Конкурсы

Марк годами собирал на этом пустыре макет города из мусора: башни из консервных банок, мосты из проволоки, улицы, выложенные битым стеклом. Здесь он был архитектором, королем, богом. Но пришли бульдозеры. — Территория под застройку, — сказали люди в желтых касках. Марк умолял, но тщетно – кому интересны слова бездомного? Когда техника двинулась вперед, он в отчаянии схватил камень и бросил в свой город. Раздался грохот: камень врезался в центр макета […]

Баба Яга гремела туесами-кадками, злобно бурча: — Да где ж эти лапки лягушачьи..? Я уж и зелье кипеть поставила… Были ведь, а, котик, ты мой котик, всё-подряд-проглотик? — и отвесила коту лёгкую вразумляющую плюху. В глазах кота чуть не прочиталась мысль о мести, но он успел их прикрыть и заизлучал ещё больше безмятежности. Потопала Яга на болото. Только зачерпнула сачком, — а в нём — лягушка-квакушка. Глаза — зелень весенняя,

Марина сидела на стуле, поджав ноги, и смотрела в окно. Дождь барабанил в подоконник второй час. Самое лучшее, что сейчас было бы, это завалиться спать, зарывшись в пушистый плед. Но что-то ей мешало сделать это. Она загадала, если сейчас из-за поворота появится тётка с авоськами, он позвонит. И ждала…её, тётку. Но появился высокий гражданин в шляпе, без зонта, с маленькой собачкой на поводке. И раздался звонок. Трубку взяла не сразу.

— Дед, а как ты с бабушкой познакомился? — спросил внук, ковыряя ложкой в тарелке с остывшим борщом. Федя, в старом тулупе, смотрел на деда. В избе потрескивала печь, а за окном завывала февральская вьюга. Дед, кряхтя, подкинул ещё поленьев. Его лицо, с морщинами, напоминало карту давно ушедшей эпохи. — Эх, внучок! Дело было в Сормово, тогда еще славном. Первый танк у нас там строить начали — Т-34. — Танк?

– Нельзя сажать бабушку за стол, пока на нём налитые до краёв чашки с чаем или какао. Обязательно раскачает и всё прольёт, придётся менять скатерть! – Мэган хмурится, вертикальная складка у переносицы делает лицо суровым и непреклонным. – Кто её вообще отпускает к нам на побывку? Сидела бы у себя там, в своём городишке, как бишь, он называется? – каркает с кресла Карл, шерудя большими пальцами по тачскрину. Очередной уровень

Это вскрылось после Крымской Войны, когда нововенчанный император Александр Николаевич стал разгребать дела, навороченные при его батюшке. Лейб-юристы, разбирая дела ссыльных, пригодных к амнистии, наткнулись на объёмный массив дел множества лиц, осуждённых к срокам ссылки, несоизмеримым с тяжестью совершенных ими проступков. Мельчайшие, они карались огромными сроками и виновные ссылались в один и тот же город – Н-Ангарский, где-то подле Иркутска. Вскоре выяснилось, что такого города не существует, как и самих

— Машунь, сегодня без сказки, — устало проговорила она и закрыла дверь. Холл встречал давящей тишиной, как и любое место, куда бы она ни пришла. Отчаянно хотелось занять себя хоть чем-то. Телевизор показывал одно и то же шоу, а любая книга, которую она открывала, была набором несвязных фраз: «Анюте нужна новая куртка…» «Завтра пересдача, Ань…» «Анна Степановна, ваши документы…» В который раз листая страницы, она подумала, что если бы у

Шорох песка под ногами — словно змеи перешептываются — холодит душу. Впереди только пустошь и неизвестность. Единственная точка опоры — спина мужа перед глазами. Куда он её ведет? Почему так спешно они собрали самое необходимое и ушли в никуда? Ей казалось, что её душу разорвали и часть души осталась у любимого очага — так саднило в груди. Муж слегка ссутулится, ткань на спине прорезал след пота. Спешит походкой беглеца —

Миха мчался по пустынному шоссе. Впереди овечьим стадом сгрудились провисшие до самой земли облака. Байк вонзился в белёсую волокнистую муть. От холодной сырости волосы на теле Михи вздыбились. И следом накатила острая, как боль, тревога. Внезапно из тумана проступила стена. Миха резко ударил по тормозам. Сверился с навигатором: тот рисовал вокруг целину. Опять задурил, зараза! Дорога нырнула под арку ворот. За стеной Михе открылся целый город: широкие, убегающие в туман

Каждую ночь на крыше одинокого домика в пустыне появляется силуэт девушки. Она смотрит в телескоп на звёзды и планеты. Их так много во вселенной, и ей так хочется пересчитать все и каждой дать имя. Сегодня она любовалась Фиридой. Это особенная ярко сиреневая планета, вертящаяся юлой в свете фиолетового солнца Фиос. А так как это любимый цвет Фириды, то и имя она дала ей своё. Девушке очень хотелось верить, что из