Рассказ №11 Осколки

Зная, что опаздывать неприлично, Арсений всегда приходил заранее. Ему было всё равно, если задерживался кто-то другой, но остальных людей это почему-то расстраивало, поэтому в половине десятого утра он вошёл в холл городского бизнес-центра. До встречи оставалось ещё полчаса.

Наверное, услышав причину, по которой юноша подошёл к нему, выдающий пропуска мужчина подумал про себя, что сегодня у Арсения был очень важный день. Но сам Арсений так не считал. Для него это был обыкновенный день. И такой же серый, как и костюм-тройка на нём. Подойдя к лифту, он сверился со стрелками на наручных часах и нажал на кнопку вызова. Через несколько секунд, словно потревоженная черепаха, лифт пополз вниз. С тридцатого этажа.

Арсений взглянул на пузатую бутылку с деревянной пробкой у себя в руках. Внутри красовался крохотный четырёхмачтовый корабль, который занимал его все последние полгода. Это была точная копия исторического барка. Глядя на белоснежные паруса за стеклом, Арсений вспомнил слова психотерапевта.

– Думаю, вам нужно найти какое-то увлечение, – сказал тогда взрослый дядя в очках. – Оно поможет влиться в коллектив и наладить общение.

И мужчина не ошибся. Но лишь в одном. На первом же занятии в творческом кружке «запузыривание» мальчика действительно увлекло, однако никто из ребят так и не принял его личную болезненную особенность. Или, вернее, просто не смог её понять. Как и все другие после. Поэтому, так и оставшись изгоем, Арсений продолжил дальнейшее изучение интересного хобби сам. В одиночестве.

Нельзя сказать, что это его как-то расстроило. Как и нельзя сказать то, что его могло бы расстроить что-либо другое вообще. Со временем быть чужим среди окружающих Арсений привык так же, как привык и избегать лишний раз этих «окружающих». Сколько себя помнил, он постоянно слышал, что с ним что-то не так. Или, как говорили иной раз злые языки: «Ну он и чудик!». Однако понять причину подобных насмешек он всё же не мог.

– У него алекситимия, – сообщил врач родителям, когда Арсению было восемь. И, видя непонимание в их глазах, пояснил: – Он не может испытывать эмоции.

Отец недоумевал. Мать плакала. Арсению же было всё равно, поскольку он не ощущал никакой проблемы вовсе. Так проходили годы. Все попытки завязать какое-либо общение постоянно оборачивались для мальчика неудачей. В лучших случаях они кончались непониманием или ухмылкой на лице собеседника. В худшем – синяками.

Сейчас же, в свои двадцать пять, ожидая лифт, Арсений думал о том, что не будь у него этой особенности, он, возможно бы так и не занялся сборкой бутылочных поделок, в которой у него раскрылся настоящий талант. Тонкая, монотонная и требующая усидчивости работа никогда его не утомляла. Не надоедала. И первые успехи пришли почти сразу. После двух пробных шхун Арсению удалось собрать фрегат, который он продал за небольшую сумму. Дальше суммы стали расти. И сегодня очередную модель в бутылке как раз и ожидал один богатый коллекционер.

– Мой дед ходил на таком, – сообщил полгода назад пожилой мужчина, сидя в роскошном офисе и показывая чёрно-белую семейную фотографию. – Сможешь собрать такой? Чтобы была реальная копия? И чтоб без шарниров всяких, а полностью ручная сборка такелажа? Я слышал ты лучший в этом. Деньги – не вопрос.

Разумеется, Арсений согласился. И сразу же взялся за дело. Сумму, которую предложил мужчина, наверное, можно было бы назвать весьма внушительной для подобной просьбы, но для Арсения миллион рублей был просто сухой цифрой, означающей лишь то, что его услуги выросли в цене. И эмоций у него она не вызывала.

Как и обычно, кусочек за кусочком, деталька за деталькой, юноша кропотливо склеивал уменьшенную копию барка, используя самодельные инструменты, раз за разом ныряющие в горло бутыли. Будучи знакомым с другими сборщиками, Арсений не знал никого, кто бы согласился собрать такой парусник за полгода. Минимум год. Другие почему-то всегда делали всё дольше. Как он сам считал, они просто поддавались эмоциям, если вдруг что-то шло не так. И этим затягивали работу. Для Арсения неудач не было, как не было и эмоций, поэтому к исходу пятого месяца он позвонил коллекционеру, чтобы назначить сегодняшнюю встречу.

Лифт по-прежнему не торопился, поэтому Арсений снова взглянул на часы. Прошло пять минут.

Внезапно он получил толчок в спину, отчего чуть не упал, но устоял на ногах. Однако бутыль всё же выскользнула из рук и полетела вперёд. Ударившись о стену, она со звоном разбилась на множество осколков, которые разлетелись в стороны. Упав на пол, на мелкие части раздробился и парусник.

Виновницей оказалась темноволосая молодая девушка.

– Простите, я случайно совсем, – сказала она. – Просто споткнулась.

Лицо её было спокойным, как и тон, так что со стороны извинение могло бы показаться неискренним. Арсений взглянул в её синие глаза.

– Нет, ничего. Всё в порядке, – ответил он. – Мне всё равно.

По-прежнему не меняясь в лице, девушка на миг задумалась, будто пытаясь обдумать его слова. И после спросила:

– Точно? Вам разве не должно быть сейчас грустно?

– Думаете?

– Не знаю… Просто мне кажется, что другой бы на вашем месте сильно расстроился. И, возможно, даже разозлился, – она присела, чтобы поднять сумочку с пола. – Но у меня алекситимия, поэтому я не разбираюсь в человеческих эмоциях. Не могу их ощутить и не знаю…

– …что чувствуют другие, – перебил её Арсений.

– Да, точно. А откуда вы знаете?

– Просто у меня тоже…

Неожиданно Арсений заметил появившееся у себя неведомое чувство, а вместе с ним в памяти возник день, когда он в последний раз что-то ощущал. В той сцене образ пьяного отца на кухне с разбитой бутылкой в руке кричал на мать. Как это бывало в их семье часто. Просто так. Без причины. Затем дважды ударил её по лицу. Сильно. Так, что звон пощёчин резанул слух. Прикрыв лицо руками, мать зарыдала. Будучи не в силах ей как-то помочь, напуганный пятилетний мальчик опустил глаза. На полу повсюду валялись осколки стекла. Точно так же, как и сегодня. Однако тогда чувство было другим. Страшным. Сейчас же наоборот.

– С вами всё в порядке? – услышал он голос.

Девушка пристально смотрела на него.

– Да… Всё хорошо, – ответил он, отбросив жуткую картину. – Просто я всегда думал, что один такой. Как вы. А теперь…

Она протянула руку:

– Оля.

– Рад знакомству, – Он пожал миниатюрную ладонь и тоже представился.

Бросив взгляд на беспорядок под ногами, Ольга спросила:

– Пожалуй, мне нужно возместить вам ущерб. Скажите, сколько стоила эта вещь?

Девушка тут же раскрыла сумочку и потянулась за кошельком, но Арсений коснулся её руки, чтобы остановить.

– Эта бутылка стоила один миллион, – сказал он, – но я готов обменять его на чашку кофе с вами.

Не ожидая подобного ответа, Ольга задумчиво взглянула ему в глаза.

– Получается, для вас я девушка на миллион?

– Получается…

– Тогда, думаю, моё собеседование подождёт…

Не заботясь о том, что скажут окружающие и не найдя других идей, они собрали с пола все осколки и детали парусника в её сумочку. Как предложила Ольга. Когда Арсений положил последний, то подумал, что теперь кусочки его расколовшейся когда-то души, точно так же, как и сегодняшние осколки стекла, находятся теперь у неё. Той, кто в силе их собрать. И той, кто его понимает. От этой мысли приятное чувство внутри стало только сильнее.

Когда же лифт прибыл, они уже скрылись в толпе на улице.