркотическом естестве гурий.
Отняв меч Косящий траву, богиня Аматэрасу разрубила реальность над жалкой головой конституционного монарха.
Остальным кино не показывали. Нет веры – нет фильма.
Восьмая жизнь.
— Постой, погоди. Остановись!
— Что случилось? Что не так?
В центре межгалактической туманности, прямо среди космоса, возник ничтожно малый сгусток энергии. Сопоставимый с туманностью, он не значил ничего. Но комочек завибрировал, переходя в видимый спектр и в пустоте возникла кошка. Чёрненькая пушистая киса с белым галстучком от нижней губы до животика. Правой задней лапой в белом носочке она почёсывала за ухом. Блох в космосе нет и, значит, энергия почёсывала саму себя? А может быть кошка играла на невидимых струнах вселенной!
Но вот появился партнёр. Точно такой же клубочек превратился в озабоченно глядящего на кошку мужчину.
— Я больше никуда не пойду! — проявилась кошачья мысль. — Мне надоело мотаться по галактикам, наблюдать за органической и неорганической жизнью, воспитывать кристаллических жуков и делить амёб. Я кошка и мне нужен дом!
Чистая энергия, изображающая мужчину, тяжело вздохнула. Зачем она это сделала, непонятно, ведь заведомо ясно, что вздыхать нечем и нечего вдохнуть? Скорее всего свою роль сыграли пережитки прошлых жизней. Рефлекс. Видишь ребёнка, надо сказать «у-тю-тю», видишь кошку, надо погладить.
— Лапочка,
— осторожно промыслил мужчина, — мы много раз рождались и умирали в разных изменениях, почему же ты вспомнила свой образ изначальный?
— Не знаю, — донеслась мысль собеседницы, — просто всё надоело. А ты можешь лететь дальше.
— Это истерика, — констатировал мужчина, — и шантаж. Как же я оставлю тебя, если обещал, что умру с тобой рядом?
— А ты обещал это кошке, — донёсся раздражённый ответ, — ещё в первой жизни. Так что – кто старое помянет … И так далее. Лети уж.
— Послушай, милая, ты гениальна! — промыслил мужчина. — Построить дом для кошки — прекрасная задача для вечности. Давай лети по кругу и загоняй материю на меня, а я буду формировать звезду.
В центре туманности начал сгущаться шар, на формирование которого пошли отловленная энергия, свободно пасущиеся атомы, пролетающие мимо кометы и астероиды.
— Эй, — раздалось из соседней галактики, — кто тут тырит моё имущество?
Но было уже поздно, туманность съёжилась в ничтожно малый объём и взорвалась двойной звездой.
Девятая жизнь.
— Ворюга! — орал на всю вселенную жёлтый карлик, — это я должен был взорваться! Это я копил материю!
— Кто раньше встал, того и сапоги, — философски констатировал красный гигант из соседней галактики, — надо было, как я, всё в себя запихивать.
— Но тут же всё не по Кеплеру, — вопрошал вселенную жёлтый карлик, — как он может?
— А галактики рождаются не от того, что там думает Кеплер, — ответил красный гигант, — а потому, что кошка захотела новый дом. Вспомни себя в молодости
My horror
Автор публикации
Спасибо)))