ВНЕК №36 Как не быть троллем

— Ты жадный тролль! — кричала ему сестра Ленка, и Костя понимал, что она была права.

Ордена были просто ордена. Дед их где-то покупал, обменивал, выигрывал что ли, и создавал свою уникальную коллекцию. Она стоила много и немного одновременно, так как ее нельзя было продавать.

— Смотри, — дед показывал ему простую медальку: медь, потрепанная красная колодка-лента с сиреневой полосой, усатый мужик и слова «Наше дело правое. Мы победили».

— Никогда ее не продавай, — продолжал дед.

Костя понимал, что эта медалька дороже деду, чем вся остальная коллекция. Но как бы там ни было, в завещании, которое они с Ленкой прочли после смерти деда, тот поручал Косте хранить его коллекцию и ничего не продавать. Ни ту простую медальку, ни звезды под алыми знаменами, ни какие-то иностранные кресты. Ленка злилась. Она была старше брата почти на десять лет, у нее было двое детей, муж бездельник и проблемы, которые она могла бы решить, продав дедову коллекцию.

— Ты просто жалкий, одноглазый тролль, — крик Ленки становился все сильнее, но совершенно не трогал Костю. Ведь это был сон. Так уже бывало Во сне приходила сестра, требовала, чтобы он продал коллекцию, а когда брат отказывал, то начинала кричать и обзывать его разными непонятными словами.

«Ну, почему непонятными?» — подумал Костя, просыпаясь.

После первого такого сна он полез в Википедию и узнал, что тролль — это персонаж скандинавских сказок, часто одноглазый, что совершенно не мешает ему сторожить в пещере скопленные богатства.

Несмотря на негатив в лице орущей Ленки, сон был интересным. Конечно, интересным его можно было считать только по сравнению с той действительностью, которая окружала Костю. Дедова однушка, обстановка, модная в шестидесятые года. Даже ордена в застекленном шкафу на стене ничего не меняли. Это были муляжи, а оригиналы хранились в депозитной ячейке, которую Костя мог открыть только после окончания института.

В принципе, Костю такая жизнь устраивала при условии, что так будет не всегда. Должны же когда-нибудь исчезнуть эти тяжелые темно-зеленые ночные шторы, висящие на массивных деревянных палках, круглый стол посередине комнаты с вазочкой на тонкой ножке, светлый шкаф-буфет, заставленный лжефарфоровыми статуэтками, и потемневший паркет под ногами.

«Не хочу», — подумал Костя. — «Не хочу так прожить всю жизнь…»

«А как хочешь?» — словно кто-то другой спросил его в голове.

«Как-как?!» — не смутился парень, потому что не первый раз задавал себе этот вопрос. — «Должна появиться красивая девушка…»

Да, именно красивая девушка, например, Танька из их группы, которая придет и все изменит. И обстановку, и Костину жизнь.

«Не вопрос!» — ответил ему кто-то в его голове, но парень на эти слова не обратил внимания. Мечтать и заниматься самокопанием было некогда.

Костя быстро сделал все необходимые утренние дела, позавтракал умело сваренными сосисками и отправился в институт.

«Сессия, етить ее за ногу!» — думал Костя. — «Экзамен по минералогии, и Гном никого не пожалеет».

Гномом студенты называли доцента кафедры горных разработок, Низовцева Бургаса Петровича. Невысокого роста, широкоплечий и очень, очень безжалостный на экзаменах.

«Надо поторопиться», — думал Костя. — «Зайти в первых рядах, пока сам доцент не заявился». Экзамен, как говорили, начинали аспиранты, а только потом, через какое-то время появлялся и доцент.

«Может быть, удастся, пока нет Гнома, списать нужную тему»

Дом, в котором жил Костя, был настоящим каменным колодцем. Из него наружу, в большой мир вело несколько ходов. Раньше в них могли и зарезать, но теперь только мочились какие-то выпивохи. А еще это место облюбовал Сенька, бывший однокашник Кости. Он был хром на одну ногу. В армию его не взяли, а учиться Сенька никогда не любил. Да и зачем учиться, если можешь ловко двигать наперстками, под которыми никогда не угадать, где шарик.

«И как только Сенька находит себе клиентов?» — думал Костя.

Вот и сейчас и вокруг стоящего на одном колене Сеньки собралось четыре любопытствующих человека.

— Шарики-лошарики — за всё один ответ. Не видать конца дороги — может, вовсе его нет, — гнусавил Сенька, передвигаю стаканчики на картонке, лежащей на фанерном ящике из-под помидор.

«Это что-то новое», — удивился Костя.

— Шарики-лошарики, да нет к тебе пути. Делаю ошибки в слове «госпадипрости», — продолжал выдавать его бывший однокашнник, и Костя заметил, что изменения произошли не только в репертуаре этого уличного «фокусника». У того, кажется, стал чуть длиннее нос, а на спине обозначился горб. Вылитый гоблин.

Дело в том, что просматривая Википедию, Костя не ограничился только описание троллей, а прочел и про гномов, что было ему близко по понятным причинам, и про гоблинов, и про эльфов.

Пораженный догадкой, Костя растолкал окруживших Сеньку игроков, и прямо спросил своего приятеля:

— Ты что, гоблин?

Тот ничуть не смутился.

— Гоблин, гоблин. Быстро отвали. Нам с тобою совсем не по пути.

Кто-то из зрителей громко заржал.

Ошарашенный ответом, Костя не нашелся, что еще спросить и медленно побрел к метро.

Из-за задержки, вызванной разглядыванием, а потом разговором с Сенькой-гоблиным, план Кости по сдаче экзамена провалился. К тому моменту, когда он дошел до нужной аудитории, первую группу студентов уже запустили. Снаружи остались самые нерешительные или просто ленивые.

— Что Степанов, не удалось попасть в первый заход? Не удалось занять теплое место?

Костя обернулся, хотя и без того было понятно, кто с ним заговорил.

Гном ехидно улыбался, и его совершенно не смущало, что он смотрит на своего студента снизу вверх.

— Пойдемте, — продолжил доцент Низовцев и усмехнулся. — Я найду для вас место.

***

Сидеть на краю стола, за которым сидит твой экзаменатор и готовиться для ответа по взятому билету — то еще удовольствие! Но так распорядился Гном.

Костя иногда поглядывал в аудиторию, на сидевших за столами товарищей. Те только ухмылялись в ответ. Всегда была надежда, что Гном удовлетворится экзекуцией одного из них, а потом будет менее строг. Сейчас такой жертвой всем виделся Костя.

— Готовы? — его размышления прервал Гном. — Перед смертью не надышишься. Хе-хе.

Костя вздохнул. Билет попался ему неплохой. Что-то он знал по тем вопросам, которые ему выпали, но многое зависело от Гнома. И Костя начал…

Было удивительно, но доцент его не перебивал. Когда Костя закончил, то Гном только кивнул и сказал:

— Отлично.

Костю словно током пробило. Отлично? За что? За его блеянье? Он посмотрел на доцента и только что заданные вопросы отошли на второй план. Костя увидел то, что раньше почему-то не замечал.

Костюм на Гноме сидел плохо, словно он привык к совсем другой одежде. А бугрящиеся мышцами плечи? На какой преподавательской работе он их накачал? А пальцы рук, толстые, как те сосиски, что утром употребил сам Костя? Такими кайло в шахте сжимать, а не шариковую ручку держать. А еще … какая-то серая пыль на густых бровях!

Доцент заметил взгляд Кости, усмехнулся и размашистым движением провел ладонь по лицу, убирая остатки пыли.

— Ну что? Давайте зачетку, — сказал доцент. — Или вы не согласны с оценкой?

Костя протянул зачетку, а потом не удержался и тихо спросил:

— Вы — гном?

Доцент, не отрываясь от зачетки, в которой карябал свою подпись, кивнул и также тихо ответил:

— Гном, гном. Давай, иди, не задерживай других.

Костя на вялых ногах вышел из аудитории. «Отлично» вместо справедливого «удовлетворительно» и признание доцента выбили его из колеи.

***

— Сдал? Что получил?

К нему подошла Танька, которая во снах Кости обычно не опускалась до разговора с ним.

— Отлично, — сказал Костя.

Внимание Таньки, пусть даже такое, было ему приятно.

Девушка на экзамен нарядилась а-ля примерная ученица. Умеренный длины серая юбка, такого же цвета жакет, белая блузка. Заплести бы волосы в косу и, возможно, доцент Низовцев, или кто он там на самом деле, поверил бы, что эта студентка действительно все старательно учила, но почему-то, конечно же, по уважительным причинам, не выучила.

Но Танька косу не заплела. Ее светлые волосы, как и всегда, ниспадали на плечи, разрушая образ зубрилки.

— Тогда есть повод отпраздновать, — сказала Танька, а Костя ее не сразу понял.

— Что?

— Сводишь меня сегодня вечером в кино? — улыбнулась девушка и как бы невзначай рукой провела по своим волосам, убирая один из локонов за ухо.

Костя сглотнул. Он, не отрываясь, смотрел на ушко прелестницы. Такое аккуратное, чуть ли не прозрачное и… чуть заостренное вверху.

— Ты что молчишь? — не отставала от него девушка. — Пойдем в кино?

— Да-да, конечно, — ожил Костя. — Я позвоню.

Танька засмеялась, достала из сумочки фломастер, потом взяла руку парня и на ладони записала номер телефона.

Аудиенция была окончена. Костя развернулся, но потом снова посмотрел на девушку.

— А ты…?

Он хотел сказать «эльфийка», но не смог. Назвать Сеньку гоблином, доцента Низовцева гномом, еще, куда не шло. Но что подумает о нем девушка его мечты, если он скажет такой бред?

Танька словно прочитала его мысли. Она, не торопясь, заправила волосы за второе ухо, которое оказалось таким же остроконечным, а потом засмеялась и резко мотнула головой. Ее прическа вернулась в обычное положение и скрыла ее прелестные ушки.

— Да, я такая, — сказала девушка. — Не забудь, в семь часов.

***

Костя счастливый отправился домой. В его портфеле лежала зачетка с «отлично» по трудному предмету, а вечером он шел в кино с удивительной девушкой.

А тем временем за его спиной происходил необычный разговор.

— Я свое дело сделала, — сказал эльфийка-Танька. — Я увожу его в кино, а его квартира будет в вашем распоряжении.

— Отлично! — потирал руки Сенька-гоблин. — У тебя же «четверка»? — Он обратился к доценту-гному. — Сможем все загрузить?

Гном засопел.

— Мой транспорт. Моя доля должна быть больше!

— Мальчики, вы еще подеритесь, — прервала их девушка. — Давайте не будем делить шкуру не убитого медведя.

Гоблин и гном молчали.

— Ну, так на вас можно положиться? — строго спросила эльфийка. — Или мне попросить кого-то из своих?

Гоблин и гном переглянулись.

— Все сделаем, — за двоих ответил гном.

***

Костя повернул ключ в замке, зашел в квартиру и обомлел.

В квартире он, конечно, пытался поддерживать порядок, но получалось откровенно плохо. Полы мыл редко, пыль с мебели протирал еще реже. Застилал постель и мыл посуду — уже хорошо! Но в остальном была полная беда. Разбросанная одежда, покосившаяся дверца платяного шкафа, крошки на столе, где попало лежащие учебники, грязная обувь у входа, давно не мытые стекла окон. По дороге домой Костя думал о том, что надо бы навести порядок в своей обители. Вдруг, при этой мысли внутри парня все млело, после кино он уговорит Таньку зайти к нему?

Но то, что он увидел, войдя в свое жилище, улучшению не подлежало. Парень беспомощно оглянулся назад.

«Может, зашел в чужую квартиру?» — мелькнула спасительная мысль.

Но сзади двери, через которую он только что прошел, уже не было. Какая-то дыра-не дыра, проем-не проем, в общем, большой лаз, какие бывают в горах. Если пролезть в них, то окажешься в пещере, набитой сокровищами.

Костя охнул. Он, и правда, стоял посреди пещеры, а вокруг… Вокруг было много чего. Слабый свет с потолка, где в пещере была трещина, освещал множество каких-то мешков, тюков, сундуков и каких-то металлических изделий, в беспорядке заполнявших все пространство пещеры.

Парень на ватных ногах прошел вперед, поднял крышку одного из сундуков. Луч света с потолка мазнул по тусклым монетам, заполнявшим сундук, и ярко отразился от зеркальца, лежащего сверху. Костя машинально потянулся к нему, взял в руки и посмотрел на свое отражение.

Большая голова, словно вросшая в плечи, длинные спутанные волосы и… всего один глаз, расположенный на переносице. Глаз был очень большим. Наверное, как два обычных.

«Тролль, это тролль!» — мелькнула в голове Кости знакомое слово, каким на днях его обзывала старшая сестра.

— Сидишь на своих богатствах и ни с кем не хочешь делиться!

«Этого не может быть!» — подумал Костя, и ему стало страшно. Весь ужас, который вмиг наполнил его душу, отразился в этом огромном глазе.

«Нет, нет!» — пронеслось в голове. — «Не хочу».

Чудесные события происшедшие с ним сегодня оказались раздавлены финалом.

«Зачем мне это «отлично» и кино с Танькой, если в зеркале я вижу вот такое чудище? Нет, не хочу!»

Прежняя серая жизнь ему показалась такой уютной и желанной. Дебильные шутки Сеньки при встречах, придирки доцента Низовцева, равнодушие Таньки и во сне, и в жизни. Как все это захотелось вернуть!

«Не хочу!» — снова повторил про себя Костя. И снова, как утром, словно со стороны, он услышал голос:

— Ну, как хочешь! Только больше не проси!

Костя зажмурил свой единственный глаз и долго стоял, не в силах заставить себя разжать веки. Но потом что-то вокруг изменилось. Прохладный воздух пещеры исчез. Он раскрыл глаза…

«Глаза, глаза!» — пронеслась в его голове радостная мысль. У него опять было два глаза и привычная обстановка его квартирки вокруг.

«Я не тролль», — сказал про себя Костя. — «Я больше не тролль».

Он подошел к телефону, стоящему на полке у входа и набрал номер сестры.

— Привет.

— Привет.

— Приходи завтра, — сказал Костя. — Подумаем, как продать дедовы ордена.

Они еще немного поговорили с сестрой. Та явно обрадовалась.

Потом Костя сел за письменный стол, открыл ящик, что был оборудован под столешницей стола, и достал медаль деда. Всю войну дед, было ему тогда под шестьдесят, проработал на грузовой машине. А медаль ему вручили при демобилизации. Особой ценности она не представляла, а потому в банковскую ячейку помещать ее не стали. «Наше дело правое», — в который раз прочел Костя и подумал, что эту медаль продавать он ни за что не будет. И тролль из скандинавских сказок был тут совсем ни при чем.