Рассказ №31. Галки

Количество знаков : 5881

– Нам ещё здесь жить и работать, это Ваш долг, – подытожил директор, захлопнул папку и поднялся.

– Я не собираюсь в этом участвовать! Это… – преподаватель биологии собирался чуть повысить голос, но тот предательски сорвался на взвизг, и, раскрасневшись, биолог осёкся.

– Ваше право, – отрезал, воспользовавшись паузой, и кивнул на дверь заместитель по воспитательной работе.

Настала тишина.

Цзы. Муха внезапно проснулась и ударилась о стекло, не найдя другого выхода.

Директор, развернувшись, решительными тремя шагами достиг двери и чуть было не упёрся в неё лбом, позабыв про повёрнутый ключ.

– А как же наши спектакли? – негромко спросила Татьяна Леонидовна, классный руководитель восьмого Б.

– Нет сомнений в том, что они состоятся в соответствии с графиком, – склонившись, проворачивая ключ в замке, произнёс директор, – дидактические спектакли наша традиция. Да и из комитета тоже обещали быть, – добавил он, обернувшись. И скрылся за дверью.

Аудитория наполнилась шорохами собираемых в стопки листов и нарастающим шепотом людей.

Татьяна Леонидовна аккуратно сложила выданную пачку в сумку, придвинула стул к парте и вышла.

Школьный двор был пуст и тих, и будто бы приходил в себя после боёв, укрывая неспешно падающим снегом сломанные ветки и обломки крепостей, обрастая сугробами и готовясь стать полем для новых битв.

Татьяна Леонидовна сделала глубокий вдох, почувствовала, как ноздри чуть слиплись от холода, затянула потуже шарф поверх дублёнки и, выдохнув пар, не торопясь, с прямой спиной, спустилась с крыльца. Снег падал за ворот, и она ускорилась, чуть разнеся в стороны руки и приподняв подбородок. Когда школа осталась за спиной, а жилые дома вокруг сменились лентами гаражей, она провела рукой, смахнув хлопья снега с затылка, вытерла варежкой кожу и подняла капюшон, на его месте у шеи лоснилось протёртое пятно, перечерченное неровными трещинами со вздутыми краями.

Двухэтажный барак, на протяжении лет верой и правдой служивший ей домом, приветливо скрипнул входной дверью и обдал волной тепла, словно виновато обещая уж в этот-то раз точно успеть до утра высушить промокшие в снегу сапоги.

Движения учителя были плавными и неспешными, но отточенность и выверенность каждого из них позволили ей уже очень скоро сытой сесть за стол, пристроив на тумбочке чайник дочерна заваренного листового. У стены по центру стола стоял горшок с восьмилетней орхидеей, которая выбросила прямую высокую стрелу и со дня на день должна была зацвести.

Она достала из сумки принесённую стопку бумаг и положила перед собой. Дело предстояло нехитрое, хоть и муторное. И из-под её руки в пустые квадраты стали ложиться галочки, одна за другой. В силу привычки настолько аккуратные и ровные, что когда бывший нижним лист лёг на стопку сверху – галка на нём находилась ровно на том же месте, где и на всех остальных. Можно бы было прошить кипу иглой и точно соединить концы их крыльев друг с другом.

Татьяна Леонидовна положила стопку на край стола, придвинув её вплотную к стене, в дальний от себя угол, развернулась и поглядела в окно, за которым сквозь заснеженную даль верхушки деревьев сливались с начавшим чернеть небом и виднелись уже не призрачные очертания луны. Включив настольную лампу, она разложила перед собой несколько книг и большую папку из белого картона. На папке клеем-карандашом был ровно приклеен обрезок листа с надписью “8Б. Сценарий”. Она мягко опустила руку на папку и, несколько помедлив, открыла её.

Внутри лежали склеенные, но аккуратно обрезанные пронумерованные листки, разборчиво и чисто исписанные от руки. К обложке с внутренней стороны был приклеен список с именами учеников и ролями через тире.

Все записи были парными. Татьяна Леонидовна углубилась в чтение. Как только её взгляд бегло пересекал лист, она осторожно, не желая помять, отодвигала его рукой и переходила к следующему. Спустя время её глаза словно затуманились, потеряли фокус, и так она просидела несколько мгновений, после чего вернула обратно несколько листов и взяла в руки уже просмотренную страницу. Открыла одну из книг, пролистнула несколько раз, чуть нахмурившись и что-то выискивая, примерилась, отрезала полоску чистой бумаги, и сделав на ней запись, прошлась с обратной стороны клеем-карандашом и вклеила её поверх нескольких написанных строк.

Вдруг лампа погасла с тихим щелчком. Подождав немного, Татьяна Леонидовна встала, подошла к окну и сделала еле заметную щель, чуть потянув ручку на себя, достала из ящика тумбочки пару свечей и спички, расставила их на столе и зажгла. Поглядев недолго на пламя, она вернулась к своему делу.

Луна поднималась и становилась всё ярче, помогая свечам. Страницы, движимые её пальцами, кружились, вставали в хоровод, отодвигались в сторону, возвращались на прежнее или становились на новое место. Каждое слово каждой роли должно было быть самым важным, нести в себе главное – суть, мысль, и из сотен этих зёрен, рассыпанных по страницам, хотя бы одно да запомнится, уцепится, приживётся и будет бережно укрыто чтобы когда-нибудь пустить росток.

Глаза заслезились и стало душно. Она уложила переклеенные страницы в папку и осторожно поставила сверху горшок с орхидеей. Приоткрыла окно шире и села на тахту, откинувшись назад и мысленно перебирая проделанную работу. Уголки её губ приподнялись вверх, глаза были полуприкрыты. Разливающийся по комнате свежий воздух заставил огоньки свечей трепыхаться и бросать на стену тени и всполохи.

Веки становились всё тяжелей, и уже совсем опустились, когда пачка бумаги в дальнем углу стола вздрогнула. Свет пламени не был силён и угол оставался в полутьме, лишь изредка, при дуновении он освещался и тут же опять погружался в тень.

Крылья галки с верхнего листа чуть дёрнулись, размылись, и – она поползла к краю, цепляясь за строки, как по лестнице, всё быстрее – и уже оторвалась от бумаги, стала карабкаться вверх по стене, цепляясь за рваные края отошедших обоев, прыгая от царапины к царапине – то растягиваясь, то скукожившись на неровной глянцевой поверхности. За ней показались другие. Лениво выползали, встряхивались, шевелили крылышками и всё резвей ползли вверх. Первая застыла на миг – и взлетела, оттолкнувшись от трещины, уворачиваясь во всполохов света. Ползущие ниже воодушевленно последовали за ней, поднялись, смешались, сходясь в одно чуть слышно шелестящее пятно и рассеиваясь по всей поверхности стены. Они выжидали. И, улучив момент в сплетении тени и света – пикировали вниз, к орхидее, проносились наискось, пытаясь отсечь, дотянуться, разрезать вдоль, а то и поперёк. Они проносились сквозь неё и исчезали в свете свечи.

Орхидея стояла с прямой стрелой.

Щелкнула лампа и комната залилась светом.

Татьяна Леонидовна чуть вздрогнула и открыла глаза. Задержав взгляд на стене, она поднялась, задула свечу и закрыла окно. Посмотрела на стол, слегка нахмурилась и, завернув пачку листов из дальнего угла в чёрный пакет, сложила его в сумку. Бережно переставила горшок с папки на стол и положила её в ящик. Было тихо и тепло.

ОТЗЫВЫ  КОМАНДЫ  ЖЮРИ

Отзыв от Дианы Тим Тарис

«Российская власть должна держать свой народ в состоянии постоянного изумления».
(Салтыков-Щедрин)

Отличный рассказ для демонстрации пяти правил хорошего рассказа по советам А.П. Чехова! Заодно и мы поучимся.

  1. На пространстве 1-2 первых абзацев должна быть интригующая завязка, цель которой — затянуть в дальнейшее повествование с головой читателя, заманить, поймать его на крючок. Это может быть и авторское описание, и небольшая сценка или диалог главных или не главных героев. Но не стоит вязнуть на этом, можно вернуться позже, если мысль тянет в суть.
Пишите дальше, а к завязке вернетесь, когда почувствуете, что точно теперь знаете, как «обмануть» читателя, как его заинтересовать.

Интригующая завязка есть! И не только завязка. И это ничего, что интрига так и осталась интригой. Просто позже к ней уже никто не вернулся. Но так ведь даже интереснее будет.

  1. С самого начала сотворения рассказа автору нужно четко понимать, зачем он его задумал, представлять в голове сюжетную линию, знать, что делать с героями дальше, как с ними расстаться потом. Это в романе можно «заварить кашу» и забыть о ней – герои, родившиеся, могут уже обходиться и без вашей фантазии, их дело – жить, ваше – успевать записывать происходящее. И даже конец произведения автору может быть неизвестен. В рассказе так схалтурить не получится. Если с первой фразы автору рассказа неизвестен финал, рассказ может «по дороге» просто рассыпаться на кучу букв.


Вот здесь, увы, повествование рассыпалось «галками» по стене, которые почему-то куда-то поползли. Не иначе тут не обошлось без Того-Кого-Нельзя-Называть.

  1. По мнению Чехова, неожиданный финал, парадоксальное завершение событий – признак очень хорошего рассказа. Читатель, закрыв книгу с таким хорошим рассказом, должен ходить минимум день в раздумьях, переживать, обдумывать, собирать в пучок мозг свой. И важно, чтобы это послевкусие не разочаровало, важно заставить читателя возвращаться вновь и вновь к творчеству автора.

Финал в данном случае, конечно, очень неожиданный. «Орхидея стояла с прямой стрелой. Было тихо и тепло».

  1. Очень рекомендовано применять к жанру рассказа знаменитый вопросник «что-где-когда-куда-как-зачем-и т.д.».

Попробуем и мы подтвердить это правило на примере оживших «галок».

Что? Кто? Школа, учитель, спектакль, галки.

Когда? Зимой. На протяжении лет.

Куда? По стенке. Через папку.

Как? Очень просто – от дуновения.

Зачем? Наверное, шоб было!

  1. Не пишите мысли на половину страницы, если вы не уверены, что уже можете шиковать, хвастаться своим языком, как Толстой, Достоевский.

«Школьный двор был пуст и тих, и будто бы приходил в себя после боёв, укрывая неспешно падающим снегом сломанные ветки и обломки крепостей, обрастая сугробами и готовясь стать полем для новых битв». – О каких боях речь? Кто укрывал снегом – двор?

Снег падал за ворот туго затянутого шарфа, «…она провела рукой, смахнув хлопья снега с затылка, вытерла варежкой кожу и подняла капюшон, на его месте у шеи лоснилось протёртое пятно, перечерченное неровными трещинами со вздутыми краями». – Кожа шапки или затылка? Какой капюшон, если на его месте только потёртое пятно со вздутыми краями?

«Движения учителя были плавными и неспешными, но отточенность и выверенность каждого из них позволили ей уже очень скоро сытой сесть за стол, пристроив на тумбочке чайник дочерна заваренного листового». – Сытость от выверенных движений? Почему чайник на тумбочке, а не на столе?

«клеем-карандашом… был приклеен… лежали склеенные… прошлась с обратной стороны клеем-карандашом и вклеила… уложила переклеенные страницы» – три абзаца сплошного клея.

«Разливающийся по комнате свежий воздух заставил огоньки свечей трепыхаться и бросать на стену тени и всполохи». – Спорное утверждение. Вроде бы воздух – это смесь газов, и он не движется, чтобы что-то трепыхать. И без разницы свежий он или затхлый.

И так далее…

В итоге мы имеем заготовку для завершения интриги, объявленной в начале повествования, некий мистический элемент, заявленный, но слегка позабытый и ничем не обоснованный. Одно точно – думать об этом рассказе можно долго… Всё равно ничего не придумаешь.

Подписаться
Уведомить о
16 комментариев
Межтекстовые Отзывы
Посмотреть все комментарии
Norna

Здравствуйте, автор! У вас здорово получилась дремотно-загадочная атмосфера и убаюкивающая ритмика. Вообще, у вас приятный слог. Читать было легко и приятно) Спасибо за работу и удачи в конкурсе?

0
Агния

Такой прям рассказ – на цыпочках) осторожно-внимательный)
Пристально следит автор за своей героиней, что-то знает про тайную жизнь сущностей)… Ещё бы значение растолковать этих знаков для остального человечества) А стиль аккуратный, даже очень.

2
Мира Кузнецова

Изящно. Но… не могли бы Вы опубликовать и продолжение. Оно явно просится на суд читателей

0
AlekseyM

Почему-то тронуло до слёз, дремота? Нет, большая тяжёлая работа и одиночество. Ученики, значит классный руководитель ещё. И в минуты осознания всё эти галки и капли дождя. Электрическая лампочка. Ожидание, что скоро всё изменится, что где будет новый сон, который принесёт благие ожидания. А здесь лишь папка, ученики. Одиночество, одиночество. Благие намерения превращаемые в суету. И как, куда и кому, остаётся что-то делать, сутками, без оглядки, а про бегаешь дистанцию, остаёшься с котом, собакой и грудной непроверенных тетрадей. И нет сил никуда пойти, только читать бесчисленные книги, иногда слушать ради и смотреть за горизонт.

0
Наташа Кашер

Есть душа и атмосфера, это главное. Автору посоветую избавляться от канцеляризмов и англизмов, типа выверенных движений, которые “позволили” героине сесть сытой или свежего воздуха, который “заставил” огонь свечи трепыхаться, а также побольше конкретики: что значит на протяжении “лет”? Трёх лет? Пятнадцати лет? Небольшая чистка может превратить этот рассказ в маленький бриллиант.

1
КолбаскО

Вообще ни о чем. Где сюжет? Где руки? Автор, вам фиолетово было на тему? Так вычитали бы текст внимательнее, а то у вас снег падает за шиворот, туго завязанный шарфом. А галки из заглавия превратились в бумажную мелкоту, ползущую по стене тараканами. Так-то не очень эстетично. ИМХО, конечно.

0
КолбаскО

Поняла, простила. Ладно, чо. Учителку жалко. Такая со мной, знаете, как намучилась?

0
Александр Михеев

Директор был немногословен: «К чёрту прения!
Кто будет слушаться, тому на карту премия.
А кто не хочет ставить галочки в квадратики –
Тот нам не друг и не учитель математики!

Директор что – ему с верхов заданья выданы.
Ему сейчас не до Татьяны Леонидовны.
Ему навытяжку стоять с улыбкой жалкою.
Коль что не так – его тотчас под зад мешалкою.

А ей давно уже в хорошее не верится,
Она смирится, всё поставит, не отвертится.
В её окне луны пятак улыбкой дразнится.
Что там барак, что здесь барак – какая разница?

3
const

Там, где в юности хотелось полета фантазии, диалога с учениками, выбивания искры желания знаний о кремень учения, ну… лет десять-пятнадцать назад, с возрастом и опытом пришло понимание, что не всем это нужно, глупо биться в запертые ворота, а если руководство требует результатов, то проще самой заполнить эти тесты, чем искать подход к каждому из тридцати своих подопечных. Вот и ложатся ровные галочки на листы с перечнем ответов туда, где требуется для комиссии.
В каком году была Куликовская битва?
а) 1242
б) 1380
в) 1812
г) 1942
Читали ли? Вспомнят ли? Представят ли варианты хотя бы по давности от сегодняшего? Ай, зачем себя грузить? Ставим тридцать галочек на тридцати листах.
А еще спектакль. Тематический. Учебные планы. Заполнение электронных дневников, составление плана родительских собраний, воспитательной работы, дней здоровья, et cetera, et cetera
Что-то такое представилось. Упорство через усталость.
и что-то в этой учительской дремотности от “Варьете”

А дома счет за газ и за свет.

И некормленый кот. Ей двадцать семь лет.

Она еще не дурна и не ее вина,

Что все время с кем-то и все время одна.

А завтра снова такой же будень, мокрый снег, зависимость от результатов аттестации, ответственность за тридцать здоровых лбов, которым энергию девать ненуда, а твой ресурс… иссякает.
А вдруг можно поверить, что рассказанное или прочитанное останется в головах этих здоровых лбов?

мысль, и из сотен этих зёрен, рассыпанных по страницам, хотя бы одно да запомнится, уцепится, приживётся и будет бережно укрыто чтобы когда-нибудь пустить росток.

Прямо завтра на тестировании по программе или, как хотя бы орхидея, через восемь лет? Что это все.. не зря?
И орхидея выстреливает фиолетовым цветком, а галки смахивают со страниц и собираются в стаи.
Когда я в детстве ходила в школу к восьми утра, часто в небе были таки шумные, галдящие стаи галок, – они прилетали с ночных гнездовий на городские помойки кормиться, чем придется, а вечером летели обратно, так же шумно и кучно.
Только это было не зимой. Зимой в полвосьмого утра еще темно. Весной, наверное.
Аккуратный рассказ.
Галки улетели, и завтра восьмой Б, может быть, самостоятельно заполнит эти пустые квадратики.
Спасибо, автор.

Но логический ляп я все равно найду.

вытерла варежкой кожу и подняла капюшон, на его месте у шеи лоснилось протёртое пятно, перечерченное неровными трещинами со вздутыми краями.

у меня сложилось впечатление, что капюшон упал в снег, что пришлось его поднять, а на месте, где он пристегивался, осталось пятно. Кожа, имеется в виду шеи или дубленки? И так и так понять можно. Вообще такие подробности, на мой взгляд, излишни, чем этот воротник, равно как и капюшон помогли сюжету?

1
Вес-На Ларина

Рассказ №31. Это был один из самых долгих и скучных уроков Дзен. Первый раз я заснула на познании содержательных диалогов учителей. Особенно они содержательны для мух! Одна из них проснулась и разбудила меня. Спасибо, муха! «Зы!» Снежная мантра насытила слипшиеся легкие кислородом и в глубоком созерцании барака я опять уснула. Разбудила меня погасшая лампа. Спасибо, лампа! «Щелк!»
В темноте я подумала, что происходит дидактический спектакль, где каждая сцена важна, а каждое слово – знание. Но знания и содержание спектакля мастер Дзен скрыл и наблюдая за галочной пантомимой я опять уснула.
Однако проснувшись, я поняла, что теперь знаю зачем учителям голос: чтобы срываться на визг (иначе коллеги не поймут). Зачем учителям орхидеи: чтобы прижимать горшками тетрадки. Зачем рутинная писанина: чтобы движения стали плавными и неспешными (иначе преподаватели бились бы лбами о закрытые двери).
Спасибо за глубокое погружение в сон! «Ом»!

0
Шорты-35Шорты-35
Шорты-35
Крас-3Крас-3
Крас-3
БоК-6БоК-6
БоК-6
логотип
Рекомендуем

Как заработать на сайте?

Рекомендуем

Частые вопросы

16
0
Напишите комментарийx
Прокрутить вверх