Томск разочаровывал Марину с каждым днём всё больше.
Единственный город в стране, который называли городом студентов, где наука превалировала над всеми другими отраслями, неожиданно огорчил Маришу тем, что не встречался ей, ну никак не попадался на пути, образованный принц, мечта жизни. Не богатство же заманило её сюда, с чего бы это она потащилась из центра благодатного юга, житницы России, в Сибирь.
Конструкторское бюро стало обременять рутиной и каким-то сонно- нудным черчением одного и того же.
Строго по графику, кто бы сомневался, наступили трескучие сорокоградусные сибирские морозы. Марина в своём модном южном пальто пролетала промежуток от общаги до завода пулей. Она не переставала благодарить мамочку за пуховый платок, так трепетно связанный её натруженными руками.
Без этого спасительного сокровища из козьего пуха она бы из дома не вышла.
Мариша приехала в Томск в октябре. За хлопотами и заботами, в суете дней она и не заметила, как подошли новогодние праздники. Соседка по общежитию собралась замуж за студента из Новосибирска.
По этому случаю, Марина с новыми подругами поехала туда за компанию.
В Новосибирске, в общежитии института, был новогодний вечер, совмещённый со свадьбой.
К ней, хорошенькой и сиротливо стоящей у холодного окна, подходили с приглашением на танец, как в сказке «Варвара-краса», и, как на подбор, страшные заколдованные «принцы». Как она потом поняла, прекрасные были на вечере уже в паре с «принцессами».
– Можно пригласить? – перед ней стоял, пьяно ухмыляясь, очередной. От него несло перегаром, давно нестиранной одеждой. Мариша была чистюлей и не переносила этот запах.
Она жмурилась и отчаянно отказывалась, но не умела колдовать, как Варвара-краса, к сожалению. Спасением был парнишка из заводских, он тоже приехал с ними из Томска. Увёл на ночлег к своим подружкам.
Наконец наступило лето! Но, как не повезло! Оно, такое долгожданное, не принесло морального облегчения, даже после лютых морозов.
Лето настало какое-то не сибирское, до одури жаркое, но жара эта была сухой, испепеляющей.
Приходила к ней в гости удивительная девушка Нина Чёрная, с которой они ходили купаться на реку Томь. Аспирантка, и вправду чёрненькая, так её все и звали, в веснушках, совсем не красавица, но обаятельная, милая, с юмором. К тому же, чувствовался в ней природный ум. Часто вели они с Маришей долгими вечерами беседы о том, о сём и о девичьем, естественно.
– Поехали в деревню? – предложила как-то Нина.
– Скажешь тоже, – с ходу ответила Маришка и задумалась:
“Хотя… три дня выходных, почему бы и нет?”
– Там озёра, такая красота! Там живёт мой брат с семьёй, там сосны, берёзы, помнишь у Юрия Антонова, самая первая песня:
– У берёз и сосен тихо бродит осень,
Облака плывут большие… – неожиданно красиво пропела Черненькая и закружилась в вальсе, подхватив подружку.
Древний теплоход доставил девушек к месту назначения под вечер. Сошли по стареньким сходням на берег.
Предзакатное солнце освещало ласковым мягким и нежным светом посёлок, раскинувшийся у реки, в окружении пяти озёр.
С одной стороны – улицу с пряничными домиками, подсвеченными как новогодние старинные игрушки на «огромной ёлке», – сосновом лесу, тянущемся до горизонта. Он простирался так далеко, что скрывал драгоценные блюдца небесно-голубых озёр, переполненных рыбой.
С другой стороны – косогор, по которому, как девчонки в пышных светло-зелёных платьях, рассыпались красавицы берёзки, неприхотливые ясени и величавые столетние дубы.
Брат Нины Николай радушно поздоровался, почти не отрываясь от чистки карасей, сидя возле забора перед домом. Рыбок, наловленных к приезду любимой сестрички, был целый мешок.
– Эх, Марина, душа моя, – сказал он, хитро щурясь, – надо бы тебе сразу познакомиться с нашей сибирской красотой. Дуй-ка, во-он туда, на пригорок. Видишь огромную берёзу? Нарви-ка веник, славная банька намечается у вас с Нинушкой сегодня!
Нина в этот момент нырнула в дом и не видела, как Маришка радостно понеслась на косогор за веником. Под раскидистой берёзой она приподнялась на цыпочки и ухватилась за пышную ветку. В ту же секунду раздался победный писк сотен крошечных кровопийц. Комары жадно набросились на лёгкую сладкую добычу.
– О, нет! – отмахивалась Маришка, подвывая на комариной ноте. Судорожно нарвав букет из берёзовых веток и комаров, с воплем скатилась с косогора к «гостеприимному» хозяину Николаю. Тот хохотал от удовольствия, глядя на летящую скачками Маришку.
Нина с трудом угомонила обиженную подругу, пообещав чудесный вечер с карасями, приготовленными в сметане в русской печке.
Банька была с паром и берёзовым веником. Комариное нашествие под деревом показалось детским лепетом на фоне берёзовой экзекуции, которую устроила на полке милая Нинушка с почти бездыханной Маришкой. Окатившись напоследок прохладной водой, получившая «удовольствие» Марина выползла в предбанник.
Не успела взять полотенце, как вдруг дверь на улицу распахнулась, и внутрь ввалился кто-то в комбинезоне и мотоциклетном шлеме.
– Девчонки-и, а девчонки, – игриво басом пропел “тип”. Маришка вскрикнула и, прикрываясь полотенцем, попятилась назад.
– Да не бойся, не мужик я, – расхохоталась, сбросив шлем и освободив пышные русые волосы до плеч, симпатичная молодая женщина. Этой шутницей оказалась милая сибирячка Надя, старшая сестра Ниночки.
– Вы своими шутками, братья и сёстры, меня до заиканья доведёте!
– Жизнь тебя закаляет! – сёстры, смеясь, обняли Маришку и повели в дом.
Выпив за дружным столом немного водочки за гостью, «за удачное крещение», все принялись за карася в сметане.
Нет на всём свете угощения лучше, чем это сибирское блюдо из русской печи, да на домашней сметанке, да с хлебушком, только что испечённым!
– Вот оно счастье, вот оно блаженство, – думала Маришка, выйдя на крылечко. Близоруко прищурившись, она посмотрела вверх и ахнула от красоты переливающихся бриллиантов. Да, именно, такими виделись ей низкие звёзды на деревенском небе.
– Мечтаем? – услышала она голос. Он был незнакомым, но каким-то очень добрым и своим.
Маришка и не поняла сразу, кто это: усталость, банька и рюмочка водки совершенно разморили её.
Войдя в дом, она с разбегу налетела на стоящую спиной к двери сестру Надю, опять надевшую шлем.
– Милая Надя, ты уже уходишь? – обняв её со спины за талию, Мариша вдруг почувствовала, что это вовсе не Надя, так как сильные и большие руки обхватили пальцы её рук и развернули Марину, словно в танце.
Перед ней стоял настоящий Иван-царевич, как из кино, как из её снов, только на загорелом лице были милые веснушки, а в глазах, серых, нет, тёмно-серых и очень красивых, светились доброта и юмор.
– Боже, кто это? – думала, не отрывая взгляда от него и заливаясь румянцем, Мариша.
– Познакомься, Мариночка, это Иван, наш брат. Он живёт в Томске, работает в НИИ, молодой учёный.
– Это надо обмыть! – сказал изрядно набравшийся Николай и вдруг предложил тост: «За милых женщин, за прелестных женщин, за всех, кроме моей жены!», сразу же получив затрещину от Дарьи, которую, кстати, обожал, несмотря на крутой её нрав.
Все хохотали, атмосфера семьи была настолько тёплой, что Мариша тонула во всём этом! Тонула в тёмно-серых глазах, заворожённо слушала голос Ивана и ловила себя на одной только мысли:
“Боюсь, боюсь потерять его!”
Провожали Ивана и Надю немного за полночь. Иван остановился в огромном доме сестры, полном радости от присутствия троих племянников.
Утром, чуть свет, Николай выдернул Нину с Мариной из постели и полусонных потащил на озеро рыбачить.
– Не увидев нашей озёрной рыбалки, не поймёшь сибирского духа, – сказал Николай.
Подъехали на озеро на двух машинах. Ни в одной из машин Ивана не оказалось.
Потеряв интерес к рыбалке, Марина смотрела через стекло затуманенным взглядом. Тонкая нить, которая, как казалось Марише, связала её с Иваном, обрывалась…
“К чему это всё, опять, как всегда”, – печально подумала она.
Они вышли с Ниной из машины. Пошёл мелкий дождь, и комариная стая ринулась на две свежие жертвы со страшной силой.
Спасение было только в кабине газика. Спешно вернувшись, плюхнувшись на сиденья и ловя залетевших комаров, они не сразу заметили сидящего сзади в полутьме Ивана.
Он весело изрёк:
– Опять проделки Николая? Нина, а ты тоже участвуешь в заговоре? Затащили бедную девочку комарам на съеденье, – Иван так ласково посмотрел на Маришку, что она чуть не задохнулась от нахлынувшего счастья.
Кто бы мог подумать…
В сибирской глуши, в деревне, влюбиться с первого взгляда!
– Ой! Чуть не забыла! Николай просил съездить за хлебом! – Черненькая кубарем скатилась со скользкой подножки газика и умчалась к другой машине.
Иван взял послушную руку Марины в свои тёплые ладони и потянул к себе на сиденье. Они говорили о каких-то мелочах, он шутил, не спуская с неё глаз.
Какое-то волшебство растекалось вокруг. Марине казалось, что фея, которая стоит рядом с машиной под дождём, сейчас не выдержит и превратит этот газик-карету в тыкву, а принц, как всегда, окажется не принцем.
Время шло, а чувство в груди Марины росло и пугало, она всегда была разумной, а тут…
Чувствовала, что тонет в этих глазах и не заметила, как его губы коснулись её губ, и долгий поцелуй ошеломил и закружил голову. Пахло травами, её духами и его запахом, неповторимым и дурманящим.
– Эй, бездельники! – раздался весёлый голос Николаши, – а ну, гляньте на наш улов!
Карасей в сетке оказалось на целую армию.
– Мариш, солнце моё, это ты принесла удачу, – продолжал балагур Николай.
– Не знаю, как вам, а мне – точно, – вдруг сказал Иван, не выпуская из объятий счастливую Маришку. Это не у вас, а у меня улов! Я поймал золотую рыбку и надеюсь – не упущу!
Всё-таки не зря так тянуло Марину за романтикой в Сибирь.
Доброе сердце девушки и чистота души расположили подругу Ниночку, и та уговорила брата приехать в деревню на «смотрины». Ни одного дня в своей жизни не сомневался Иван, что поймал тогда золотую рыбку.
И не упустил.
Автор публикации
