Папины командировки

­Четырехлетняя Галя стояла у окна, упираясь подбородком в ладони: «Папа, папочка, приезжай быстрей. Я так тебя люблю…», – шептала девочка себе под нос.
Она размазала по щекам предательские слёзы и наблюдала за уставшими тучами, расползающимися по вечернему небу. Дождь закончился, и по стеклам медленно стекали последние тонкие струйки. Цвета закатного солнца смешались с грязными подтеками на окнах и от этого приобрели серый оттенок, как и настроение Гали.
Вечер без отца казался долгим и нудным, а выходные со сварливой матерью и вечно капризной младшей сестрой, превращались в вечность. Слово КОМАНДИРОВКА стало для девочки символичным и приобрело оттенок застиранных кухонных полотенец, давно потерявших запах свежести.

Тем временем, младшая сестрёнка черкала красным карандашом в книжке-раскраске.
Галинка подскочила к ней и с яростью вырвала карандаш:
– Отдай! Это моя разукрашка! – прикрикнула она на трёхлетнюю Василинку, сверкнув в гневе чернущими глазёнками. Та, недолго думая, кинулась на сестру с кулачками. Старшая шлёпнула Васёну книжкой по голове и они сцепились, усердно колошматя друг друга.
Голоса и смех в комнате, которую именовали кабинетом, стихли. На пороге детской появилась дородного вида мамаша. В юности Ульяна занималась греблей на каноэ, и даже имела какой-то разряд. После родов тело раздалось и оплыло, превращая ещё недавно крепкую и мускулистую спортсменку в гром-бабу. Недовольное выражение лица матери не предвещало ничего хорошего. Она не стала разбираться кто виноват, и отвесила Гале, как старшей, затрещину. «Встань в угол, негодяйка!» – и толкнула дочь в спину.

Василина — полная копия матери, подбежала к ней и повисла на шее, жалуясь на сестру. Её голубые глаза стали серыми и холодными, как у Ульяны. Галя затаив обиду, уткнулась лбом в прохладную стену и ушла в свои мысли: «Почему мама всегда на стороне Василинки? Ну и что, что она младшая. Я ведь тоже дочка!». По щекам снова потекли горькие слёзы. Она кусала в кровь губы, дрожащие от обиды. «Приедет папа, я всё ему расскажу!» – крикнула старшая и огребла очередной подзатыльник от скорой на расправы мамаши.
Успокоив младшую, Ульяна поправила заколки, повисшие на жиденьких волосах цвета выгоревшей соломы. Отпустив любимую дочурку с рук, сняла покрывала с детских кроватей: 
 Марш умываться и спать! Некогда мне тут с вами. Надо закончить педикюр, – и вышла из детской.
Сёстры, понурив головы, побрели в ванную. Они молча толкались возле раковины, чтобы не получить очередную порцию материнской «любви».

Из кабинета снова послышался громогласный смех матери и визгливые подхихикивания клиента:
– Ой, ой, щекотно! Эка вы мастерица, Ульяна — на все руки!
В приоткрытую дверь было видно, как мать, склоняясь над тазиком с водой тёрла дяде Грише докрасна распаренные пятки. Он всегда появлялся в их доме в отсутствие отца: толстый, потный, с притворно-ласковым голосом, и всем своим видом раздражал Галку.
Соседки между собой называли Ульяну маникюршей, и время от времени наведывались «навести красоту». Галя часто слышала рассказы матери очередной клиентке о том, как пришлось бежать из Луганска в Россию. Трястись в автобусе, чтобы не попасть под обстрел, и какое счастье было встретить здесь — в тихом, подмосковном городке будущего мужа.

Вася был мягкий, покладистый, и на какое-то время показался Ульяне идеальным вариантом для воплощения в жизнь мечты о семейном очаге. Она сильно гэкала, а с таким акцентом мало куда брали на работу, кроме рынка. После свадьбы Ульяна первым делом закончила курсы мастера по маникюру и стала индивидуальным предпринимателем. Работала на дому, чтобы не зависеть целиком и полностью от мужа, ещё недавно служившего в российской армии. Все льготы бывшего военнослужащего лопнули в одночасье, как мыльные пузыри. Женщина предпочитала не распространяться среди соседок о причине увольнения супруга, но её характер и необузданный нрав после таких перемен раскрылся в полной мере.
Это пришлось на то время, когда Ульяна ходила в положении, и будущий отец списывал несговорчивость и вспыльчивость молодой жены на её состояние. Оставшись не у дел, Василий устроился в строительную бригаду, и в сезон разных заказов набиралось достаточно.
После родов недовольство только усилилось и частые командировки мужа раздражали женщину. Этот вечер был далеко не первый, когда мать «отыгралась» на Гале.
Ребёнок ещё долго вздрагивал во сне. Суббота закралась кошмарами в детские сновидения. Она увидела себя в автобусе без водителя, обмазанном чёрной краской, с разбитыми окнами. Густой дым заполнял всё пространство вокруг. Девочка всхлипывала и звала отца, а вместо этого сквозь сон доносились чьи-то отрывистые стоны.

Утром Галочка проснулась раньше обычного. Василинка мирно посапывала в кроватке. Из комнаты родителей послышались возня и скрип половиц. Галя на цыпочках вышла из детской и осторожно пробралась через длинный коридор. Она услышала возбужденный голос матери, и широко распахнула дверь родительской спальни:
– Папа, папочка вернулся! – крикнула девочка, но из постели выскочил вчерашний клиент дядя Гриша, судорожно натягивая брюки.
От увиденного девочка резко замолчала и застыла на пороге спальни. Ульяна подняла голову от подушки и грубо рявкнула на дочку:
– Чего шляешься ни свет ни заря?! Кто звал?!
Лицо женщины стало красным от злости. Под тяжёлым взглядом матери старшая, как неоперившийся птенец, втянула голову в плечи. В туалет сразу расхотелось. Она кинулась со всех ног в детскую и запрыгнула в кровать, укрывшись с головой под одеялом. Сердце стучало, как у загнанного зайца. На лбу выступили маленькие капельки пота, и во рту пересохло. Галочка высунула нос из-под одеяла, но матери не увидела. В коридоре слышался суетливый шёпот, а потом во входной двери щёлкнул замок и всё стихло. Девочка снова погрузилась в тревожный сон. Ей казалось, что кто-то гремит ключами, непрерывно хлопает входная дверь, и как гром над головой голос матери: «Кто звал?!»

Галя проснулась от капризов младшей сестры. Мать натягивала Василинке колготы, а та противно канючила и просила другие.
Не дожидаясь окриков, старшая побежала умываться. Когда вышла из ванной, мать на кухне раскладывала по тарелкам манную кашу. От досады девочка надула губы: «Опять манная…», – но у матери не забалуешь, тем более отец отсутствовал уже второй месяц.
Старшая дочь Ульяны для своих лет считалась достаточно разумным ребёнком. Мать этим часто пользовалась. Вот и сейчас из кухни послышался недовольный окрик: – Галя, ну что ты там копаешься?
Девочка поспешила занять место за столом, молча запихивая остывшую кашу в рот, давясь комочками манки:
– В садике вкуснее – буркнула себе под нос Галя и получила очередную родительскую затрещину.
– Чего сидишь? Неси тряпку! Василинка чай на пол пролила, – распалялась мать на ровном месте.
Дочка выпорхнула из-за стола и через секунду вернулась.
– Не тычь в меня тряпкой! Вытирай живо! – мать замахнулась, но на этот раз сдержалась.
Она вытирала пол и думала: «Скорее бы приехал папа. Он не даст меня в обиду. Я только с ним буду ходить в садик.»
* * * * *
Мать вечно опаздывала и приводила дочерей в детский сад, когда завтрак уже заканчивался. Ульяна оставляла Галю в раздевалке, и спешила в младшую группу с Василиной. Старшая злилась и раздевалась нарочно очень медленно. Отец никогда так не делал. Сначала они шли в младшую группу и раздевали Василинку, а затем поднимались в Галину среднюю группу, быстро, по-военному справлялся со старшей. Василий совал любимой дочке в руки резинки для причёски и целовал перед уходом.
Галинка родилась – копия Василия: темно-русые волосы, глаза — горящие угольки — маленький шустрик.
Сейчас глазки девочки казались потухшими.

Она допивала чай, когда раздался звонок в дверь.
– Папка вернулся!», – крикнула Галка и выбежала в коридор.
Василий поднял любимую дочку на руки, а она обняла его крепко за шею и уткнулась в небритую щёку. От уставшего с дороги отца пахло потом.
– Ты такой колючий, как наш кактус!, – смеялась девочка, одновременно наблюдая за выражением лица матери, вышедшей встретить мужа. Младшая пробралась между родителями и обхватила отца за пояс. Василина тянула сестру за колготки от нетерпения. Василий отпустил Галю и присел на корточки, нежно обнял младшую:.
– Маму слушались без меня? – отец с нежностью смотрел на младшую.
Ульяна взяла девочек за руки и отвела в детскую: «Играйте пока, не мешайте отцу с дороги», – и вернулась на кухню.
В детской Галочка слышала, как мать ворковала и суетилась вокруг отца, а у самой не выходило из головы увиденное утром. Это врезалось яркой картинкой в детскую память. Она ещё не могла выразить словами произошедшее, но интуитивно чувствовала предательство матери по отношению к отцу. По какому праву какой-то дядька спал с её матерью?

Ульяна трещала без умолку, как она скучала. Жаловалась на неё — Галю, что ни в чём не уступает младшей; как устала от капризов по каждому поводу.
Галя долго мучилась, а потом вернулась на кухню и залезла к отцу на колени.
– Вот, дочка, слышишь, как мама жалуется на тебя?, – и отец посмотрел на старшую. Чувствовалось, как Василий соскучился по дочке.
– Как же теперь уезжать от вас? – отец с наигранной строгостью посмотрел на старшенькую. В этот момент девочку, как прорвало. Она слезла с коленей отца и громко крикнула:
– Папа, не уезжай больше никуда! Я не хочу, чтобы с мамой спал дядя Гриша!
Мать перестала мыть посуду и пошла красными пятнами по лицу.
– Ах, ты, сука!, – не сдержалась Ульяна, и её правая рука метнулась в сторону дочери.

Удар кулаком пришёлся в левую щеку, и она саднила от боли. Из царапины, образовавшейся от обручального кольца матери, выступила кровь. Василий сжал кулаки, чтобы не ударить при дочери похотливую женушку, и стал искать вату и зелёнку. Галя стояла посреди кухни, ошеломленная от произошедшего. Обида на мать перекрывала боль. Отец суетился вокруг девочки, проклиная жену и грозя на этот раз разводом.
Галя бросилась на шею отцу:
– Папа, только забери меня с собой! Я без тебя умру!, – причитала она, уткнувшись в плечо Василия.
Ульяна скинула фартук и бросила его на пол:
– Это я уйду! Сколько можно одной между садом, готовкой и клиентами! Деньги зарабатываю и нате!
Она выскочила в коридор, влезла в туфли и наспех накинула куртку. Нащупала в кармане ключи от автомобиля.
* * * * *
Очнулась, когда стрелка на спидометре дернулась к отметке сто шестьдесят. Женщина увидела патрульную машину ГАИ, обгонявшую её справа. Звук сирены немного отрезвил. Остановившись на обочине, она обхватила голову руками и зарыдала, облокотившись на руль.
«Дурная баба, совсем с катушек съехала!», – костерил про себя жену Василий, – «если бы не дети, убил бы потаскуху!»
На кухню пришла испуганная младшая:
– Папа, а где мама? – девочка смотрела на отца испуганными глазёнками.
«Вылитая мать», – думал Василий, пытаясь подобрать слова, чтобы успокоить ребёнка:
– Мама покатается и вернётся, – наконец выдавил из себя. – Одевайтесь, пойдём гулять.
Он привычными движениями помог дочкам одеться. Проверил шапки — не дует ли в уши. Ранняя весна обманчива.

Во дворе девочки повеселели. Отец смотрел на дочек со стороны, жадно затягиваясь сигаретой.
Галя и Василинка лепили куличи в песочнице, а он думал, как правильно поступить? Одно понимал чётко, что не сможет сейчас уйти…
Галя украдкой наблюдала за отцом, как он тушит бычок сигареты и порывистым движением бросает в урну, потом подошла и обняла за шею:
– Отведи нас завтра в садик. Мама  от меня так устала, – и шмыгнула носом.
– Хорошо, дочка, – Василий крепко обнял Галочку.
* * * * *
Дети давно спали, когда вернулась всклокоченная Ульяна.
В ожидании жены Василий много и часто курил. Пепельница переполнилась от окурков и сизый дым под потолком навис дамокловым мечом.
Долго ещё горел на кухне свет, а с улицы был виден силуэт одинокого мужчины у окна.

Серия произведений:

Острые темы

Девять с половиной недель (рассказ 55 слов)

14.09.2022 7

Папины командировки

14.09.2022 3

Автор публикации

не в сети 2 года

BuZina

46

Комментарии: 4Публикации: 5Регистрация: 14-09-2022