Светлый переплет окна стал уже четко виден. Значит, пора вставать. Босые ступни повисли над грубыми холодными досками пола. Пятно света медленно доползло до шляпки гвоздя, вбитого в стену, и только тогда я немедля решительно опустил ноги. Очередной день в Сером Ничто начался. Грубая дверь с криво прикрученной ржавой ручкой распахнулась и вывела меня в коридор, в конце которого, из такой же распахнувшейся двери, вышел хмурый Зак.
Серые фигуры брели по щиколотку в сером клубящемся тумане из одних распахнутых проемов дверей в сторону других практически таких же светлеющих проемов. По расписанию, сегодня вместо занятий в Доме, нам с Заком нужно было работать на Завалах.
Грань. Клубящиеся облака серой пыли, переплетающиеся между собой в причудливые кольца. Можно было смотреть на их танец бесконечно. Мы сидели на краю, свешивая босые ступни в Ничто. Ноги ничего не ощущали. Но мне нравилось думать, что я слышу легкий скрип пылинок, когда очередной завиток тумана равнодушно обтекал их.
– Ты никогда не хотел узнать, что там? – Зак, также как и я, болтая ногами в серой пыли, задумчиво смотрел вниз.
– Нет.
Мне не хотелось говорить. Работа на Завале была единственным шансом вот так просто посидеть и послушать шелест воображаемых песчинок, вместо нудных однообразных поучений о важности вклада каждого и ответственности.
Зак забросил в тачку очередной подходящий кусок.
– Не, ну а всё-таки, – Зак пнул ногой камешек, который послушно подкатившись к Грани, исчез в клубах пыли, – неужели тебе не интересно?
– Ты меня спрашиваешь об этом каждый раз, когда нас сюда посылают, – я наконец докопался до давно запримеченного листа гофра и вытащил его, подняв вверх целое облако пыли, – ты думаешь что-то изменилось с последнего раза?
Зак тяжело вздохнул и опять, в сотый раз, застыл, глядя в Ничто. Мне стало его жалко – в его тележке была едва ли половина дневной нормы. Я тоже вздохнул, подошел к нему и положил руку ему на плечо.
– Ты знаешь, мне иногда кажется, что Ничто оно, скорее, вверху, чем внизу…
Он удивленно замер и напрягся, боясь пропустить продолжение фразы, но я уже вернулся к куче пыли, где, как мне казалось, был второй лист гофра в пару к первому.
– Если ты не наберешь норму…
Зак тяжело вздохнул. «Внизу», – бросил он последний взгляд за Грань и решительно закопался в большую груду пыли, откуда торчал многообещающий кусок остатков дымохода.
Норму Зак так и не выполнил.
– Прилежание и послушание – вот тот посильный вклад, который вы вносите в достижение единой Цели – вещал старый Ключник, – небрежение и праздность лишь отдаляет нас от Нее. Каждая недовезенная вами тачка замедляет постройку Пути.
Зак шмыгнул носом и утерся рукавом, оставив на щеке грязную мокрую дорожку от носа до щеки. Я продолжал рассматривать большой палец на левой ноге, крепко сжав зубы.
– Три постулата: сделай должное, получи достаточное, ну, продолжай, – Ключник выжидательно посмотрел на Зака.
– Заслужи большее.
– Именно. Ты же хочешь заслужить большего, Зак?
– Н… Д… Я не знаю, Ключник. Мне кажется, что всё это просто так, всё что мы делаем – Зак поднял взгляд, – всё, понимаете. Мне кажется, мы тут уже вечность, мы вечность собираем лом в тачки, мы вечность учимся в Доме прилежанию и ответственности за строительство Пути.
Ключник молча слушал.
– Мне кажется, большего здесь не заслужить.
Внезапно он выпалил:
– Ключник, что Внизу? Что там скрыто от нас?
Я аж зажмурился, в бесплодной надежде, что время остановиться и следующий момент просто не наступит. Не помогло.
На лице Ключника проступили морщины.
– Мне кажется, Зак, тебе пора нас покинуть.
Зак непонимающе посмотрел на Ключника.
За спиной вырос силуэт Смотрителя.
– Ключник?
Смотритель успокоительно положил свою тяжелую заскорузлую, но теплую руку на плечо Зака.
– Ты уже тут слишком давно. Пора.
– Ты прав, – Ключник посмотрел на меня холодным оценивающим взглядом, – ему тоже пора, – Ян, ты тоже считаешь, что тут ты большего не достигнешь?
Внутри все похолодело, сердце упало куда-то в живот.
– Да, – выдавил я из себя.
Смотритель окинул теплым нас теплым понимающим взглядом и молча вышел.
– Завтра вас с нами не станет, – толи констатировал, толи предположил Ключник. Угрозы в его голосе не было. Может только нотки сожаления и немного грусти.
Светлый переплет окна стал уже четко виден. Привычно дождавшись, когда пятно света доползет до шляпки гвоздя, я в последний раз опустил ноги на пол. На стуле вместо юношеских коротких штанов – длинные серые штаны и длинная серая рубаха. Одевшись, я с сомнением оглядел сандалии – ногам было тесно. Мне всему было тесно в новой просторной одежде. Доковыляв в мгновенно натерших ноги сандалиях до комнаты Зака, я нашел его сидящим на кровати с ненавистными сандалиями в руке.
– Тесно мне в них.
Я согласно вздохнул.
– Последний наш день тут, да? Ты прости меня… Я просто устал от … – Зак задумался, отразив на лице поиск того самого слова, – от всего… этого… – Зак обвел свободной рукой комнату.
Я пожал плечами.
– Они же даже не заметят, что нас больше не будет с ними, – Зак посмотрел в окно, где серые силуэты в штанах и рубахах, вяло переставляя сандалии, перетекали из одних открытых дверей в другие, точно такие же напротив, – будут вот так вот изо дня в день идти к Цели, строить Путь, да?
Я снова только лишь пожал плечами.
– Ян, а если б не я, ты бы решился? – Зак посмотрел вдаль, на высокий Дома, куда степенно шествовали куда менее многочисленные фигуры в длинных балахонах.
Я промолчал. Но Зак меня понял. Мы молча сидели ещё некоторое время, а потом не сговариваясь пошли к Грани.
У Завалов работала незнакомая пара совсем молодых парней в коротких штанах – незаменимых тут не было. Который поменьше, раскапывал большой лист гофра, старательно сгребая с него пыль. Второй возвращался бегом с уже опустевшей тележкой. Когда мы проходили мимо, они проводили нас любопытными глазами. В них еще оставалось любопытство – может они достигнут большего через прилежание?
Грань как обычно встретила нас клубящимся водоворотом серой пыли. Ей было всё равно, что наше существование скоро необратимо изменится, и ей было глубоко безразлично, услышу ли я шелест пылинок.
Зак смотрел за Грань уже достаточно долго.
– А ведь ей всё равно, узнаю ли я, что Внизу, – наконец сказал он.
– Зак, пойдем, – Ключник уже, наверное, ждет.
– Ей все равно, понимаешь. А я хочу знать, понимаешь, Ян, – Зак посмотрел мне в глаза и шагнул…
Я качнулся за ним силясь поймать, удержать, но ухватил лишь пустоту и в следующий миг почувствовал под ногами Ничто…
Крик повис где-то в груди, так и не выйдя наружу. Время остановилось. Я не мог осознать себя. Вокруг безостановочно двигались пылинки, обтекая меня и устремляясь дальше – лишь это движение давало понять, что я еще существую. Наблюдая за ними мне пришлось с некоторой грустью констатировать: всё-таки они двигаются бесшумно и ставшим привычным звук был лишь… – додумать я не успел, так как плюхнулся в плотное розовое марево. Розовое?!
Мир вокруг обрел цвета – их было немного – лишь розово-серый и серо-розовый разной насыщенности. Но даже эти цвета приводили в восторг. Поверхность была мягкой и упругой. Вокруг, на сколько хватало глаз, в серо-розовом небе были разбросаны розовато-серые плотные облачка с клубящимися краями. Из них без видимого порядка вверх уходили темные колонны, глянцево отсвечивающие в льющемся откуда-то снизу приглушенном свете. Я свесился с края и глянул вниз – облачка были и ниже, только уже без колонн.
– Яяяяяяааааааааааан.
От неожиданности я чуть не свалился с облака, судорожно вцепившись в него руками и с колотящимся сердцем осторожно оглянулся. По облаку носился Зак, подкидывая ладонями вверх серо-розовый туман.
– Как красиво!
Я медленно отполз от края и только потом также медленно разжал руки запоздала понимая, что я пытался ухватится за туман. Зак все еще наматывал круги, цепляясь руками за колонны и подпрыгивая. Вроде бы, он был счастлив. Смотреть вверх не хотелось. Я снова подполз к краю и стал смотреть вниз. Облачка ровными рядами заполняли всё вокруг. При этом в один момент их было видно всегда ровно восемь. То есть, вместе с облаком, на котором находились мы, их было… – додумать я не успел и, под баюкающую оглушительную тишину этого места, уснул.
Время здесь похоже не имело никакой силы: абсолютно ничего вокруг не менялось. Толи осколки Времени еще продолжали нас менять, толи так было нужно, но совсем скоро мы ощутили сильнейший голод. Исследование нашего облака, а также близлежащих, ничего не дали – глянцевые колонны и клубящиеся розовые-серые края. И всё. Когда голод стал нестерпимым, Зак со свойственной ему решительностью примерился и на удивление легко откусил кусок колонны. Просветлел лицом и, прожевав, снова откусил. Я, глядя на его довольное лицо, тоже подошел, выбрав место поаппетитнее, сжал зубами колонну. Запаха не было, был только вкус. Пряно-горький, тяжелый коричневый вкус. С ним пришло ощущение легкости, беззаботности и… счастья? Голод ушел вместе со всеми сомнениями и страхами, вместе с воспоминаниями, вместе с ощущением течения времени…
Сколько мы прожили среди облаков я не знаю. Мы прыгали между ними, ели колонны, спали, снова прыгали, снова ели. Наверное, мы должны были там остаться навсегда. Но опять Заку суждено было вернуть нас в поток Времени – однажды, он не рассчитал прыжок и рухнул вниз, хотя мне казалось, что промахнутся невозможно. Попытавшись его удержать, я улетел за ним…
Упав на облака нижнего яруса, мы не ощутили ничего – просто все та же мягкая ровная поверхность. С тем же успехом можно было подпрыгнуть на месте. Но на облаках нижнего ряда есть было нечего – колонны остались вверху. Облака грызть было вкусно – они были сладкие, но голод они не утоляли, как и не давали ощущения беззаботности и счастья… Отметив, что на это раз видимых облаков стало только семь, мы решили двигаться вниз.
Через шесть, с каждым разом все более затяжных прыжков, вокруг стало заметно темнеть. Облако, простиравшееся теперь от края до края, было сиренево-серым и липким. Воздух вокруг тоже загустел. Густые вихри коричневато-синего тумана, пахнущего сыростью, сжимались вокруг нас, пока мы перестали что-либо видеть. Последний прыжок через единственный видимый разрыв мы снова делали в клубящееся Ничто.
– Что-то долго вы, – ворчливо сказал нам человек в низко надвинутом на лицо балахоне и отвернувшись пошлепал по раскисшей от льющегося сверху дождя тропинке в своих растоптанных сандалиях. Мы осмотрелись и обнаружили, что стоим на самом краю утеса. За спиной стеной клубился плотный Туман. Тропинка с удаляющейся от нас фигурой убегала вниз к огромному зданию с множеством шпилей, уходящих в тяжелые облака, непрерывно исторгающие потоки воды. Единственная дверь, распахнутая настежь, призывно сияла тёплым жёлтым светом. Мы, быстро переглянувшись, уже дрожа от холода, пошлепали босиком по лужам догонять проводника.
– Таким образом, изменение правового вектора приводит к изменению общей направленности поля напряженности на обратное направлению приложенного вектора, – обучитель быстро накидал на доске формулу и отошел в сторону, давая возможность её переписать. В огромной гулкой аудитории старательно скрипели перья, раздавались тяжелые вздохи и пыхтение. Где-то сверху гулял ветер, чьи холодные щупальца иногда касались студиозов, занимавших верхние Ступени познания, заставляя тех кутаться в плащи и посматривать в сторону жарко пылающего камина внизу.
– Перерыв.
Только что напряженно-тихая аудитория мгновенно наполнилась скрипом, шорохами, шелестом, гулом голосов. Многие сразу поспешили занять места у камина и, разложив плащи прогреваться, начали потягивать золотистый горячий отвар, который разносил молчаливый чашник.
Я вновь перечитал все написанное за последний цикл, заново всмотрелся в линии плетения сфер. Найдя агармоничность, подправил несколько линий, довольно сам себе кивнул, отложил перо и растолкал задремавшего Зака.
– Пошли уже.
Зак как-то подозрительно быстро проснулся и бегом, путаясь ногами в плаще, побежал к огню. Я вздохнул и пошел за ним…
Уже четвертый Дождь мы жили в Доме-на-Утесе. Когда мы мокрые и продрогшие до костей вбежали в Дом, нас встретил оживленно гудящий улей – нас окружали десятки спешащих по своим делам людей, при этом никто не обращал на нас никакого внимания. Пока мы столбом стояли на пороге, мимо нас протиснулся проводник и, кинув через плечо «Ваши комнаты на втором этаже в третьем коридоре», пошел вперед. Мы последовали за ним, изо всех сил стараясь не потерять его среди других неотличимых балахонов. Пройдя гулкими длинными коридорами с каменными колоннами и арками, мы пришли в жилой сектор: здесь пахло личными вещами и тем неуловимым запахом, которое приобретает помещение, когда в нём живут. Проводник молча показал мне на дверь и ушел с Заком в конец коридора. Я открыл крепкую дверь, взявшись за криво прикрученную позолоченную ручку и даже не удивился, увидев в комнате окно с светлым переплетом, кровать, стул и стену, с торчащей из неё гвоздём.
Пятнышко света привычно доползло до шляпки гвоздя – пора было вставать. Я бросил взгляд за окно – там, за Утесом, привычно клубился туман. Было сухо и тепло – в шестой день Четвертой недели, Дождь не шёл, и по этому поводу объявлялся выходной, который было рекомендовано проводить в «самостоятельном оттачивании разума, что является вашим главным Инструментом в Познании». Я намеревался этим и заняться, тем более что через две недели, которые начнутся послезавтра с Дождя, были назначены очередные Испытания знанием, которые дали бы мне шанс перейти на более низкую Ступень познания в Аудитории.
Зак уже куда-то убежал – комната была пуста. В трапезную пришлось спускаться в одиночестве. Я взял себе «Скрепы разума» – впитывание запланированного Знания требовала именно сосредоточенности и ясности мышления. А вот Зак уплетал «Радугу духа» – учиться он сегодня, судя по всему, не собирался. Я неодобрительно кашлянул и подсел к нему.
– Меняпригласиливдвижениесегодняиспытания, – с полным ртом протараторил Зак, вперив в меня свои сияющие глаза, – я смогу стать Бегущим!!!
– Бегущий есть лишь потребитель Пути, который Путник лишь проложить сможет, – намеренно занудно произнес я, проглатывая полную ложку скреп.
– Бегущий – светочь сияющий, что Знание несет по Пути, презрев Дождь, приближая Цель, – торжественно сказал Зак и убежал, на ходу запихав в себя остатки радуги и подхватив свою сумку.
Доев и достаточно ощутив тягу к познанию, я выдвинулся в Хранилища – Сферы уже манили мое подогретое «Скрепами разума» любопытство.
Прошло уже десять недель, как мы жили в Доме. Естественно, Зак завалил декадное Испытание Знания и больше не имел права посещать Вместилище, чему особо и не расстроился. Мы виделись всё реже, углубившись в выбранные направления развития.
Я сумел в короткие сроки достичь Первой ступени и Обучитель уже кивал мне при встрече, почти как равному. Зак же стал Первым за Первым бегущим и переселился в другое крыло. Выходя утром в коридор, я с грустью отмечал, что мне не хватает синхронно открывающейся двери в конце коридора…
Вскоре, мои заслуги в Познании позволили мне стать Проводником Начал и мне было дозволено собрать собственную группу Достигающих. Затем была вторая группа, третья. Моя роль в достижении Цели становилась всё более явной и совсем скоро, первые золотистые кирпичи с моей личной меткой продлят Путь.
Мы сидели на Утесе и босые ноги утопали в завитках Тумана.
– Через час я стану Бегущим, – Зак машинально огладил костюм Первого, лежащий у него на коленях.
– А я через час стану Путником, – костюм Первого также грел мои колени. – Зак, ты думаешь это все? Я посмотрел в клубящийся туман.
– Я не знаю. Наверное, – Зак задумчиво качнул ногами к чему туман отнесся совершенно равнодушно, – после Церемонии я Убегу.
– А я уложу свои первые кирпичи.
Мы помолчали. Порыв ветра колыхнул рукава, залез за воротник, пробрался к самому телу.
– Ян, неужели мы так и не узнали, что там Внизу? – Зак встал на краю и посмотрел в медленно ворочающиеся клубы Тумана.
– Ты же хотел стать Бегущим, я хотел стать Путником. Мы достигли, чего хотели, мы в шаге от исполнения наших желаний? – я тоже посмотрел в Туман, – неужели оно не стоило Этого знания?
– Вот тут ты прав, – неожиданно решительно сказал Зак, – в шаге от желаний…
Я опять его не поймал, хоть и пытался.
Луч пробившегося из-за облаков солнца упал на шляпку гвоздя. Я привычно опустил ноги на холодный пол. За окном разгорался новый день. Светлые фигуры покидали Чертоги и по сверкающим белым аллеям расходились к стоящим тут и там Вратам. Сегодня была наша с Заком очередь нести Пост у внешних, самых дальних Врат, которые возвышались почти у Грани. Ключник приветливо кивнул нам, и мы также приветливо послали ему Первое восхваление Света на день грядущий утра вестник, в ответ получив Утреннего Света течение услады дня. Сменив двоих усталых Стоящих, мы встали по сторонам от Ворот. Я глянул за Грань, которая начиналась прямо за спиной.
За гранью было искрящаяся кристально прозрачная чистота – последний раз Тумана мы видели с обрыва Ищущих истину, пару прыжков назад. Там впервые Зак, который готовился получить титул Нашедшего и клявшийся, что он наконец нашел цель своего существования, наотрез отказался шагнуть Вниз. Пришлось мне столкнуть его и впервые прыгнуть следом осознано.
Мы сидели на краю и болтали ногами в пустоте. Через час на Церемонии нам торжественно вручат заслуженные Крылья. Мы сидели молча – всё уже было сказано ранее, все точки расставлены, решения приняты. Лицо у Зака наконец было умиротворенным и спокойным – он узнал, что Внизу.
А внизу, где-то очень-очень далеко, куда от наших Врат сквозь ровные ряды подсвеченных солнцем розоватых облаков убегал широкий золотистый Путь, отчетливо были видны бесконечные густо зеленые пятна лесов и желтые пятна пустынь, голубые нитки рек и фиолетовые линзы озер, пестрые лоскуты лугов и пыльно-серые громады гор.
Внизу была Земля.
Записанные сны
Автор публикации
