Рассказ №11 Час тьмы

Слепой старец, в сопровождении юных помощников, поднимался по полуразрушенной лестнице к поселению. Оно располагалось на окраине бывшего города Флоренция. Развалины домов напоминали о страшной катастрофе девяносто лет назад. Старец был тогда юн, а теперь он был одним из немногих свидетелей тех времен. Он ходил от поселения к поселению, рассказывая свою историю, чтобы люди знали, чтобы они помнили.

Вечером у костра собралась вся деревня послушать его легенду. Что в ней было правдой, а что вымыслом, никто уже сказать не мог. Старец сел на почетное место. Ему протянули чашку горячего вина, и он начал свой рассказ:

— Когда к нам пришла беда, мне было шесть лет, и я ещё помню целые города, цветущие ухоженные сады, машины, много машин, много людей и фонтаны. Я помню, как мы с матерью кормили голубей недалеко от своего дома. Там был очень красивый фонтан. Сейчас его уже нет. Это была счастливая и беззаботная жизнь.

В те времена у людей не было никаких проблем. Родители ходили на работу и покупали детям игрушки, сладости.

Старец на минуту замолчал, углубляясь в воспоминания. Дети осторожно придвинулись поближе.

— Игрушки были очень яркими. Это были и нарядные куклы, и роботы, и конструкторы, и машинки всевозможных форм и размеров. Сейчас таких уже нет. Это был рай.

Взрослые работали не так тяжело, как сейчас. У них были компьютеры, и они что-то печатали. За это им давали прямоугольную карточку. С этой карточкой мы ходили в магазины и могли купить все, что угодно. Нужно было только приложить карточку к аппарату.

А потом пришла беда.

Все случилось внезапно. Мы проснулись рано утром, ничего не работало. Компьютеры и другие приборы не включались. В те времена все работало на электричестве. Оно исчезло в один день, и мы не могли даже приготовить себе еды.

Машины перестали ездить, что-то случилось с топливом. Его называли бензином. Бензина было полно, но он стал как вода.

На улице люди суетились, бегали и спрашивали друг у друга, что происходит. Но никто не знал ответа. Электричество с тех самых пор не вернулось.

Это были тревожные дни. Главной заботой стало найти еду. Магазины не могли принимать карточки, аппараты тоже перестали работать. По началу люди перебивались тем, что могли найти. А примерно через неделю, собралось много голодных, и они начали ломать магазины. Кто-то пытался им помешать. Но это было бесполезно. Тогда пролилась первая кровь.

Мои родители в тот день велели мне сидеть дома, они тоже пошли в магазин за продуктами. Так они мне сказали. Когда я услышал громкие крики и шум разбивающихся стекол, я не выдержал и побежал посмотреть. Толпа хотела попасть в большой магазин недалеко от нашего дома, но охранники их не пускали. Им кричали из толпы, требовали пропустить, бросали камни в стекла. Но трое охранников не хотели уступать, они стояли с оружием в руках и грозились выстрелить, если люди не разойдутся.

Тогда один человек из толпы толкнул охранника. Охранник выстрелил в него, и тут люди набросились на них. Они вырвали у охранников оружие и начали избивать толпой. Они били их ногами и палками. Кто-то кричал перестать, но охранников продолжали избивать.

Когда их убили, тела оттащили в сторону, и люди хлынули в магазин. Я посмотрел на убитых. Вместо лиц у них было кровавое месиво, а по асфальту к ним тянулась кровавая дорожка. В тот день я не мог есть, хоть и был голоден.

После того случая в магазине мои родители поняли, что из города нужно уходить. Власти нашего городка не могли справиться с беспорядками. Люди теряли над собой контроль от страха и надвигающегося голода.

К тому времени уже было известно, что такая же точно ситуация везде. Помощи было ждать неоткуда. Выживание зависело только от самих людей.

Моя семья решила отправиться в деревню к родственникам, чтобы переждать тяжелые времена. Поближе к земле и еде.

Мы собрали остатки еды, которую удалось добыть в магазине, и выдвинулись на север. За городом мы увидели, что мы не одни. По дороге брели разрозненные группки людей, нагруженных вещами. Они были с детьми и стариками. Мы прибились к одной из таких кампаний, и мне стало спокойнее.

Вдали от города, на открытой местности, городские страхи остались позади. Природа и привычное небо успокаивали своим постоянством. Вся эта ситуация уже не казалась катастрофой, а всего лишь временной трудностью, которую нужно пережить.

Спокойствие нашего путешествия оказалось затишьем перед страшной бурей. Бурей, разрушившей всю нашу цивилизацию. Нам повезло, что в момент удара мы были за городом. Это был именно удар, а не землетрясение, как думают многие. Землетрясение случилось потом, как бы в ответ на этот страшный удар.

Мир будто перевернулся вверх тормашками, и меня придавило к земле. Все попадали, и только спустя несколько минут началось сильное землетрясение. Дорога начала расходиться, образуя глубокие трещины то тут, то там. Люди не могли встать на ноги. Мы все были страшно напуганы. Казалось, на нас надвинулась темнота, хоть Солнце ярко светило. Воздух наполнил зловещий вой, а сильный ветер будто хотел утащить нас за собой.

Затем все закончилось так же резко, как и началось, но странная тишина вселяла ужас в сердце. Мои уши словно наполнило ватой. Ненормальность происходящего не давала сдвинуться с места. Я не понимал, что происходит.

Тогда я впервые услышал это страшное слово — апокалипсис. Кто-то призвал к покаянию, и все, кто был с нами, встали на колени и начали молиться. Только тогда я смог подняться и начал молиться с остальными. Я не знаю, кому я молился, но я просил, чтобы этот кто-то спас наш мир.

Мы не рискнули двинуться дальше и заночевали в поле. На следующее утро, как только рассвело, мы были уже на ногах. Нам открылась невесёлая картина. С севера по нашей дороге шли бесконечные толпы. Люди были нагружены сумками, они спешили. Мы поняли, что на север идти опасно.

На наши расспросы нам рассказали о страшной огромной Твари, которая вылезла из-под земли. Она пожирала одних и превращала в рабов других. Превращенные рабы выискивали годных для служения, а слабых, больных и старых пожирали. Люди бежали на юго-запад, к горам. Там они надеялись укрыться от злобной Твари и ее слуг.

Тут, словно услышав, что о ней говорят, в небе показалась Тварь. Она была огромной, как гора, и объята черным пламенем. Ее четыре крыла, одно над другим и по два с каждой стороны, выстроились в форме, напоминающей пирамиду. Она планировала над людьми, приготовившись растерзать их. Хвоста у нее не было, зато было множество длинных рук. Да, именно рук! Они торчали из ее пуза. У Твари не было головы вообще, но она прекрасно ориентировалась.

Определившись с местом, Тварь сложила крылья и ринулась вниз. Прямо на глазах, ещё в воздухе, её крылья трансформировались в четыре столба и, изогнувшись странным образом, её форма как бы перетекла в огромный кокон на четырех ногах с кучей рук со всех сторон. Наверху кокона открылась воронка, и монстр начал хватать всех, кого мог достать. Он кидал людей в воронку, лишь изредка выплёвывая нечто человекообразное снизу.

Существа, перерожденные в недрах чудовища, внешне напоминали людей: две руки и ноги, два глаза и нос. Но их остекленевшие, увеличенные глаза, руки длиннее ног, полное отсутствие волос на голове и отвратительная печать на лице не давала возможности назвать их людьми.

Меня схватили за руку, и мы побежали. Мы бежали долго, мы устали. Я сбил себе ноги, но мы продолжали бежать, не останавливаясь даже поесть. Бежали до самой ночи, а потом и всю ночь. До сих пор не понимаю, откуда у нас взялось столько сил. Я думаю, что нас гнал ужас.

Старик сделал большой глоток вина и продолжил свой рассказ:

— Наконец мы остановились передохнуть. Верхушки гор уже ясно прорисовывались в синем небе. Горы были нашей надеждой на спасение. Мы направлялись к заброшенной каменоломне. Там можно было укрыться от опасности, закрыть все сообщения с внешним миром и переждать. А что дальше? Даже думать о том, что дальше, было страшно.

Тварь, видимо, полетела кормиться в другое место или отдыхала. Ее не было видно, поэтому остаток пути мы прошли спокойнее. Люди угрюмо молчали, у них не было сил даже на эмоции.

После того землетрясения разрушений было очень много. Земля была испещрена разломами, будто шрамами. По дороге мы не нашли ни одного уцелевшего здания. Все рухнуло, придавив несчастных, которые не покинули свои дома вовремя.

В одном из поселков вдоль дороги мы услышали крики о помощи – кричала женщина. Её придавило стеной, и она не могла выбраться. Несколько человек попытались ей помочь, но все было напрасно, и мы оставили ее умирать там одну. Кругом виднелись подтеки крови, в воздухе витал трупный запах.

Даже сейчас, до сих пор, находят скелеты погибших в той катастрофе. Они умерли, и их некому было похоронить. Ребенком я смотрел на весь этот ужас и завидовал им. Ведь покойникам уже было не страшно, им не нужно было смотреть на это торжество смерти.

Заброшенную угольную шахту мы нашли достаточно быстро. К ней вела разрушенная железная дорога. Мы боялись, что вход завалило. И действительно, перед входом громоздилась куча камней, но кто-то до нас успел расчистить проход. Однако вход был закрыт. Мы начали стучать и звать тех, кто внутри. Нас впустили, шахта была большой и могла вместить много людей.

После нас были и другие, в основном небольшие группки чудом выживших. Мы всех впускали, пока не завалили основной вход так, чтобы никто не мог к нам пробраться. Наружу выходили изредка через потайной лаз, пополнить запасы еды. Воды в шахте было в избытке, также водились крысы, так что мы могли там жить достаточно долго.

Всё, что я рассказал, я видел своими глазами. Я тогда ещё не был слепым. Но дальше я расскажу то, что видели другие. Я собрал все истории в одну уже после того, как все закончилось. Теперь я хожу от поселения к поселению и рассказываю молодым истину, чтобы они знали, чтобы они помнили, чтобы этот ужас больше никогда не повторился.

Вино в чаше закончилось. Девушка услужливо поднесла старцу вторую чашу, и старик продолжил:

– Тварь не просто пожирала людей, она их перерабатывала, создавая новое общество. Те измененные, с печатями, которых мы видели, были не единственным типом новых “людей”. Всего, по словам свидетелей, я насчитал пять типов.

Об одном из них, с печатями на лице, вы уже знаете. Это тупые солдаты. Они выискивали людей, хватали и относили в специальные резервуары. Когда резервуары наполнялись, прилетала Тварь и одних пожирала, а других перерабатывала.

Второй тип – это строители. В отличие от первых, у них были короткие ноги и мощные плечи. Печать у них была на руках. Они строили сооружения безобразного вида. Эти постройки были одинаковыми: серые стены и бесконечные заборы, обмотанные колючей проволокой, которую они выблёвывали прямо из себя в буквальном смысле. В одних зданиях жили измененные, в других располагались резервуары для обреченных людей.

Резервуары представляли собой серые цилиндрические вышки без окон и дверей. Внутри по внешней стороне располагались небольшие отсеки, куда подселяли людей. В центре башни было сквозное отверстие достаточного диаметра. Попасть в резервуар, равно как и выбраться, можно было только через верх. Когда все отсеки наполнялись, прилетала Тварь и полностью его опустошала.

Третий тип – это добытчики еды. Они пожирали все подряд, в том числе и раненых измененных, пока их живот не раздувался как шар. Они были полностью покрыты короткой шерстью, даже лицо. Но живот у них был голый, печать красовалась на нём. Когда их живот наполнялся, они возвращались в свои поселения и изрыгали жижу в специальных зданиях для кормёжки. Все измененные ели там.

Четвертый тип самый странный. Я так и не понял, чем они занимались. Скажу лишь, что печать у них была на заднем месте, которое было очень толстым. Остальная же фигура была непропорционально тонкой. Они редко выходили из построек. Другие измененные относились к ним с почтением.

Пятый тип – это командиры. Их было очень мало, не больше одного или двух в поселении. Они выглядели почти как люди в обтягивающих черных костюмах, только с огромными крыльями. На них не было видно печати. Они постоянно летали и отдавали распоряжения, которые тут же беспрекословно выполнялись. Жили они и питались отдельно от остальных. Они были словно дирижёры этого мерзкого действа.

Хоть измененные и отличались друг от друга, но у всех была общая черта — большие, будто хрустальные глаза без зрачков. Их глаза светились даже в темноте и вселяли ужас в любого, кто подойдёт близко и посмотрит в них. Жертва как бы впадала в ступор и не могла двинуться с места.

Измененные практически не общались между собой. Они лишь изредка обменивались странными короткими звуками разной тональности, похожими на вой. Когда командирам нужно было их собрать вместе, они взмывали вверх и пронзительно выли. От этого воя у обычных людей закладывало уши, и кружилась голова. Некоторых даже тошнило.

Это было общество, если это можно назвать обществом, абсолютного подчинения. Каждое существо выполняло свою роль по строго заданным правилам. У них не было наказаний по отношению друг к другу, потому что некого было наказывать. Они жили слажено, как единый организм. Даже муравьи по сравнению с ними кажутся весьма своевольными.

Я не знаю, какова была их цель, и к чему они стремились. Они работали, ели, спали и больше ничего. Они не любили и не пели песен, как мы. Но они были сильнее нас.

У этих существ была одна слабость – они не могли размножаться, а размножаться им было необходимо. Они тоже были смертны. Если кто-то из них получал серьезное повреждение, его тут же пожирали свои.

Для восполнения численности они использовали людей. Помимо резервуаров с обреченными на переработку, они огораживали фермы. В эти фермы помещали только плодовитых молодых до тридцати лет. По достижению этого возраста их отправляли в резервуар. Та же участь ждала и тех, кто болел.

На фермах люди должны были сами выращивать себе пропитание, но они не могли покидать пределы ферм окруженных двойным забором из колючей проволоки. В этих загонах никто не умирал своей смертью, даже если кто из людей задумывал убийство или самоубийство, изменённые это чуяли и отправляли их в резервуар. Твари сортировали и отбирали людей, чтобы создать идеальный баланс между рождаемостью, смертностью и переработкой.

Все это новое человечество постепенно распространялось по всему миру. А мы обречённо пытались выжить в шахте, хотя надежды уже ни у кого не было. Рано или поздно нас бы нашли. К тому же отсутствие света и свежего воздуха сделало нас хилыми и болезненными.

Не знаю, сколько времени мы так прожили, но достаточно долго. Пока однажды наши охотники не вылезли очередной раз на поверхность через тайный лаз. У входа они нашли ослабленного человека. Нам было удивительно, что он забрался так далеко в горы, ведь лаз вел в долину между высоких гор, далеко от дорог.

Этот человек рассказал нам свою историю. Его звали Карлос. Он был одним из тех, кто жил в резервации для размножения. Вначале он исправно выполнял свои обязанности, радуясь, что остался жив. Но условия, в которые их загнали, сделали свое дело. Он стал бесполезным.

С людьми не церемонились, их держали как натуральный скот. Их ферма была относительно небольшой огороженной территорией, примерно два на два километра. Жилые, наспех сооруженные каменные бараки и столовая находились примерно в центре и были окружены дополнительно колючей проволокой. Измененные солдаты, тщательно следили за каждым их шагом и полностью управляли их распорядком дня.

На ферме жили только мужчины, примерно человек сто. Их поднимали рано утром на рассвете и вели в туалет и на помывку. Твари тщательно следили за их гигиеной. Затем мужчин вели в столовую, где они получали порцию безвкусной и отвратительной на вид, однако очень питательной жижи. Потом их вели в поля на работы, где они занимались самым примитивным сельским трудом. Трудились так до вечера. В конце дня их вели на повторную помывку и кормили жижей. На ночь ворота, ведущие на поля, закрывали, а измененные за колючей проволокой наблюдали за людьми всю ночь, блымкая на них своими бездушными глазами.

Такой распорядок длился четыре дня, на пятый день их доили. Именно так сказал Карлос. Их доили каким-то аппаратом, выжимая все до последней капли в пробирки, которые потом куда-то уносили. В такой день они не работали, но лучше бы работали, как сказал нам тот человек.

В конце концов, тяжелая жизнь привела к тому, что он ослаб, и из него больше нечего было доить. Его повели на переработку. Карлосу тогда было настолько плохо, что он даже не сопротивлялся. Ему уже было всё равно. Ни надежды, ни радости больше не осталось. Одна из тварей надела на него ошейник, и он послушно поплёлся за ней по дороге к резервуару обреченных.

День был осенний. Моросил дождь. Дорога местами была размыта, их ноги были испачканы в грязи. Почему-то твари не занимались дорогами, видимо, им на удобства было наплевать. Измененный периодически оборачивался, чтобы посмотреть на Карлоса. На его тупой морде не было ни злобы, ни радости, но мерзкие слюни стекали с подбородка, будто отбивая траурный марш по собственной человечности.

Карлос не испытывал ничего, кроме тошноты, и ни на что не надеялся, когда вдруг краем глаза увидел светлый блик. Он рефлекторно обернулся, но ничего не увидел. Когда он опять посмотрел вперед, то о чудо! Перед ними стоял человек, весь в белом. Даже волосы и глаза у него были белы, как снег. Он стоял, раскинув руки, прямо у них на дороге. Карлос закричал ему: «Беги!» – но человек в белом лишь засмеялся.

Это был тот, кого вы сейчас знаете под именем Аол.

Тварь обернулась на крик Карлоса и оскалилась. Казалось, она не видела того человека. Измененный продолжал идти вперёд, никак не реагируя на нежданного гостя. Когда тварь подошла вплотную, Аол протянул руку и дотронулся до ее печати открытой ладонью. Измененный упал без сознания. Печать на его морде начала растворяться, пока не исчезла полностью. Затем по его телу началась мелкая дрожь.

«Иди. Тебе не нужно смотреть на обратную трансформацию. Она продлиться несколько суток, после чего он станет таким, как был прежде. Но этот процесс мучительный», — произнес человек в белом. Потом добавил: «Иди в горы, там ты найдешь выживших они тебе помогут. Главное запомни и передай — нельзя бояться и ненавидеть. Твари чуют страх и ненависть».

После этих слов человек в белом развернулся и исчез, обернувшись светом. А в голове у Карлоса четко вырисовалась дорога и место тайного входа в нашу шахту.

Никто не знает, кем был Аол и откуда пришел, но по свидетельствам разных людей, я восстановил картину того, что произошло дальше.

Он появлялся в разных местах, иногда помогал, иногда нет. Нигде не задерживался, но многим говорил не бояться, что страх и ненависть делает чудище тьмы сильнее.
Он искал крылатую Тварь по всему миру, а та как будто пряталась от него, продолжая перемалывать людей.

Однажды Аол застиг Тварь врасплох, когда та как раз поедала и перерабатывала людей из очередного резервуара. Слуги не видели Аола, но крылатый зверь злобы почуял, всполошился и взметнулся ввысь. Аол не смог его догнать.

Долго Тварь избегала битвы, набираясь сил. Казалось, черное пламя, что окутывало её, становилось ещё чернее с каждым поглощенным резервуаром людей. Как может чёрное стать чернее? Глазами это не увидеть и словами не объяснить.

Её мощь росла, она становилась сильнее и быстрее. Теперь, когда она передвигалась, уже было невозможно рассмотреть ее форму. Она казалась черной молнией рассекающей небо, оставляющей после себя громыхание ужаса. Трансформация из формы в форму происходила почти мгновенно, а количество возможных форм, казалось, было бесконечным.

Все они были безобразнее одна другой, каждый раз удивляя своей безумной фантазией. То это была аморфная масса с тысячью торчащих человеческих органов, то она принимала вид лабораторных колб с торчащей прозрачной трубкой, которая всасывала пойманных людей так, чтобы причинить им как можно больше боли. Тварь специально наводила страх и вызывала ненависть. Ужас и ненависть были ее истинной пищей.

Только одно мешало Твари достичь своего истинного могущества — надежда людей на Аола. Пока Аол не боялся, пока появлялся то тут, то там, освобождая людей от печатей и печальной участи, Тварь не могла стать полноценным правителем сего мира. Она это понимала и, наконец, решилась на открытый бой.

Это был день летнего солнцестояния. Тварь взметнулась ввысь и разверзла гигантские крылья, затмив собой Солнце. Не знаю, как это произошло, но она исказила пространство и время, как бы вывернув земной шар так, чтобы каждый живущий мог зреть её величие. Даже мы, живущие в шахте и забывшие о небе, видели это. Потолок над нашими головами как бы исказился какой-то демонической линзой и вывернулся, не ломаясь, открыв перед нами страшную картину.

На небе творилось какое-то безумие. Крылья Твари полностью закрыли Солнце, и тьма засветила во свете. Абсолютный ужас разлился в наших сердцах. Тварь пронзительно заорала, вызывая на бой Аола.

Маленькой, но очень яркой звездочкой Аол взметнулся вверх, остановившись ровно в центре перед чудовищем. Тварь приняла форму солнечного диска с острыми рогами, расположенными в форме буквы “х”. Чёрное, рогатое, безумное новое Солнце пульсировало злобой. Она готовилась поглотить свет Аола.

Аол казался небольшой блёсткой в центре чудовища. Слишком маленькой и слишком незначительной. Казалось, он обречен, а вместе с ним и весь мир. Но еле заметный человечек, раскинув в стороны руки и ноги, выпустил из них лучи света, перекрывая ими рога черного Солнца. Чудовище в ответ выпустило в него щупальца.

Чувство обречённости и желания смерти охватило людей. Что могут эти жалкие лучики против этого нового бога. Но тут Аол засмеялся мелодичным звонким смехом. Смехом, разрушающим всякое зло в омертвевших сердцах, и у нас внутри будто спал камень. Мы почувствовали тепло. У нас появилась надежда.

Теперь лучи Аола стали ярче. Они словно разрезали Тварь на четыре части. Тьма сопротивлялась, пытаясь устремиться в стороны между лучей, но вокруг неё уже был установлен барьер света. Круг света начал постепенно сужаться, пока не открыл настоящее Солнце и не сжал тьму до маленькой точки. Затем земля разверзлась, и остатки Твари рухнули вниз.

Солнце засияло, как прежде, ослепительным светом. Мы отвернули глаза и больше никогда не видели Аола. Он растворился в свете Солнца. Мир принял прежние очертания. Землетрясение ознаменовало победу света. Это второе землетрясение разрушило все постройки измененных, унеся жизни тех, кто был в них. Нам тоже досталось. Кое-где свод шахты не выдержал, и нас частично завалило камнями.

Свет победил тьму. Но победа забрала много жизней. У всех выживших измененных пропали печати, и они снова стали людьми.

Я не знаю, что сделала Тварь и как это все понимать, но мудрецы говорят, будто она в тот час исказила реальность в нашей голове. Она проникла в наши сердца через страх и ненависть. Но Аол, Свет жизни, оказался сильнее. Он разрушил козни злобы, и мир вернулся на круги своя.

Мы получили второй шанс. Мы можем построить новый мир, который будет лучше, чем прежде. Но нужно помнить, что Тварь не погибла. Она покоиться в недрах Земли и ждет ещё одного шанса. Этот шанс даем ей мы, люди. Своим страхом и ненавистью мы питаем её и делаем сильнее. Рано или поздно она накопит свои силы вновь и опять обретёт свою силу.

Любите друг друга, не пускайте страх в свое сердце, и пусть час тьмы никогда не настанет.

Слепой старик закончил свой рассказ и допил остатки охладевшего вина.
* * *