I
У Треножниковых родился сын. Пухленький, румяный комок, издающий пронзительные визги.
– Хорошо, что мы не в городе живем, – шутил отец, – нас бы оттуда выгнали.
Их уютный небольшой дом с балконом стоял посреди густого грибного леса. Убранство его напоминало что-то среднее между охотничьим домиком и музеем безделушек. Молодые приложили нимало усилий для того, чтобы дать жизнь новой судьбе. Они были счастливы.
– Серёжа, – однажды присела на краешек стула жена, опустила глаза и стала тихонечко мять край скатерти, – я хотела с тобой поговорить.
– Слушаю тебя внимательно, – серьезно сказал муж и отложил телефон с новостями в сторону.
– Я не успеваю управляться, – тихо начала она, – я тебе очень благодарна за домработницу, но скажи, можем ли мы позволить себе няню для Алёшеньки? Ребенку уже почти два года. Приготовление пищи, мои восстановительные тренировки, поездка за покупками и сюда же – приглядывать за помощницей, – для меня обременительно.
Сергей Иванович задумался и продолжил завтракать. В обед он позвонил с работы и просил поискать стоящую кандидатуру. Марина обрадовалась, устроилась в огромном мягком диване и стала искать по знакомым и объявлениям. К вечеру у нее был список из трех нянь с фотографиями и рекомендациями. Одна слишком юна, вторая не сможет к ним за город самостоятельно добираться. Выбор пал на женщину раннего пенсионного возраста с собственным автомобилем.
Галина Васильевна была женщиной худощавой, активной и с образованием. В первую встречу она восхищенно оглядела дом, похвалила хозяев и поблагодарила за сделанный выбор. Определили график, стоимость услуг, и, кажется, душа нашла свое успокоение.
II
Дожили до лета! Как начинаешь ценить эту знойную пору после перенесенных морозов, связанных с ними проблем, распутицы весны с грязной обувью! Как пытаешься уловить каждый теплый луч и глубоко дышать липким смолистым ароматом сосен. Алёшенька ползал по дощатой веранде и пытался поймать пальчиком недовольного черного жука. Галина Васильевна, прикрыв лицо панамой, покачивалась неподалеку на садовой качели.
– Алёша, что ты там делаешь? – спросила она, не поворачиваясь.
– Зюк, зюк, – ответил мальчик.
– Оставь его, не надо! Вдруг он укусит тебя.
– Нее, – протянул ребенок.
– Пойдем-ка мы с тобой на речку и Балу возьмем.
Алёша тут же позабыл про жука и прибежал к няне. Балу, хозяйский пёс. Он лежал в тени березы и чесался, выкусывая вылезающие лохмотья спутанной шерсти. По части охраны толку от него было мало, добряк, каких не видели, но зато по игровой этот барбос не уступал. Няня взяла заготовленную соломенную сумку с пледом, соком и яблоками. Алёша, выходя из двора, сделал попытку пнуть курицу обратно в огород. Няня бегло сделала ему замечание. Балу мотал хвостом. Они отправились на речку.
III
Пляж шумел. Зеленая поляна вся была застелена разнообразными покрывалами, на воде пестрело от довольных голов, разноцветных мячей и плавательных матрасов. Спутники расположились в теньке, у высокой сосны на пригорке. Алёша помогал няне расчищать место от шишек, кидая их в довольного Балу.
– Алёша! Зачем ты кидаешься в собаку! Нельзя этого делать.
Ребенок взял ведерко и совок из той же няниной сумки и пошел на берег рыть скудный песочек, намытый рекой. Он не понимал няниных слов, которые она всегда говорила ему. Просто, наверное, она ничего больше не знает. И он не знает. Другое дело мама. Мама знает все, она не говорит «нельзя», она умеет все объяснить. Мама меня очень сильно любит. И я ее. Папа тоже любит, но мы так редко его видим. И он почти сразу после ужина уходит спать. Я очень люблю, как пахнет папа: машинным дымом, ветром и одеколоном.
Алёша сладко задумался, выронил совочек и, сам того не замечая, стал теребить свой писюн. Вдруг он очнулся от крика, бегущей к нему Галины Васильевны.
– Ты что же это такое делаешь, Алёша! – закричала она во всеуслышание. – Какое безобразие! Этого совершенно нельзя делать! Ты что, совсем ничего не понимаешь?
Алёша разревелся. Няня опомнилась, виновато оглядываясь по сторонам, ища пощады и поддержки.
– Писюн ни в коем случае трогать нельзя, – послышался немолодой женский голос, принадлежащий полной загорелой женщине в синем купальнике и красными ногтями на ногах.
– Вот! А я про что! – оживилась няня. – Ну иди ко мне, иди, я тебе яблочко дам. Пить хочешь?
Заслышав крик ребенка, Балу прилетел с глухим лаем, забрызгал всех мокрой шерстью, отчего отдыхающие взвизгивали, и лег вонять псиной на ковер той дамы с ногтями. Алёша засмеялся сквозь слезы, которые тщательно облизывал пёс. Женщины, тем временем, познакомились и сдружились. Полная оказалась чьей-то бабушкой…
Алёша вырос. Окончил институт, уехал в Европу, благодаря любящим родителям. Делает успехе в карьере. Завел собаку. Но с женщинами у него не ладится. Ему все время кажется, что стоит ему оступиться, как прозвучит в ушах это проклятое «нельзя». Так у нас с детства происходит социализация и обрубание человеческого естества…
Другие публикации автора:
Автор публикации
