Рассказ №15 Витька

Ты космонавтом стать мечтаешь
В надежде звёзды покорить.
А радость взлётов, грусть падений
«Сюрприз» готов тебе дарить.
(эпиграф на сайте ОАО Ейский завод «Аттракцион» в 2000-х годах)

Витька любил блеснуть в компании заимствованной эрудицией и, поясняя позже происхождение своего прозвища, говорил, что обязан трём Н: науке, неграмотности и нефильтрованному. Не поясняя при этом, впрочем, базару или пиву, оставляя право выбора благодарным слушателям.
Как обычно это происходит в маленьких городках, утопающих в паутине безденежья, бездарности и безнадёжности, самое запоминающееся и яркое событие в жизни Витьки началось с полторашки пива, заботливо спрятанной в недрах безразмерного пуховика.
Беззаботное детство маленького Вити и озорная юность, оставшиеся и заигравшиеся, как следует из дальнейших событий, во вторых девяноста его субтильного тела, прошли в городе Турема, настолько провинциальном и глухом, что его по какой-то неведомой причине даже не нанесли на карты великой и могучей Родины. Впрочем, аборигенов сей факт интересовал гораздо меньше, нежели вопрос поиска пропитания или, как в случае с молодёжью, поиска каких-нибудь развлечений, не попадающих под статьи Административного и Уголовного кодексов.
Единственным местом встречи, хотя бы минимально не похожим на старую добрую подворотню, был ветхий парк аттракционов, который видел, наверное, на своём веку самого дедушку Ленина, теперь окаменело смотрящего мимо качелек и перстом указывающего путь строго прочь из городка. Но даже парочка работающих аттракционов создавала видимость жизни и самим своим наличием приглашала Витьку и его друзей регулярно выгуливать самих себя на свежем воздухе под аккомпанемент скрипов уставших механизмов.
В последнюю субботу сентября, свободную от пар в училище и от домашнего парко-хозяйственного дня, устраиваемого застрявшим в армейском прошлом отчимом, Витька направился в парк. Полторашка тёмного приятно холодила и обещала незабываемые впечатления местного разлива, которые не замедлили себя ждать.
– Привет, малая, – перевалившись через спинку скамейки, он бесформенной кучей упал рядом с Нинкой.
– Хай, зай, – она откинула капюшон с его лица, выплюнула в сторону жвачку и поцеловала.
– Фууу, опять курила? Ну, сколько можно, ведь стопятьсот раз уже говорили об этом. Мне нужна здоровая мать моих здоровых будущих детей. В конце концов, это не модно, не говоря уже про запах, который, как праздник, всегда с тобой. Может, хоть на эти, как их….вейпы перейдёшь?
– Швейпы! – взорвалась Нинка, – Забыл, в какой жопе мира мы живём? Где я тебе тут вейпы найду? Насмотрятся своих интернетов и в жо…
Витька поцелуем закрыл рот разбушевавшейся девушке, но та всё не унималась.
– Иди, вон, Ленина учи, он это дело любил! Сам-то лучше? – она ловко, как рыбак язя, выдернула из глубин витькиного пуховика бутылку пива, – Это тоже про здоровый образ жизни? Тебе же много не надо, снова глотнёшь и вертолёты ловить будешь всю ночь.
День переставал быть томным, а это в планы на день не входило, поэтому Витька кулём свалился со скамейки на землю, положил повинну голову на колени Нинке и примирительно забормотал:
– Ну, пожалуйста, не кипятись. Снова с мамкой поцапалась? Ну, давай, успокаивайся. Не капаю я тебе на мозги, а о здоровье забочусь. Ну, хочешь, давай договоримся. Сегодня последняя твоя сигарета и моё последнее пиво? Ну?
– Не нукай – не запряг ещё! – Нинка всхлипнула, вытерла отсутствующие слёзы и недоверчиво поглядела ему в глаза. – Обещаешь?
– Клянусь своей коллекцией значков!
– Ай, тебе бы всё хихоньки да хаханьки…
– Ну, ой…без ну…обещаю. Сегодня выпью, вертолётов на всю жизнь вперёд наловлюсь и всё, жизнь без пива, светлое будущее, все дела. Зуб даю!
Вскоре у скамейки собралась вся их небольшая компания, и по мере опустошения принесенной с собой тары разговоры становились всё громче, а подвиги значительнее. Всё чаще звучало «а помнишь», «а вот я», всё меньше становилось верхней одежды на разгорячённых участниках местечкового сейшена. Витька, к этому времени уже выполнивший сомнительные обязательства, мирно подрёмывал в тёплом пуховике, уютно пристроившись под боком у Нинки, когда до его уха донеслось исторически и географически резонансное слово «слабо», круто изменившее его дальнейшую судьбу.
– Я!
– Что я? – насмешливо спросил чей-то голос из вселенной вне пуховика.
– Мне не слабо. Всё не слабо. Нин, не дёргай. Что я, тварь дрожащая что ли?! Не слабо. Что надо?
– Обойти «Сюрприз» по кругу на полном ходу.
Тень лёгкого отрезвления пронеслась по лицу Витьки, но, не найдя достойного оппонента, улетела прочь. О «Сюрпризе» в молодёжной среде их городка ходили легенды, одна страшнее другой. О сломанных конечностях и судьбах да о порталах в места похлеще Туремы. В-общем, «Сюрприз» – это обряд инициализации в мужика. Однако отступать, упав при этом в глазах Нинки, было поздно.
– Легко, п-п-пошли.
Рисковых нашлось пять человек. Вернее, рисковать должен был только Витька, а остальные пошли за компанию покататься да засвидетельствовать выполнение задания и, соответственно, явление миру нового мужика сродни Чаку-мать-его-Норрису. Сто метров от кассы до аттракциона тянулись вечность, «Сюрприз» Голгофой возвышался над Витькой и его конвоирами, поскрипывающие на осеннем ветру крепёжные цепочки напоминали звук кандалов и обещали незабываемое путешествие. Не хватало только зловещего хохота да бабы с косой за пультом управления.
Красно-жёлто-синие места слились с вертолётами в голове Витьки в один постоянно меняюшийся гудящий калейдоскоп, голова пошла кругом, и он, пошатнувшись, чуть не упал.
– Что, заднюю даёшь или помолиться решил? – раздался сзади насмешливый голос.
– Фиг тебе, разбег беру, – огрызнулся Витька и начал свой подъём.
– Лишь бы не последний, лишь бы не последний… – судорожно сглотнув, подумал он, заставляя сначала левую, а потом правую ногу делать будничные движения, приближающие ставшее вдруг будто свинцовым тело к стартовой позиции дальнейшего фурора или фиаско.
– Может, пуховик снимешь, легче будет двигаться? – заботливо прошептала на ухо Нинка.
– Не, я к нему прикипел, тепло, темно и мухи не кусают, – отшутился Витька, хотя на самом деле не хотел раздеваться, чтобы остальные не видели, как его буквально колотит крупная нервная дрожь.
– Окай, зай! Люблю тебя! Покажи им всем!
Наконец, когда все заняли свои немногочисленные места, «Сюрприз», издав протяжный скрип, начал раскручиваться, постепенно входя в унисон с вертолётным полком в голове Витьки.
– Давай! – донеслось до него через стоны проснувшегося чудовища прошлого века.
Витька вспомнил старое видео про пацана, собирающегося спрыгнуть на тарзанке с крыши дома, вдохнул-выдохнул, собрался-разобрался, снял цепочку и сделал маленький шаг. И его сразу же безапелляционно и грубо впечатало обратно.
-Так, понял, не дурак. Был бы дурак, не понял, – кряхтя, он дотянулся до поручня перил напротив, подтянулся и наконец-то выпрямился. Ветер сорвал капюшон с его лица, чёрный пуховик словно ожил и попытался вырваться и улететь.
– Я, наверное, сейчас, как назгул из «Властелина колец», – усмехнулся про себя Витька, – Или даже, как Бэтмен!
Слёзы, то ли радости, то ли просто от ветра, застили его глаза, мир вокруг слился в сплошное пятно мелькающих лиц и цветных пятен. Выдох, шаг, вдох, шаг. Постепенно Витька, словно парализованный цирковой пони, обошёл аттракцион по кругу, пока не добрался примерно до того места, откуда начинал свой анабасис.
И тут он, поддавшись на уговоры ранее приговорённой полторашки, требующей мести, совершил неожиданное даже для самого себя.
– За ВДВ! – заорал Витька и подпрыгнул…
Всё произошедшее он запомнил плохо, а картину случившегося уже сложил из рассказов очевидцев, которые не скупились на подробности и придумывали всё новые и новые версии.
По нелепой случайности, как будто эти случайности бывают лепыми, когда дело происходит с нетрезвыми людьми, аттракцион как раз в момент прыжка веры резко пошёл вниз. Тряхнуло. Кинуло. Пенное полетело налево, а бренное – направо. Собственно, точные направления были не важны. Важно то, что в брызгах отнюдь не шампанского из «Сюрприза» вылетела чёрная ракета и спустя метров двадцать приземлилась на вождя пролетариата, наконец-то избавив того от прозябания в опостылевшем городке.
По словам врачей, Витька в лотерее с костлявой вытянул счастливый билетик, и ему несказанно повезло, что отделался лишь гематомой на голове и парочкой сломанных рёбер, и что, не будь на нём пуховика, то дело могло принять совершенно другой оборот.
Спустя неделю несостоявшийся десантник проснулся знаменитым на всю страну. Оказывается, оставшиеся на земле трезвомыслящие приятели, которым повезло увернуться от богатого внутреннего мира пролетающего Витьки, снимали этот кустарный обряд инициализации на свои телефоны. Поэтому видео полета со всех ракурсов было достаточно. Кто-то ради смеха выложил его в Интернете, не придумав ничего лучшего, как озаглавить «Туремский космонавт».
По удивительному стечению обстоятельств видео выстрелило, и после череды репостов с чьей-то неграмотной подачи закрепилось под названием «Тюремный космонавт». Может быть, кликбейтный заголовок сыграл свою роль, но, так или иначе, даже на главном канале страны показали витькин политический таран-перфоманс. Комментаторы соревновались в остроумии, сравнивая его с человеком-пауком, Веномом и даже, что особенно грело сердце и смешило самого субъекта обсуждения, с Дюдюкой.
– Ахаха, такой же лужей расплылся, только бантика не хватало.
Пиво с тех пор Витька, как и обещал Нинке, в рот не брал и аттракционы в родном городе обходил за три версты. После навалившейся известности и нескольких интервью разным изданиям он получил приглашение от авиационного института приехать и попробовать себя на настоящей центрифуге.
Центрифуга затянула Витьку в прямом и переносном смысле, и спустя год подготовки и сидения над учебниками он поступил в этот же институт, где гудят уже настоящие вертолёты и проходят подготовку настоящие космонавты. Оставаясь местной знаменитостью и достопримечательностью, он любил заканчивать свой рассказ словами:
– Такой удивительный «Сюрприз» может быть рядом с каждым.
А прозвище, как ни просил, ни уговаривал, так и осталось.