Рассказ №12 Аромат реки

Меня зовут Луна, мне недавно исполнилось столько, чтобы уйти на пенсию – и в горы. Джи говорила, что в Гималаях очень хорошо, настало время проверить её слова, а то до этого как-то занята была. А, возможно, так увлеклась работой, что не могла остановиться. Я с детства хотела стать медиком – спасибо Джи, я посвятила этой мечте часть своей жизни без отвлечения на пустяки, теперь посвящу другую часть другой мечте. Не уверена, что захочу вернуться к хаосу российских городов, поэтому передаю в наследство остающимся свою историю.

***

У Джи были стальные глаза, стальные бицепсы, короткий стальной ёжик и стальное нержавеющее сердце – последнее было удивительно, так как она работала инструктором на сплавах. Она любила спортивные катамараны, готовить на живом огне и подростковые группы. За способность поставить лагерь в любую погоду и приготовить в лесу всё, начиная от борща и заканчивая холодным кофе, её ценили руководители турфирм и закрывали глаза на её особенности.

Она обращала внимание только на тех из группы, кто заслужил её уважение. Если человек сказал что-то не то, предложил свою неуклюжую помощь, проявил в лесу городскую глупость, или – убейтесь сразу – пил спиртное во время похода, то в серых глазах Джи поднималась бетонная стена каждый раз, когда этот «кто-то» мог быть в поле её зрения.

Наибольшим провалом для участника похода с Джи было такое его поведение, которое она могла расценить как пропаганду гетероотношений в отношении тех, кому они были поперёк горла, особенно – если маленького, подросткового горла, не умеющего порой извергать приемлемые и актуальные аргументы в пользу свободы своей ориентации.

Определять таких ребят Джи научили в Академии Любви по запаху. Всё было просто: запах представителей гетеро-большинства имел один доминирующий дескриптор – потный и животный дескриптор размножения. У тех же, в ком природа не заложила тяги к изготовлению себе подобных, аромат был иной. В нём в разных пропорциях считывались четыре основных оттенка: воды, огня, камней и ветра. И чем яснее человек осознавал себя, тем ярче был его запах.

Собственно, Джи и работала с людьми только ради того, чтобы находить несчастных и непонятых иногда даже самими собой геев и лесбиянок. Её задачей было оказать им первую психологическую помощь и предложить пройти обучение в Академии Любви.

Академия работала в разных городах России и выпускала после своего обучения людей, способных служить миру: педагогов, медиков, спортивных тренеров и иных помощников в совершенствовании себя. Стать её студентом мог только тот, в ком природа заложила отвращение к процессу классического размножения, а именно только, асексуал, лесбиянка или гей. Бисексуалы не принимались, так как они были на границе сексуальной идентичности и могли в любой момент стать отцом или матерью, а значит, нести кармическую ответственность за созданное. Транс-люди, поменявшие пол ради того, чтобы быть традиционными дамами и джентльменами, тоже по понятным причинам не брались.

Студент получал наставника и проходил обучение, согласно своим способностям и физическим данным – столько месяцев или лет, сколько ему было необходимо. В Академии сначала учили управлять своими эмоциями и своим телом. Для этого студенты занимались медитацией, боевыми искусствами (предпочтение отдавалось карате как самому дисциплинирующему) и тренировались выживать в любых условиях. ​

После того, как наставник понимал, что теперь его подопечный сможет противостоять гетеровирусу, начиналось профильное обучение по той специальности, к которой у студента были способности. И дети, и взрослые занимались без отрыва от своей привычной жизни, но обучение так сильно меняло их, что потом и жизнь вокруг них меняла оттенки с серого на радужные.

Главной задачей Академии было создать в стране такое отношение к гомосексуалам, при которым бы раскрывался их основной талант – работать на благо миру, не отвлекаясь на свою семью, а именно – на своих детей. Пока такого отношения не выработается и будет переносится от поколения к поколению гетеровирус, люди будут рожать раз за разом новых и новых людей, которых умрут в ДТП, в войнах, по своей глупости или от эпидемий. Природа справится, почистит излишки, но зачем провоцировать перенаселением новые страдания?

***

Джи только что собрала последнюю, пятую трёхместную байдарку, как подошла группа. Напарник Джи, меланхоличный и изящный каратист Гриша-сан, встретил их на станции и привёл к месту начала сплава. Июльское солнце помогло раздеться городским жителям, и теперь по ним было видно, кто ещё ни разу не выходил на природу этим летом.

Джи посмотрела на собравшихся: неорганизованной группой на полянке у реки стояли несколько пузатых мужчин, несколько не менее слабо атлетичных дам, 3 подростка и кучка детей.

Джи подошла поближе, чтобы провести инструктаж и принюхаться.

Пока рассказывала про безопасность на воде, поняла, что мужчина в футболке с надписью «Люблю жену, шашлык и пиво» – гей.

«Бедняга, шифруется» – подумала Джи, увидев, как его опрыскивает от комаров высокая, утеплённая жиром в бёдрах и в плечах женщина.

Когда подошла помочь надеть спасжилеты, почувствовала, что одним потрёпанным жизнью и, кажется, женатым геем дело не кончится. У девушки с трогательными светлыми кудряшками был мерцающий аромат речного озера, тёплых камней и горящих сосен.

– Как тебя зовут? – сразу спросила у неё Джи.

– Лена, а тебя?

– Джи, – Джи протянула руку для приветствия. – Хочешь поплыть на байдарке с семьёй или будешь второй на моей инструкторской? У меня можно без жилета, я тебя сама спасу. Да и речка мелкая.

– Буду второй, – Лена ответила на пожатие.

– Супер! – Джи улыбнулась, но отвлеклась на возню у кромки воды – Почему уже садимся в байдарки, они же ещё на берегу стоят? Кто её с вами будет сталкивать в реку? Вылезайте давайте, покажу, как надо.

​ – А мне весла не хватает, – подошёл к Джи парнишка с фотоаппаратом и веснушками.

– Зачем тебе весло? Байда трёхместная, 2 гребца и один пассажир, плыви и радуйся, тем более, что ты ценный член экипажа – фотограф.

– А змеи там есть? – спрашивающая женщина, вероятно, имела не только страх змей, но и голода – в руках она держала объёмную сумку, из которой выглядывало разное хлебобулочное.

– Змеи есть, но они нас бояться. Не ходите по высокой траве и по кустам.

– А что на обед? – подёргал за рукав Джи малыш в синей маечке.

– На обед мы с дядей Гришей приготовим рыбный суп.

– Мы рыбу будем ловить? – оживился ребёнок.

– Будем. Она плавает в консервной банке, и мы её оттуда выловим.

Под череду обычных вопросов Джи и Гриша-сан спустили байдарки на воду, помогли группе занять свои места и отплыть. На воде группу контролировала сегодня Джи, а Гриша на машине сопровождения должен был занять место для обеда, развести костёр и поставить воду. Аналогично и для вечерней стоянки. При том, что река сильно петляла, такой способ работы инструкторов был наиболее эффективным.

Гриша-сан ласково улыбнулся Лене, когда следил за отплытием последней, инструкторской, байдарки. Лена поинтересовалась у Джи:

– Мы ещё встретимся со вторым инструктором?

– Понравился? Конечно, он обед поехал начинать делать, – про себя Джи уже устала смеяться на эту тему: на стройного, светлого, как берёзка, Гришу обращали внимания почти все девушки. Даже такие, как Лена.

– Да, он красивый. Ты тоже, – Лена немножко покраснела.

– Взаимно! Иначе бы я тебя не позвала в свою самую супер скоростную байдарку! Давай догоним всех и перегоним! Тем более, что кроме меня, никто не знает, где прелестный Гриша-сан будет ждать нас.

***

Обед прошёл размеренно и с аппетитом. Обещанный рыбный суп из консервированной горбуши был лёгким и сочно-солоноватым, отлично подходящим к жаре и большому количеству холодного зелёного чая.

Разливая суп по тарелкам, Джи ещё раз принюхалась ко всем – да, только два потенциальных студента Академии. Они с Гришей уже обсудили и прикинули, что мужчине резких предложений делать не будут и что Джи возьмёт его на себя. А Лене можно будет вечером рассказать всё как есть, что Гриша-сан и сделает после ужина.

Но не сложилось.

Пока инструктора ставили палатки, пара «туристов» успела сходить до деревни и принести того, что, по их разумению, могло сделать их вечер ярче. Джи передёрнуло от возможности потенциальных конфликтов, но она собралась и пошла варить макароны с томатно-чесночным соусом.

Приняв деревенского горячительного, взрослый состав группы стал вести оживлённые беседы. Стол с «туристами» находился недалеко от костра, так что Джи всё слышала. В очередной раз всё одно и тоже.

… – Не, ну как ты своему пацану такую причёску разрешаешь? Хвостик какой-то. Он же не пи…р!

– Серёг, ты ничего не понимаешь, это как у самураев. Знаешь, я сам с такой ходил, и я же не п…ор, – отвечал своему приятелю мужчина, любящий свою жену.

Джи посмотрела на Гришу. Он показывал Лене, под каким углом нужно забивать колышки у ближней палатки и услышал, как говорят и о его причёске в том числе.

– Не, брат, ты не понимаешь: мужик должен быть мужиком, а его жена – женщиной. Бритые виски, чёлочки, хвостики – это всё мусор из Европы. Вот посмотри на нас с Василием: ничего лишнего, всё чётко, – и Серёга, и Василий и правда были похожи. Как похоже друг на друга всё одинаково пропитанное пивом, постриженное машинкой «чтоб нормально было» и проживающее последние 10 лет вдали от нагрузок для тела и мозга.

Серёга насупился и налил себе деревенского. Гриша-сан тихо подошёл к нему сзади и мягко заметил:

– Сергей, я вас понимаю. Так удобно, когда на висках ничего нет, волосы не мешают, но при этом есть и что-то пушистое, что может привлечь вторую половинку. У вас есть ещё стаканчик? Устал что-то, надо расслабиться.

– О, мужики, вот нормальный мужик меня поддерживает! – Сергей потянулся к пачке одноразовых стаканов. Его лицо расслабилось, и Григорий почувствовал, как ярко пахнет Сергей тёплым ветром и морем.

Джи презирала пьющих, но понимала, что ради дела можно.

«Лихо вписался!» – подумала она и порадовалась и за коллегу, и за себя, так как теперь с Леной общаться нужно было ей.

Она сняла с огня котёл и позвала все с тарелками за ужином. Лены не было.

Джи громко спросила:

– Где Лена? Такая девушка с кудряшками?

– В палатке плачет, – ответил подросток с веснушками.

– Почему?

Он пожал плечами.

Джи разложил ужин и оставила котёл, пусть добавка раздаётся самообслуживанием.

Она прошлась по лагерю, принюхалась: из крайней жёлтой палатки доносился аромат ночной реки.

– Лена, пойдём прогуляемся!

Девушка медленно вышла из палатки, банданой прикрывая покрасневшие глаза.

– Как ты меня нашла?

– Ты пахнешь рекой. И я вижу, она льётся из тебя, – Джи улыбнулась. Сейчас темнеет, самое время для купания. Я знаю один пляж, на котором самый мелкий и мягкий песочек в радиусе десяти километров. Пойдём! Там никого нет, мы будем купаться, и ты расскажешь мне, что тебя мучает.

Проходя мимо стола, Джи заметила, что Гриша-сан пересел с Сергеем от общего стола на бревно подальше и что их диалог столь же ярок, как и тот, что за столом.

– … Мы тут ездили в Таиланд, там такой бардак. Ходят накрашенные, на каблуках, я думал – девочка-ласточка, привёл к себе, а там мужик. Срам!

… – Если у женщины татуировка и она качается – это не женщина…

… – Моя однажды домой привела такое чучело – бритое, как пацан – в подтяжках и в шортах рваных. Говорит: моя девушка! Я ей такую «девушку» показала, что до сих паинькой была. Но вот, инструкторша тут эта появилась!

К счастью, темнота скрывала Джи с Леной от сидящих за столом. Джи почувствовала, как на последних словах Лена взяла её за руку.

– Не бойся. Смотри, какая луна в небе. Я буду звать тебя так. Пойдём, нас ждут интересные открытия. Я расскажу тебе о том, кто ты и кем ты можешь стать. Вернее, ты сама мне расскажешь. У тебя же есть мечты? Я – как раз тот, кто может помочь их исполнить и научить тебя исполнять мечты других.

– А Гриша-сан такой же?

– Да, он как раз сейчас этим и занимается.

Костёр освещал разгорячённые беседой о важном и деревенским лица взрослых людей, а луна светила Грише и Сергею, удаляющимся от лагеря к старой церкви на ночную экскурсию, и своей новой тёзке, с помощью Джи открывающей для себя глубину ночной реки.