А у меня
голова — не голова,
а дымом надутый шар.
Я давно обменял
молчаливость шва
на кричащий недр пожар.
Мне лучше так.
Мне лучше выть и рычать.
Мне лучше к ночи сипеть.
Мне лучше мрак,
чтоб Господняя печать
меня не касалась впредь.
Ни впредь, ни вновь,
незнакома никогда,
без венца и без погон.
Мой Бог — Любовь.
Голова — не голова:
дымящийся камертон.
Я сам себе
синоптик, хозяин, враг;
я настройщик без фоно.
И по судьбе
всё не быть, не стать никак
тем, кем мне стать суждено.
Город, август,
в деревне ль холодный час —
по жилам всё та же кровь.
Храм пуст. Парк пуст.
Ваш Бог не услышит вас.
Мой Бог — в голове: Любовь.
Я буду петь,
выть, рычать, сжигать мосты
и не брить скулы у шва.
За спиной треть,
впереди жизнь и кресты,
и дымная голова.
Голова в дыму, шашлыки на гриле,
Я сижу на бэкярде собственной вилы,
Громов зря ты не жди ни стихов, ни любви,
У Жемчужины осень в голове, уж прости…