Рассказ №3. Аква

Я – Аква. Меня зовут Акулычев Валера, но я ни разу не произносил свое имя вслух, потому что по природе своей я лишен способности говорить. Мама уверяет, что в шепоте и свисте, который доносится из моего горла, она может разобрать «аква». Все так и зовут меня. Мы с мамой живем в тихом поселке Новой Москвы, со всех сторон окруженном лесом. Что еще надо для ребенка, который не может говорить и ходить?

Со мной оказалось проще, чем предполагали, потому что меня не надо никуда возить. Все, что требовалось, находится рядом, даже школьную программу я осваивал дистанционно. Моя мама (дипломированный архитектор) спроектировала пандус, который вел прямо к двери нашей квартиры на первом этаже, и мы не знали, какое мучение доставляют инвалидам ступеньки. Я попросил маму позволить мне передвигаться без ее помощи. Мне восемнадцать, и я взрослый человек, чтобы понимать, что мне позволительно, а чего нельзя. Мои тонкие лиловые руки привязаны к поручням коляски. Нельзя мне практически все. Но решать – ей, маме. К счастью, она всегда поступает правильно.

Мама попросила моего папу приобрести для меня коляску, на которой я бы мог передвигаться без посторонней помощи. Тогда как раз в семье обсуждали вопрос, требуется ли маме машина, но вопрос решили в пользу коляски. Этот аппарат, привезенный из Германии, имел много функций и был удобен в обращении. Насколько это, вообще, возможно для человека, который не имел возможности совершать мелкие движения конечностями. Хотя я и способен поднимать руки и ноги, но мелкая моторика у меня не развита по той причине, что пальцы гнуться в другую сторону. Когда врачи из Германии, куда я приехал на реабилитацию, увидели меня, они всплеснули руками – еще никогда им не попадался столь перекрученный и беспомощный организм. Мне только посочувствовали. Попади я к ним раньше, они могли бы мне помочь. А если бы они занялись мной в младенческом возрасте, я бы не отличался от других людей, разве что двигался и говорил бы чуть медленнее. Но я заверил маму, что не обижаюсь на судьбу: все идет так, как идет, и ладно.

Я умею писать. Для этого мне надевают на голову смешную шапочку с длинным стилусом, отчего я становлюсь похожим на Пиноккио. Мне запомнилась улыбка на губах мамы, когда она впервые меня увидела в таком виде. Пишу я медленно, но не теряю надежды. Когда мама просит меня показать ей написанное, я не разрешают. Свои ошибки я исправляю сам.

Мой папа не живет с нами. Он занят бизнесом, который занимает все его время, и появляется на выходные, да еще в отпуск мы ездим вместе. От лета у нас остаются фотографии, на которых мы всей семьей: мама, папа и я. Фотограф помещает меня в центре, сажает на лавку или на дерево, и без коляски не сразу поймешь, что я инвалид. С виду мы нормальная семья.

У нас в поселке живут нормальные люди, которым, можно считать повезло, что они остались в живых. В этом лесном местечке бизнесмены прячут своих жен и семьи, такой причудливый стиль жизни они объясняют деловыми интересами.

Когда моя мама пошла учиться на детского психолога (из матерей инвалидов получаются прекрасные психологи), она сразу приобрела клиентуру. Детей с различными отклонениями у нас в поселке хватает. Взять хотя бы соседскую девочку лет тринадцати, которая чувствовала себя так неуверенно в себе, что не поднимала глаз от дороги, когда прогуливалась на улице. Приличия требовали, чтобы я здоровался с ней, поэтому уже при подходе я реву во всю мощь своих легких и глушу мотор коляски. «Привет, Аква», – обо мне она знает от мамы, которая с ней работает над личностным ростом. Я бы мог рассказать ей, чего мне стоило отвоевать у родных право на свободное перемещение по поселку. Несколько раз я падал с коляски (зрение у меня неважное), и меня приносили домой на руках всего в крови. Коляску, которая стоила, как БМВ, пришлось отдавать в починку, тогда я и узнал о ее высокой стоимости.

Но в конце концов мне предоставили поступать по своему усмотрению. Мама попросила разрешения у жилуправления прибить поручни в тех местах, куда я заезжал на пандус, и всем продавцам в округе оставила номер своего телефона. Что, в конце концов, сыграло свою роль.

Однажды, по своему обыкновению, я выехал на кольцо прогуляться. Круговая аллея граничит с лесом и опоясывает наш поселок. Когда люди уезжают на работу, на ней практически не бывает машин, однако сегодня было исключение. В кустах стоял черный лимузин с затемненными стеклами. Судя по номерам, к нам заехали чужие, которые и бросили машину в лесу, хотя стоянка рядом оставалась совершенно пустой. Их появление вызвало у меня тревогу, поэтому совершив объезд наиболее значимых мест (почтовое отделение – магазин–еще один магазин и жилищная контора), я вернулся на кольцо. Машины на старом месте не стояло. Я встревожился еще больше.

Специфика нашего района состоит в том, что жители не особенно охотно покидают это место, предпочитая доставку, потому что показываться в местах скопления народа для них небезопасно. Многие из членов их семей находятся в бегах, некоторые скрываются от правосудия – короче, все мы здесь прячемся не от хорошей жизни. Так что появление чужака в дневное время вплелось тревогой в сокровеннейшие переживания, которые переполняли меня во время прогулки. Я заметался как угорелый по району и несколько раз едва не свалился с коляски, слишком резко наехав на бортик.

Кругом меня ничего не происходило, если не считать моей соседки, вышедшей из магазина, который она имела обыкновение посещать каждый день. Прямо на моих глазах двое мужчин выскочили из лимузина и стали затаскивать ее в машину. На всей улице словно вымерло, нельзя было найти ни одного человека. Скажу больше: закричи я, и никто не отзовется. Все привыкли к тому, что я не могу разговаривать и кричу, когда хочу поздороваться.

И в тот миг, когда машина уже разворачивалась, чтобы направиться к выезду, я направил свою коляску прямо под колеса. Сказать, что я хорошо обдумал этот момент, было бы неправдой. В тот момент у меня в голове царила пустота, и только позже я нашел этому объяснение. Даже если бы похитители не успели причинить девочке ущерб, насилие нанесло бы ей непоправимую травму в области психики – и без того расшатанной, если верить моей маме-психологу. А ведь никто не мог дать гарантий, что эти бандиты отнеслись бы к ребенку по-человечески.

Мама сказала, что мою-чудо коляску не удалось восстановить, и очень долго мне придется довольствоваться старой, но я сказал, что это нормально. Главное, что девочка осталась цела. Маму удивляло, что люди, машину которых я столь отчаянно протаранил (она не находила объяснений моему поступку), оказались столь великодушны, что не стали предъявлять претензий.

Мне, конечно, порядком досталось – выбил зубы и сломал пару ребер. «Краше встают из могилы», – вот, что сказал доктор, но мама не разрешила увозить меня в больницу. И когда вы смотрите на мой лиловый профиль на фоне эмалевой стены, и вам кажется, что я сплю или что я ничего не чувствую, знайте, что я просто спокоен, как спокойна вода в ожидании, когда настанет время для половодья и хлынет поток чувств. У меня все нормально.

Мое имя – Аква.

ОТЗЫВЫ ОТ КОМАНДЫ ЖЮРИ

Отзыв от Кирин59

Формула: второй вариант = первый вариант – 10%.
Стивен Кинг «Как писать книги»

Формула Переписывания, которой делится мастер в своих мемуарах о ремесле, вынесена в эпиграф не случайно. Она там потому, что автор этих строк во время чтения рассказа «Аква» не мог избавиться от мысли: «сколько же в тексте “воды”».

Но не стоит, Дорогой Автор, бросать чтение этого отзыва после первого абзаца. Да, звучит он не слишком лестно. Однако я уверен, что Вам не нужна лесть (для этого есть родственники, например), Вам нужна правда. Та самая правда, ознакомившись с которой, начинающие писатели начинают понимать красоту писательства и устремляются к ней, получая от этого процесса удовольствие.

Я говорю так уверенно, потому что в свое время хотел того же: чтоб мне открыли глаза, указали на ошибки, научили не только извлекать, но и создавать из слов на бумаге Красоту, которую люди зовут Литературой.

А правда такова: самый большой недостаток «Аквы» – много лишних уточнений и много лишних повторений. Они бы и составили если не все, то уж точно бОльшую часть тех десяти процентов из формулы Переписывания. Текст рассказа переполнен ненужными «я», «мне», «мой», «меня» и прочими местоимениями. Я исчеркал обе страницы, отмечая лишние и повторяющиеся слова.

Чтоб не быть голословным, приведу такой пример:

«Когда мама просит меня показать ей написанное, я не разрешают. Свои ошибки я исправляю сам.»

Второе предложение само по себе неплохое, но на фоне всего повествования теряется. Даже на фоне первого предложения. Повествование в рассказе ведется от первого лица единственного главного героя. Это уже обесценивает львиную долю местоимений, относящуюся к главному герою. Значит, «меня» и «я» (которых в тексте предостаточно) можно сразу вычеркивать из первого предложения. Остается «ей». В этом уточнении также нет нужды, поскольку в воображении читателя Валера находится только с мамой. И, убрав лишнее, остается лишь немного изменить пару слов, чтобы предложение выглядело лаконичнее:

«Когда мама просит показать записи, приходится отказывать. Свои ошибки я исправляю сам.»

Или такой пример:

«Тогда как раз в семье обсуждали вопрос, требуется ли маме машина, но вопрос решили в пользу коляски.»

Дважды повторяется «вопрос». Окончите фразу «но решение приняли в пользу коляски», и повтор исчезнет.

И буду честен, ошибка в слове «разрешаю» (но не она одна) из первого примера также говорит не в Вашу пользу, Дорогой Автор. Она вместе с повторами-уточнениями возвращают нас к эпиграфу и первому абзацу отзыва, чтобы прийти к определенному выводу: в рассказе много «воды», и он требует правки.

Поэтому первый мой совет: воспользуйтесь формулой Переписывания. Не давайте никому читать первый вариант своих работ, будьте как Валера Акулычев – исправляйте ошибки сами, чтобы не совершать их в дальнейшем.

И сразу второй предельно простой совет, который дает и мистер Кинг: старайтесь писать лучше. Именно для этого я и рассказал Вам о повторах-уточнениях. Но чистка текста от лишних слов – лишь малая часть того, что необходимо для хорошего письма.

Вновь воспользуюсь словами мастера и скажу, что писательство – это телепатия, общение умов. А чтобы передавать свои мысли предельно четко, нужно особое внимание уделять словам. В этом и заключается писательство, не так ли?

Вот тот пример, что я использовал первым, может сказать читателю, что мама просила записи Валеры, чтобы исправлять ошибки, но он исправлял их сам. Не думаю, что именно этот смысл Вы вкладывали в слова. Вероятно, имелось в виду, что он дает ей читать свои тексты только после редактуры. Так почему бы так и не написать?

Почему бы вместо «он занят бизнесом» не написать «папа – бизнесмен»? А вместо «приобрела клиентуру» не написать «нашла работу»? К чему писать «на всей улице словно вымерло», если имеется в виду, что на улице ни души? Зачем писать «непоправимую травму в области психики», когда можно сказать «психологическая травма»?

Пишите просто и прямо – совет третий. Не пишите «атмосферные осадки», если можно сказать «дождь», и не пишите «предоставили поступать по своему усмотрению» если имеется в виду, что Валере разрешили самостоятельно передвигаться по поселку.

Перейдем же, Дорогой Автор, от разбора текста к разбору истории.

Итак, о чем Ваша история? О том, как мальчик-инвалид Валера Акулычев по прозвищу Аква спас девочку от бандитов. Хороший ли это сюжет? Вполне хороший и очень интересный.

Однако в том, как Вы развиваете историю нужно придерживаться того же правила, что и при построении текста – лишнее должно отсекаться. Рассказы сложный жанр, поскольку он не терпит долгих завязок, пространных описаний и подробных раскрытий характеров. Штрихи должны быть четкими и одновременно ёмкими.

Вот так, к примеру, в рассказе «Йеттеринг и Джек» знакомит читателя с персонажем Клайв Баркер:

Кем же был Джек Поло?

Импортером корнишонов. Во имя всех назиданий Левита, он был самым заурядным импортером корнишонов! Его жизнь была серой, семья – подлой и обывательской, у него не было ни устойчивых политических взглядов, ни каких-либо религиозных убеждений. Человеком он был совершенно ничтожным, одним из безликого множества. … Если бы ему представился случай заключить сделку с самим Сатаной, он бы хмыкнул, пожал плечами и вернулся к импорту корнишонов.

Последнее предложение мне нравится больше всего – оно словно подводит итог всему вышесказанному и дает главную характеристику персонажа. Это тот самый «высший пилотаж», к которому необходимо стремиться любому автору.

Вернемся к Валере и попробуем разбить весь рассказ на части по смыслу. В первой половине говорится только о мальчике, его судьбе, жизни, родителях, чудо-кресле.

Со слова «однажды» повествование во второй половине рассказа переходит непосредственно к сюжету и вскоре к концовке.

Видите недостаток? Слишком длинное и перегруженное подробностями вступление. Что из всего перечисленного во вступлении необходимо было знать о Валере, чтобы он «ожил» в воображении читателя? Что он инвалид, передвигается на высокотехнологичной коляске и что он добрый малый. Все.

Прописывая в рассказ какие-то делали, не забывайте задаваться вопросом: а как они влияют на сюжет, на историю. Вот, например, умение Валеры писать (небольшая ремарка: считаю, что лучше бы указать, что он мог писать, а не умел писать – его положение говорит не столько об умениях, сколько о возможностях) как-то влияет на развитие истории о спасении девочки? А образование его матери? А то, как фотограф выстраивает композицию для семейных фото Акулычевых, на которых они выглядят как нормальная семья (еще одна ремарка: считаю, что корректнее было бы использовать слово «обычная» вместо «нормальная» – у этих слов совершенно разный эмоциональный оттенок и подтексты)?

Возьмите за правило при повествовании в рассказе: если что-то не двигает историю вперед, значит, оно ее тормозит. Старайтесь отталкиваться от сюжета, постепенно вплетая в повествование детали характера героя, обстановки и прочего.

Позволю себе, если Вы не против, одно субъективное замечание. Начинать рассказ с фраз «меня зовут» или «я – » не лучший способ привлечь/увлечь читателя. Как правило, так начинаются произведения крайне сомнительной художественной ценности. Я бы посоветовал Вам избегать такого начала в будущем, хотя мне и понравилось, как фраза с представлением Валеры закольцевала рассказ. Он ощущается законченным, целостным. А это немаловажно для рассказа.

О, еще понравилось раскрытие прозвища главного героя в самом начале. Стоило бы рассказ с этого и начать: «я ни разу не произносил свое имя вслух, потому что». А потом уже и представиться.

И последнее. Я усвоил это для себя, как необходимость задавать «правильные вопросы» (формулировка, кстати, снова от Кинга). После того, как закончен первый вариант текста, после того, как внесены правки, и текст стал вторым вариантом, дайте почитать кому-нибудь из близких (у меня это жена или близкий друг). Тому, кто не постесняется задать тот самый правильный вопрос, который выявит нелогичность или какие-нибудь нестыковки в повествовании.

Это очень важно, поскольку если у читателя останутся вопросы, ответы на которые он не сможет довообразить на основании того, что он прочитал, это испортит впечатление от рассказа. А нам это не нужно.

Мне вот было интересно, почему маму Валеры удивляло отсутствие претензий от бандитов, которые пытались похитить девочку? Пусть Валера был ограничен в возможностях, чтобы рассказать о произошедшем, но сама девочка (пусть даже с расшатанной психикой) неужели не могла сообщить маме своего спасителя о случившемся? Что вообще произошло после столкновения с коляской? Бандиты удрали, и появилась мама? Кто вызвал мальчику скорую помощь?

«Правильные вопросы» также хороший индикатор пробелов в повествовании. И если ответы известны лишь автору, то читателю это не понравится, ведь его нельзя оставлять в неведении.

Подытоживая, хочу сказать, что Вы ступаете в большой густой лес. Надеюсь, я смог хотя бы указать Вам направление, чтобы в нем не заблудиться.

Писать художественные произведения – не самый легкий труд, неизменно приносящий удовольствие авторам. Но важно помнить, что умение писать не делает автора писателем, как умение говорить не делает человека оратором, а умение бегать не делает из бегуна спортсмена.

Если Вам приятно это занятие – не бросайте, но не забывайте при этом совершенствоваться. Больше читайте и пишите больше, тогда все получится.

С пожеланиями творческих успехов и вдохновения, Кирин59.

Отзыв от Эмиль Коста

Рассказ сложно отнести к какому-либо жанру. Повествование идет от первого лица. Здесь нет магии, намеков на альтернативную реальность или детективных загадок, но признать в происходящем реализм практически невозможно.

Первое, что бросается в глаза — затянутая экспозиция. Подробное бытописание жизни невербального восемнадцатилетнего инвалида Валеры по прозвищу Аква занимает восемь абзацев из четырнадцати. Большинство этих подробностей, включая историю болезни героя, его отношения с родителями, их род занятий, окажутся несущественными. Единственное “ружье”, которое стреляет — полученное от матери разрешение самостоятельно гулять на улице рядом с домом.

Собственно сюжет: герой видит, как похищают несовершеннолетнюю соседку, и, не имея возможности позвать на помощь, бросается под колеса машины похитителей. Никто не понес наказания. Все живы. Мать оставит Валеру лечиться дома.

Неясно, как герой общается с людьми, если говорить не способен, а написанное не показывает даже матери. При этом он дистанционно учится в школе и в целом демонстрирует сохранный интеллект — тем больше вопросов остается после развязки.

Поведение героя после обнаружения подозрительной машины не выглядит адекватным. По его же словам, чужаков здесь не любят и опасаются, но вместо того. чтобы поднять тревогу, парень мечется по району, едва не падая с коляски.

Вызывает недоумение запущенность состояния Валеры при наличии обеспеченных и заботливых родителей. Герой отдельно упоминает, что мог вырасти практически здоровым, если бы вовремя начал реабилитацию.

Собственно жизнь и быт героя описаны противоречиво и порой выглядят неправдоподобными. Семьи столичных бизнесменов живут в странном уединенном поселке, состоящем из многоквартирного дома (или нескольких). В поселке немало особых детей, но установить в подъезде пандус способна только мать Валеры, дипломированный архитектор.

“В этом лесном местечке бизнесмены прячут своих жен и семьи…Многие… находятся в бегах, некоторые скрываются от правосудия”

Странная подобралась компания. К тому же как-то неумно складывать все яйца в одну корзину.

Местами повествование выглядит бессвязным из-за резкой смены курса. После описания соседской девочки внезапно идет:

“Несколько раз я падал с коляски (зрение у меня неважное)”

Аква в начале рассказа утверждает, что даже его руки пристегнуты к поручням. Как правило, инвалидов с настолько ограниченной подвижностью фиксируют на сиденьях очень надежно. Упасть он мог только вместе с коляской. Неясно, какое отношение плохое зрение имеет к падениям.

Текст в целом грамотный и изложен неплохим литературным языком. Несколько портит картину канцелярит.

“Даже если бы похитители не успели причинить девочке ущерб, насилие нанесло бы ей непоправимую травму в области психики”

“Специфика нашего района состоит в том…”

“… право на свободное перемещение…”

Определить идею рассказа сложно. Фактически это биография главного героя, включающая один яркий эпизод, причем предыстория занимает большую часть текста. Осталось загадкой, что пытался донести до читателя автор.

В тексте не нашлось глубоких переживаний подростка-инвалида, это сплошное перечисление фактов — вымышленных или реальных. Единственный интересный эпизод подан скомканно. Последствий и выводов нет. Читатель в недоумении, рассказчик спокоен…

“… как спокойна вода в ожидании, когда настанет время для половодья и хлынет поток чувств”.