Рассказ №41 Полетели

Шёл проливной дождь. Даже не так, сверху лилось столько воды, словно пять проливных дождей решили пойти одновременно. На автобусной остановке никого. Под её крышей можно спрятаться от дождя, но в такую погоду люди обычно предпочитают вообще не выходить из дома.
У остановки стоит молодая девушка. Она уже насквозь промокла, но внутрь почему-то не заходит. Останавливается рядом и замирает, устремив взгляд под ноги.
Через пару минут к остановке быстрым шагом подходит молодой человек. Его зовут Алексей. У него в руках зонт, но ветер постоянно вырывает его из рук, и Лёша спешит под крышу. Смотрит на часы, пытается разглядеть какой-нибудь автобус и бросает взгляд на девушку. Та по-прежнему неподвижна.
Обычно так, не обращая ни на что внимания, стоят убитые горем люди. Может, любимый бросил, а, может, того хуже, умер кто-то… В таких ситуациях, конечно, помочь чем-то трудно, но и безучастно смотреть сложно, так что Алексей подходит к девушке.
— Девушка, у Вас что-то случилось?
Никакой реакции в ответ. Даже непонятно, слышит ли она его. Лёша пытается встретиться взглядом, но голова девушки низко опущена, да и промокшие тёмные волосы закрывают большую часть лица. Но, кажется, она что-то шепчет.
— Девушка, можно чуть погромче, а то я не пойму ничего.
Громкость не увеличивается, и приходится вслушиваться.
— …ать. – доносится в ответ. — …сять.
«Она просто считает!», — догадывается Алексей. Он слышал, что такой способ помогает людям не только справиться с бессонницей, но и просто успокоиться в стрессовой ситуации.
— Шесть, пять, четыре…
«Странно что в обратную сторону считает, но об этом лучше уже под крышей спрошу.» — с этими мыслями, на счёте «два», Лёша пытается обнять девушку и повести в сторону остановки. Девушка старается освободиться от объятий, «Один», Алексей хочет что-то сказать, как вдруг…
— Что случилось? Почему так темно?!
Молодым человеком овладел страх. В один миг всё вокруг куда-то исчезло. Больше не было ни девушки, ни остановки, ни дождя, ни даже шума дождя. Вообще никаких звуков не было. Он слышал только свой голос, и стук собственного сердца, от испуга перешедшего на барабанную дробь. «Раз оно бьётся, значит я пока не умер.» — пытается себя успокоить Лёша.
— Переместился всё-таки придурок. – тишину разрушил приятный, но явно чем-то недовольный женский голос.
Хоть его обладательницу и не было видно, и ситуация совершенно не прояснилась, страх всё же немного отступил. По крайней мере, он в этой неизвестности теперь не один. И в женском голосе, даже в раздражённом, было что-то располагающее и вселяющее доверие.
— Ну вот чего тебе на остановке не стоялось? Тебя в детстве не учили, что к девушкам приставать нехорошо?
— Девушка, это вы?
— Я.
— А где мы с вами?
— Ты – там, где быть не должен. И не был бы, если бы руки распускать не стал.
— Извините, я просто хотел помочь. Простите, не знаю вашего имени…
— И имя моё тебе ни к чему. Зови Алисой, если хочешь.
— А я Лёша. Алиса, скажите, всё-таки, где мы? Я ничего не понимаю. Куда всё исчезло?
— Исчезло всё только для тебя. Не разрешено тебе здесь ничего ни видеть, ни слышать. Ты обыкновенный. Не обижайся, просто вас здесь так называют. – голос девушки заметно смягчился.
– Где это здесь? И что значит «переместился»? И как так получилось?
— Слишком много вопросов. Лёша, объясняю в двух словах, и больше к этой теме не возвращаемся. У меня мало времени. Итак, периодически я, и такие как я, можем выходить из привычной тебе реальности. И если в момент выхода происходит физический контакт с обыкновенным, то он тоже выходит. Для этого достаточно просто прикоснуться. Некоторые с этим эксперементируют… Но это совсем другая история. Так сделано для того, чтобы некоторых их вас можно было переместить, если в этом есть необходимость. Это редко, но бывает. Во время перемещений вы ничего не видите, не слышите и никак не можете повлиять на ситуацию. Вернуть вас обратно можно тем же путём. Если до момента возврата контакт потеряется, вы навсегда застрянете в темноте.
Только сейчас Лёша заметил, что кто-то почти нежно держит его за запястье.
— А почему ты тогда дома не «выходишь»? На улице ведь всегда кто-то может случайно прикоснуться.
— К сожалению, для выхода нужно открытое пространство. Обычно с крыши выхожу, но в такую погоду, как правило, и на улице безопасно.
— Открытое пространство и больше ничего?
— И отсутствие назойливых идиотов поблизости! Всё, я и так слишком много рассказала.
Алиса взяла парня за руку и ощущение опоры тут же ушло из под его ног. Наверное так, или примерно так, чувствуют себя космонавты в состоянии невесомости. Вокруг по-прежнему была темнота. Не та, к которой глаза со временем привыкают и окружающие предметы становятся различимы, а такая темнота, словно в тёмной комнате надели повязку на закрытые глаза. Ни звуки, ни запахи, ни прочие ощущения так же не проявлялись. Чувствовал он только Алисину руку, а слышал, как и раньше, только её голос. Пока голос молчал. Минуту он молчал или час, Алексею понять было сложно, ощущение времени исчезло вместе с остальными.
— Алиса, раз я всё равно ничего не увижу, можешь хотя бы намекнуть, куда мы направляемся?
Алиса не отвечала. А в Лёше любопытство шаг за шагом брало верх над остатками страха.
— Получается, Алиса, ты колдунья?
И вновь молчание было ему ответом. Но Алексей проявлял настойчивость, пытаясь разговорить свою загадочную спутницу.
— Алиса, а я ведь так и не увидел твоего лица. Может, когда мы закончим летать, приземлимся в какую-нибудь кафешку?
— Я вот сейчас, если не замолчишь, твою руку отпущу, и ты уже никогда и никуда не приземлишься.
Угроза прозвучала совсем не пугающе, даже наоборот, вселила в Лёшу уверенность в том, что Алиса его здесь точно не бросит.
— Знаешь, Алис, я ведь в детстве тоже очень хотел стать колдуном. Всякие там зелья приворотные варил, заклинания из книжек разных в тетрадку переписывал. А потом потерял её где-то в деревне. Я туда каждый год на каникулы ездил. Пока дедушка жив был. Скучаю по нему ужасно. Потом тоже приезжал, но что-то уже там не так было. Не могу даже себе объяснить, что именно. А, может, просто я повзрослел. Алис, а твои бабушки-дедушки живы? Ну, не хочешь, не отвечай. А вот этим всем штукам с перемещениями ты когда научилась?
— Так, балабол, мы на месте. У тебя песня любимая есть?
Не успел Лёша обрадоваться развитию диалога, и подумать о любимой песне, как первые её аккорды неожиданно зазвучали в его ушах.
— А как ты догадалась? – попытался спросить Лёша, но не услышал собственного голоса.
Голоса Алисы тоже больше слышно не было. И, когда песня звучала раз в пятый, Лёша догадался, что Алиса его временно оглушила. Ему оставалось только догадываться о том, что происходит. А что-то явно происходило. Алиса всё так же не выпускала его руку. Она то едва касалась его, то, наоборот, сжимала с удивительной для хрупкой девушки силой.
Если бы даже Лёша впервые услышал свою любимую песню, то, наверное, успел бы её сейчас выучить наизусть. По количеству прослушиваний он понимал, что эти неведомые события развивались уже не меньше часа, перед тем как музыка, наконец, утихла.
— Молодец, что молча стоял. – голос Алисы подрагивал. Казалось, что она только что закончила плакать. – Сейчас перенесу тебя обратно.
— А я не спешу. Тебя кто-то огорчил? Я не вижу твоих слёз, но мне кажется, что они есть.
— Слёзы, колдун, разные бывают. Сам наверняка знаешь.
Ещё минута, а, может, и сто минут тишины. На этот раз её нарушила Алиса.
— Не спешишь, говоришь?
— Да.
— Тогда закрой глаза.
— Зачем? Я же и так ничего не вижу.
— Делай, что говорю.
Лёша послушался. Под ногами он снова ощутил твёрдую поверхность. Послышались звуки. Какие-то до боли знакомые звуки. Он пытался вспомнить, но для этого приходилось заглядывать в самые далёкие уголки памяти. Нужная полочка в этом огромном шкафу воспоминаний всё никак не находилось, но он понимал, что она уже где-то рядом. И запахи появились. И голоса! Он знает эти голоса!
— Открывай.
Лёша открыл глаза, и обнаружил себя в том самом деревенском доме, о котором рассказывал Алисе. Знакомый запах шёл от печки. А ещё пахло блинами. Пока жив был дедушка, в доме часто пахло блинами. А после его смерти бабушка не пекла их ни разу. А вот и бабушка! Лёша обернулся и увидел её, ловко переворачивающую подрумянившиеся кругляшки на шипящей сковородке.
Слышны шаги, кто-то понимается на крыльцо. Дверь открывается… Дедушка!
— Стой спокойно, нас никто не видит. – Алисе пришлось поддерживать Лёшу, когда он, почувствовав слабость в ногах, начал опускаться на пол.
Прийдя в себя, он попытался броситься навстречу дедушке, ему очень хотелось обнять, расцеловать его, ведь так давно уже не было такой возможности. Но Алиса вновь проявила силу и легко вернула парня на место.
— Если вырвешься, даже я не смогу помочь. Пока тебя здесь нет, ты просто зритель. Но если я отпущу твою руку, вы окажитесь с этим мальчиком в одном измерении, и случится непоправимое. Кстати, узнаёшь его?
Только теперь Алексей заметил, что в одной руке у дедушки была свежая зелень с огорода, а другой он обнимал за плечо какого-то мальчугана в шортах и пилотке. Мальчишка посмотрел «сквозь» Лёшу. Таким же взглядом, этот же мальчишка, в этой же пилотке не раз смотрел на Лёшу со старых фотографий. С этих отражений его, Лёшиного детства. Конечно он узнал его. Конечно он узнал себя.
— Лёш, у тебя минута. Извини, больше не могу. Я и так сейчас нарушила все правила. Хочешь, походи по дому, хочешь, здесь постой. Можешь говорить, они тебя не слышат.
Но Лёша не мог говорить. Он плакал. Словно губка впитывал в себя каждое услышанное слово, и плакал. На кухне шёл обычный разговор из его детства. Дедушка обсуждал нынешний урожай кабачков, «маленький он» собирался достраивать шалаш, бабушка спрашивала, кто что будет на ужин.
— Нам пора, закрывай глаза.
Вновь наступила темнота. И тишина, наверное, тоже наступила, но в голове у Лёши всё доносились удаляющимся эхом эти родные голоса.
— Всё, можешь открывать, мы дома. – на этот раз знакомый голос пробивался сквозь шум дождя.
На мгновенье перестав слушаться хозяина тело Лёши приняло ту же позу, в которой он слышал окончание Алисиного обратного отчёта. И сама девушка стояла всё так же опустив голову. Затем она повернулась к нему, и он сквозь слёзы смог, наконец, разглядеть её лицо. Обладательницей приятного голоса оказалась очень красивая девушка, которая теперь смотрела на него с сочувственной улыбкой.
— Ну ты как? Огорчила я тебя? Хотела как лучше. Хочешь, сейчас забудешь всё что видел?
— Нет, пожалуйста, не надо! Я просто, не знаю как объяснить, я просто…
— Не надо ничего объяснять, я поняла. Слёзы бывают разные.
Подмигнув на прощание, Алиса отвернулась и зашагала прочь, быстро исчезая за стеной дождя. Алексей попытался пойти вслед за ней, но знакомый голос, так же отчётливо, как он звучал там – в темноте, запретил ему это делать. А затем послышались аккорды любимой песни.