Первое письмо
20 сентября.
Здравствуй! Сегодня необычный день. За долгое время я пишу тебе письмо. Это первое в n-ом году.
Начну с того, что я всё ещё страшно одинок. Нет ни единой души, которая смогла бы поглотить мой разум полностью. Все люди так серы и скучны, что мне безумно жаль тратить на них своё драгоценное время, когда могу с удовольствием погрузится в бесплодные фантазии безумного разума, не думая о других. Я считаю минуты, чтобы избавиться от них: от этих людишек, от глупых и абсурдных разговоров ни о чём… К примеру, одна моя знакомая сегодня рассказывала мне о своём тягостном горе – её разозлил коллега на работе. Он сказал, что юбка слишком длинна и что выглядит девушка в ней очень странно. Я с ним бы согласился. Вырядилась она, будто потерялась во временах девятнадцатого века. И честно признаться, эта девушка мне не нравится. Я улыбался, кивал, пока слушал несуразную историю, и молился, чтобы она быстрее закончила рассказывать о своей грустной комедии.
Напиши мне, я скучаю.
Твой Н.
Второе письмо
22 сентября.
Прошло не так много времени с тех пор, как я написал тебе. Ты мне ещё не ответила… Видимо не получила ещё заветный конвертик, на котором я изобразил картину Ван Гога «Звездная ночь». Шедевр изобразительного искусства! Помню, что ты очень любила эту картину. Я обещал тебе её нарисовать, но не сделал этого… Наврал, нагло и жестоко наврал! Негодяй! Злодей! Тунеядец! Сделал как все мужчины. Пообещал звезду с неба достать, а сам при первой же возможности пропал без вести и кинул тебя в самый трудный час жизни…
Ты сама знала, что так и будет. Я не виновен.
Помнишь ту девушку, о которой поведал тебе в прошлом письме? Сегодня узнал её имя. Зовут Яра. Чудесное имя! Когда услышал, то почувствовал солнечные летние лучи, такие жгучие и яркие, которые бывают только в средине июля. Они прошли сквозь меня. Я почувствовал, что загораюсь. Будто машина загудело моё сердце. И не застучало, а загудело. Верно, сердцебиение она моё услышала… И уши мои покраснели, сам не знаю отчего.
Вспомнил о тебе. Вы с ней невероятно похожи. Темные волнистые длинные волосы; глаза цвета лунного камня, такие бледные, словно неживые, но хранящие в себе тайны горячей души; нос прямой, но маленький, кончик чуть-чуть вздернутый – как я люблю; губы выражают бессилие, но они чувственные и гордые.
Больше ничего не осмелюсь тебе написать, пока не ответишь. Хватит с тебя.
Не держи злобы,
Забытый тобою Н.
Третье письмо
14 октября.
Так от тебя и не дождусь весточки или словечка милого… Сжалилась бы надо мной, душе мучительница и воровка моего юношеского сердца!
Сегодня небо осыпалось звездами, словно кто-то пролил молоко. Видел большую медведицу. Поистине бесподобно! А вот маленькую не нашёл. Без тебя не ищется.
Когда смотрю на звезды, думаю, что у них тоже есть душа, как у людей. Представляю, что у них тоже есть чувства. И хоть одна видит меня, стоящего с дрожью в теле (нынче осенью не жарит, да и вырядился я сегодня по-легкому. Стою в джинсах и рубашке, первые попавшиеся галоши… И бегом смотреть на чудесное явление природы).
Наблюдаю за ними, будто ребёнок малый. Не видел я звезд никогда что ли? А так и манит смотреть в эту засасывающую тьму, поглощающую тебя с ног до головы, и эти жемчужины мира мигают в кромешном мраке!
Эта мгла – черная дыра
Эта тьма – полотно
Я не дотянусь руками
Она слишком далеко
Я очень счастлив, потому что осознал, насколько красива мелочь, незамеченная нами, на которую не обратит внимание человек счастливый. Звезды созданы для грустных и одиноких. Таких, как я.
Я желаю, «…чтобы каждый вечер над крышами загоралась хоть одна звезда...».
А что для тебя значат звезды?
Непрощенный Н.
Четвертое письмо
26 февраля.
Я снова вернулся в поэзию. Ты знаешь, как у меня плохо выходит, потому что читала одно. Одним словом – бездарщина. Грубее не скажешь и не назовешь. Но после того звездного вечера я не угомонюсь писать и стихотворения, и письма.
Та женщина, Яра, пригласила меня поужинать вместе в кафе. Ещё вчера мы мило беседовали. Она рассказывала мне о музыке, о своём прошлом и… О Пушкине. Боже, я готов был убежать, лишь бы не слушать об этом писателе. Ты прекрасно помнишь, что у меня на него аллергия. Но Яра с таким трепетом рассказывала биографию Александра Сергеевича, что грех было её остановить. Это бы точно оскорбило женскую натуру, такую очаровательную и милую…
Я начинаю понимать, что вижу твои черты в ней. Говорит об одном, а через мгновение начинает какую-нибудь новую тему, и мне даже слова не сказать. Стучит своими тонкими белыми пальцами по столу в такт музыки, а потом резко замирает на пару секунд, прищурит лунные глаза на меня и… Продолжает разговор, как ни в чем не бывало, расслабляя свой стан и утопая снова ровным позвонком на спинку стула. Ещё я заметил, что у Яры (как и у тебя) смех высокий и звонкий. Он кокетливый с иронической ноткой. Могу сравнить его с серебряной пулей, которая проникает в грудь и растворяется, словно горячий металл.
Не могу соврать, что влюбляюсь. Я хочу быть с ней рядом. Она делает меня счастливым. С ней я не чувствую той пустоты и одиночества, о которых говорит тебе в первом письме. Забываю с ней обо всём на свете. Слушаю её с жадным желанием. Вглядываюсь в каждую мелкую деталь на лице. Заглядываю в её холодные глаза. Погружаюсь в звездную тьму. Она (как и ты) – мой луч света в темном царстве!
«…Но голос душу проникает,
Как вспоминанье лучших дней,
И сердце любит и страдает,
Почти стыдясь любви своей»
М. Лермонтов
Уже не твой Н.
Пятое письмо
14 октября.
Прошёл год.
Я понял, что просто навязывался и надоедал тебе своими буковками на бумаге.
Добиваться любви нужно
Иль нет?
Я выберу то, что больнее.
Моё последнее письмо – письмо-прощание.
Я в последний раз смотрю на звезды. На те прекрасные звезды, что сияли ровно год назад. Вдыхаю свежий холодящий воздух, снова дрожу всем телом.
Яра погибла два месяца назад. Произошла автокатастрофа . Врачи не успели её спасти.
Я умер внутри. Всё безнадежно. Я теперь пустая оболочка. Я – никто.
Но всегда любил тебя. После тебя было пустынно в этом мире. Бездарные и глупые людишки съедали мой мозг и не давали жить спокойно. Яра осветила мне путь, и я был счастлив. Я снова любил. Но не её. А тебя.
Я погиб.
Автор публикации
