Рассказ “Обреченный”

Виноватый голос отца разъедал слух. А нарастающий скрип качелей отдавался в голове.
Мне так хотелось сесть обратно в машину и вернуться в город. Но, похоже, от этой ситуации мне не сбежать. Прошлое вообще имеет гадостную привычку наступать на пятки. А иногда ожидает встречи с тобой, раскачиваясь на качелях и задумчиво покуривая сигарету.
Скрип утих, стоило мне подойти. Честно я не сразу узнал своего старшего брата. Длинное драповое пальто с широким воротом, кожаные перчатки, лаковые остроносые туфли. Стильный наряд, который все же не мог скрыть уродские рубцы на лице и темные синяки под глазами.
«Здравствуй, Антон», – поприветствовал он осипшим голосом.
У меня не возникло желания сказать что-либо доброе в ответ. И я решил выбрать тактику отстранённого слушателя.
«Помнишь, – начал Павел, – как мы дрались за место на этих качелях?»
После он мечтательно вздохнул: «Хорошие были времена».
Внутри все напряглось будто перед дракой. Я достал пачку сигарет из кармана.
«С каких пор ты куришь?» – удивился брат.
Фраза «какого хрена тебя это волнует?» прошлась по глотке, но вышла только недовольным цоканьем.
«Давно мы с тобой не разговаривали. Лет двадцать?»
Я не ответил.
«Ну, скажи что-нибудь»
Мне захотелось уколоть собеседника, чтобы быстрее расправиться с этим разговором.
– Ага, давно не общались. И я с радостью сохранил бы эту семейную традицию, – тут из меня полезла желчь. – Хорошее пальтишко. Стащил у кого?
Он будто опешил от моего вопроса.
– Я переехал в Москву, устроился на работу. Платят хорошо.
– Дай угадаю. Ритуальные услуги? Обычно туда берут бывших наркоманов. И после тюрьмы тебя никуда бы не взяли.
Он вздохнул: «Да, все верно»
– И что ж тебя потянуло сюда? Твоих дружков уже никого в живых не осталось.
Мне самому стало противно от своей едкой ярости. Как бы я ее ни унимал, она все равно стремилась в атаку.
– Я хотел встретиться с родными.
– Незачем было.
– Отец рад меня видеть…
– Он каждый раз принимает тебя с надеждой, что ты бросишь…
– Но я бросил.
– Ага. Я уже это слышал.
– Ты несправедлив ко мне.
– Серьезно? Я несправедлив? А мне кажется вполне заслуженное обращение к тебе.
– Ты перестал общаться со мной, как только я начал принимать…
Мои эмоции окончательно сорвались с поводка. Как дьявольские псы, которые разорвут каждого, кто встретиться на пути.
– Не делай меня виноватым! Я три года поддерживал тебя! Все семья поддерживала, нянчилась с тобой. Мы возили тебя по клиникам. Делали все для того, чтобы ты бросил. Но из дома так и пропадали деньги, вещи. В итоге родителям пришлось все запирать на замки, лишь бы ты ничего не стащил. Но ты умудрился украсть перстень дедушки. Ты вскрыл замок, обшарил мой шкаф. Я встретил тебя на лестнице. Пытался остановить. Ты ударил меня. Помнишь? С тех пор я решил оставить тебя в покое.
Брат виновато опустил глаза.
– Я не могу вернуть все, что у тебя отнял. Дедушкин перстень и достойного брата в твои двадцать. Для исправления ошибок нам дано настоящее…
– Это в тюрьме тебя так красиво научили говорить?
– Я бросил честно. И готов вернуться…
– Да-да, ты уже это говорил.
Я затушил тлеющую сигарету и поспешил удалиться.
– Скажи хоть как она? – кольнуло меня в спину. – Моя дочурка.
– Ты ее бросил. Тебе незачем ее вспоминать, – злостно ответил я.
– Спасибо, что взял ее к себе. Но теперь я могу…
– Она уже не помнит тебя. Возвращайся в Москву. Тебе нечего здесь делать.
– Но я хочу увидеть дочку.
– Ты можешь снова сорваться и бросить ее. Со мной ей будет лучше.
Павел сразу же отступил.
– И настоящее дано не для исправления ошибок, – добавил я, – а для того чтобы их не повторять. Чего тебе и желаю.