Игра # 9 “Тайна красного граната”

Рассказ № 3 Версия с комментариями:
Растерянный Пашка смотрел на тёмно-красный гранат, который так неожиданно скатился с картины, висевшей в холле, прямо ему в руки… (Многоточие тут можно опустить, пауза на этом моменте повествования не нужна, достаточно и того, что следующее предложение начинается с нового абзаца.)
Он задумался, подкинул и поймал сочный плод, хотел было вернуть его (Двойное повторение «его» в одном предложении (после «ему» в предложении выше). В принципе понятно, кто из этих «его» плод, а кто Пашка. Но также и очевидно, кто кого хотел вернуть на полотно. Посему я бы рекомендовал опустить первое «его».) на полотно, но потом вдруг его осенило! (Рекомендовал бы также опустить наречие «потом», как ненужное в предложении с противопоставлением: «хотел положить, но его осенило», то есть и так понятна очередность событий. С простым перечислением оно бы имело место быть. И «вдруг» вписать перед «осенило». Получится словосочетание, достаточно передающее внезапность произошедшего, чтобы не добавлять в текст экспрессии в виде восклицательного знака. К тому же повествование ведётся от третьего лица, лица Автора, который, будучи Богом своей истории, обычно беспристрастен и безэмоционален в случаях с таким повествованием.)
Старые, мудрые экзаменаторы благосклонно наблюдали за действиями энергичного юноши.
А тот быстро шел (пунктик о внимательности: если ставить букву «ё» с точками в одном случае, то следует ставить её везде с точками) по удивительному салону, исследуя экспозицию, легонько, словно здороваясь с ребенком (пунктик о внимательности), прикасался к знаменитым полотнам и собирал щедрую дань: гранат Тогрула Нариманбекова, гроздь итальянского винограда Карла Брюллова, персик у девочки Валентина Серова, яблоко с автопортрета Рене Магритта… (Нестрогое замечание: слишком сложное предложение (но всё же не затрудняющее восприятие). В принципе рассказ полностью состоит из очень сложных предложений, а это я выбрал лишь потому, что в нём повторяются перечисления: сперва сказуемые первой половины, а потом подлежащие второй половины. Можно их разделить точкой после слова «экспозицию». Впрочем можно и не разделять.)
Он придерживал фрукты локтем и подбородком, вдыхая аромат лета и приключений, наслаждаясь упругими формами плодов, и даже выпячивал живот, чтобы не соскользнули ягоды.
Собрав урожай солнечного великолепия, он доставил нежные сокровища к экзаменационному столу, где, повинуясь наитию, по памяти выложил впечатляющий портрет Джузеппе Арчимбольдо.
Члены приемной (пунктик о внимательности) комиссии переглянулись, а патриарх поднялся, торжество (странно смотрится слово «торжество», вероятно, здесь должно было быть «торжественно») кивнул и вручил Павлу Соловьеву (пунктик о внимательности) заслуженный диплом и медаль, на которой готическим шрифтом были выбиты заветные слова: «Чувак: художник, поэт, романтик, садовод фантастического реализма».

И ещё пара слов от Беты.
Во-первых, по поводу пунктика о внимательности, ибо есть у меня подозрения, что читатели могут возмутиться, посчитав его придиркой. А дело в святой уверенности, что даже мелочи, как и скрупулёзность авторов (и всех работающих с текстами) по отношению к мелочам, могут сделать (и делают, в конечном счёте) тексты красивыми, если не идеальными. Дьявол, как говорится, кроется в деталях.
Во-вторых, тоже считаю перечисление имён художников оправданным. Это говорит не столько и не только об авторе, сколько дополняет рисуемый им сюжет. Ведь важно было вовсе не то, что берёт персонаж, но откуда он это берёт. А это для истории один из сюжетообразующих аспектов.
И последнее. Не могу не восхититься законченностью рассказа и очевидным оммажем прототипу главного героя. Это было тонко и красиво. Рассказ бы точно победил в конкурсе миниатюр, посвященных Павлу Соловьёву)

Рассказ № 3 Итоговая версия текста:
Растерянный Пашка смотрел на тёмно-красный гранат, который так неожиданно скатился с картины, висевшей в холле, прямо ему в руки.
Он задумался, подкинул и поймал сочный плод, хотел было вернуть на полотно, но его вдруг осенило.
Старые, мудрые экзаменаторы благосклонно наблюдали за действиями энергичного юноши.
А тот быстро шёл удивительному салону, исследуя экспозицию, легонько, словно здороваясь с ребёнком, прикасался к знаменитым полотнам и собирал щедрую дань: гранат Тогрула Нариманбекова, гроздь итальянского винограда Карла Брюллова, персик у девочки Валентина Серова, яблоко с автопортрета Рене Магритта…
Он придерживал фрукты локтем и подбородком, вдыхая аромат лета и приключений, наслаждаясь упругими формами плодов, и даже выпячивал живот, чтобы не соскользнули ягоды.
Собрав урожай солнечного великолепия, он доставил нежные сокровища к экзаменационному столу, где, повинуясь наитию, по памяти выложил впечатляющий портрет Джузеппе Арчимбольдо.
Члены приёмной комиссии переглянулись, а патриарх поднялся, торжественно кивнул и вручил Павлу Соловьёву заслуженный диплом и медаль, на которой готическим шрифтом были выбиты заветные слова: «Чувак: художник, поэт, романтик, садовод фантастического реализма».