– Ванька! Слышишь ты меня?
– Слышу бать!
– Давай к нам в тень иди, не хватало, чтоб тебя Полудница забрала. Посиди со старшими, гляди и нового чего узнаешь.
Спорить было бесполезно. Михаил Кузьмич жил на свете давно, много повидал, много слышал, хоть и дальше соседней деревни никуда не ходил. Да и зачем ему ходить, хозяйство большое, детей много. Многие из них, конечно, выросли и уехали из родной деревни, но были и те, кто только учился разговаривать. Ванька же был где-то посередине – работал как взрослый, а уважали его как ребёнка.
– На вот кусок. Ешь и отдыхай пока, работы тебе ещё много предстоит. Я вот со Степаном Петровичем уже совсем выдохся. Старость, сам понимаешь. Нам бы сейчас, полежать на кровати, да кваску попить, а не жатвой заниматься. Так вот видишь, как угораздило, братья твои все умные стали, разъехались на все четыре стороны, Мишка и тот, вон в армию ушёл. Сказал, я лучше «за царя и отечество», иль кто там у нас сейчас? В общем, за главного пойду саблей махать, чем с вами тут пшеницу сеять, да хлеб печь.
Михаил Кузьмич звучно отхлебнул уксусу из глиняного щербатого кувшина, и с исказившемся от кислоты лицом, повернулся к Степану Петровичу, попутно вытирая рукавом рубахи, промокшие седые усы.
– Понимаю тебя Степан, дети сейчас не те пошли. Вот раньше как было, отец сказал, так оно и будет, и только слово ему скажи, сразу на горох и розгами по заднице. А теперь что, Степан? Все в город хотят!
Михаил Кузьмич вдруг осознал всю сложность ситуации и ещё больше разгорячился. Глотнув ещё уксусу и откусив кусок хлеба, явно больший, чем он мог прожевать, он, роняя лишнее, вдруг в бешенстве закричал:
– А кто меня кормить будет! Я для чего их рожал?!
Осознав, что крикнул слишком громко, Михаил Кузьмич обернулся и с облегчением обнаружил мирно спящего в тени Ваньку.
Автор публикации
