Конкурсы

Сей град был создан Василием в одиночку. На улицах этого города всё так, как в детстве Васи: перестреливающиеся бандиты, матерящиеся путаны, трамплины на дорогах и прочие антисоциальные элементы городского дизайна. Кроме того, открытый мир изобиловал секретами, известными пока только самому Васе, и отсылками, тоже понятными лишь творцу. Мирок, созданный Васей, был не без огрехов, баги встречались. «В реальном мире тоже ничто не бывает идеальным, как и не существует идеального баланса […]

– Вот этот люк – то, что вы называли прежде корневой папкой, – механический голос гида сопроводило мерцание графического девайса. Странно, что голос определяется мной как механический, ведь сам я с сегодняшнего дня поселенец цифровой реальности. – Отсюда вы можете попадать в различные локации, – бесстрастно продолжил гид. Мне не терпится опробовать новое существование в двоичном коде. Я тут же оказываюсь в ином месте. И, надо же, натыкаюсь на Джона.

– Почтарка сбилась с ног. Он всё время пишет письма на адрес в несуществующем городе. Потом они приходят к нему обратно. Скорее всего, дальше распределительного узла в области не доходят. Куда ж их отправлять, если ни индекса, ни вразумительного адреса? – сосед, пожевав губами под седоватыми пышными усами, кивает головой в сторону маленького домика, со всех сторон укрытого вишнями. – А в остальном? – справляется доктор. – То-то и оно,

– Билли, ты видишь его, видишь? – Джонни, хотя и обессиленный, едва не заплясал от радости, поднимая тучи песка с гребня бархана. – Это мираж! – безучастно ответил Билли. – Двигаемся по плану строго на запад, через сто миль должен быть оазис. Если нам повезёт и мы не промахнёмся несколькими милями южнее или севернее. – Но, может быть, попытаем счастья? Смотри, как натурально он выглядит! Я вижу даже людей в

– Эй, любезнейший! Тут по карте где-то должен быть поворот. Третью милю плетёмся на первой передаче, и ничего, одни прерии! – лохматая голова из кабриолета прошлого века обращена к крестьянину, ведущему по обочине корову. – А что там должно быть, за вашим поворотом по карте? – грубо отвечает крестьянин, подхлёстывая хворостиной остановившееся животное. – Как что? Дримтаун! – непонимающе моргает голова. – Не было у нас такого отродясь и не

– Нет там никакого города, даже и следа. Одни камни, мрак, полное отсутствие жизни, как и на поверхности, – вылезший из батискафа солдат был бледен и взъерошен. Археолог Шверубович впервые пожалел о пари, заключённом по пьяной лавочке с ихтиологом Швайнштангелем и древлехранителем Шутохвастовым. Там, во время кофе-тайма на международном конгрессе, первый грозился обнаружить таки Лох-Несское чудовище, второй – баснословный Китеж на дне озера Светлояр. Вяло пораскинув хмельным умом, Шверубович представил

«Ты жрёшь столько мучного, коровища! Однажды во время секса ты меня раздавишь! Тебе прямая дорога в город обжор! Я покидаю тебя!» – на этих словах Фима картинно хлопнул дверью, посыпалась штукатурка. «Ну и ладно!» – передёрнула пухлыми плечами Фанни. «Пронзительнее было бы сказать: “Покидаю тебя, неверная!” Но я же не давала повода. Да и с кем?» И тут Фанни осенило. Конечно же, Город Обжор. Именно так, с большой буквы! Только

Когда незаурядного поэта спросили, не желает ли он побывать в давно оставленном городе юности, творец не задумываясь ответил: «Это тот случай, когда реальность сильнее воображения. Я не смогу силой мысли заново отстроить всё то, что было прежде. Но увиденное напрочь разрушит мои воспоминания».

– Ну что, на этот раз надеешься выиграть конкурс? – моложавый хлыщ со смешливыми глазами подкрутил щеголеватые усики. – На этот раз мастеру должно повезти, – качнул головой в знак протеста против насмешек пожилой господин в полотняной куртке. – Он так трудился, так старался в ту пору, когда работал скульптором! Теперь он архитектор, отстроил такой большой город, что и атомной бомбе разрушить не под силу! – с жаром воскликнула темноглазая

Дождь начался внезапно — проливной, пахнущий серой. Майкл, американский студент-археолог, отстал от группы, увлекшись фотографированием фресок в переулке у Виллы Мистерий. Когда поднял голову — улицы были пусты, но в воздухе стоял странный гул, словно тысячи шепотов сливались в один протяжный стон. По мокрой каменной мостовой скользили тени. Не размытые пятна, а четкие силуэты: женщина с кувшином, ребенок, тянущий руку к чему-то невидимому, хромающий старик… Они двигались к морю, но