Конкурсы

Как, сын мой, не подивиться судьбе, скрестившей ныне наши пути? Вот я гляжу на тебя и вижу цивилизованного человека, пожелавшего стать дикарём; вот ты глядишь на меня я видишь дикаря, который волею Верховного Существа во имя каких-то неведомых целей приобщился к цивилизации. Ф. Р. Шатобриан Груз, который Марк Фельсхакен заявил к досмотру, вопросов не вызывал. Отсталому миру – простые товары. Антихтон же не просто провинция, это дыра на краю Галактики.

Пыльная буря слепила глаза и обжигала горло. Вот она Планета Дикарей. Иван закрыл лицо руками. Дышать было очень сложно. Он уткнулся лицом в плечо Стива, сделав небольшой вдох, стал торопливо доставать шарф, лежавший в рюкзаке. Обмотав им рот и нос, немного отдышался. Теперь надо было найти очки. Он начал бить себя по карманам гимнастерки, но всё было бесполезно. Иван почувствовал, как Стив наклонил его голову и, протерев глаза рукавом, надел

Верно говорят, дрянь к дряни льстится. Как-то раз и у нас в деревне стали лихо пропадать благие вести. Так в один день и смыло все с улиц. Как оно началось, никто и не понял даже, да только, как оказалось, без дряни не обошлось. Утро то я по обыкновению застал за пастьбой. Я ж как до тридцати считать выучился, так матушка меня в пастухи разом и определила. Как сейчас помню, пришёл

Конквистадор Исачок, зиц-командор космической каравеллы “Абрахам 404”, блаженствовал. На Земле давно уже был позабыт нерукотворный рай, что окружал теперь зиц-командора и его видавшую виды команду. Словно зачарованные, конквистадоры разбрелись кто куда по благоухающим неведомыми цветами зарослям. Палеонтолог Могила рассматривал живописные обнажения песчаника вдоль берега весело журчащей речушки. Техник-механик Глубоконь обнаружил на каменистом дне золотые крупицы и теперь зорко вглядывался в водяные буруны в поисках более весомых самородков. Этнограф Давильных радовался

Тамара проснулась от звонкого: «вдох — и — виидох, вдох — и — виидох». Слышалось кряхтение. И запах, пахло кислым потом и дешевыми духами. Открыла глаза. На полу ее роскошной спальни раскинулись на ковриках для йоги женщины во всем разнообразии боди-позитива. Левая нога каждой из них была поднята вверх с индивидуально доступной степенью вертикальности. На расстоянии вытянутой руки пыхтела тучная тетка в розовых леггинсах. — Какого..? — воскликнула Тома, откинула

— Шеф, через три дня нам улетать, а переговорщика нет. — Как нет? А наш «дикарь»? — Он убит. Вчера вечером часов в семь. Ваша секретарша пыталась с ним связаться, чтобы договориться о встрече на сегодня. Он не отвечал. Поехала к нему домой. Свет горит, дверь открыта, «дикарь» сидит в кресле с деревяшкой в глазу. Ещё не остыл. Лора позвонила мне, я вызвал полицию. Медэксперт сказал, что смерть наступила с

Ненавижу всё. Даже Микки Мауса. Он мне кажется маленьким гадким мышонком, который насмехается над всеми, как бы говоря: «Смотрите, детишки, вам никогда не попасть в кино!» А кино для меня всё… Вот и подоспел новый проект. Так всегда бывает: ты сидишь в туалете, как вдруг звонок на мобилку – и агент в виде моего брата, которого я ненавижу всеми вентилями души, говорит: «Голливудская студия! Хочет, чёрт возьми весь мир, твою