В отсек плацкарты вошёл мужчина в летах под шестьдесят, занял своё место. Устроившись поудобнее, он сдвинул очки на кончик носа и поверх них безучастно наблюдал за тем, что происходит за окном. По перрону ходили тётки с корзинами, зазывали: “Горячие пирожки, холодное пиво, квас…”. У стен станционной кассы, оседлав баул, рыжий лохматый мальчишка лет десяти ковырялся в носу. Торговка семечками бранила воробьёв: “Кишь, ироды триклятые, так и норовят покрасть!”. Солнце висело в зените, на небе ни облачка. Духота. В открытое окно проникало больше жара, нежели свежести. «Пассажиры, проходим в вагон. Провожающие, отходим. Отправляемся»: долетело, наконец, от посадочного тамбура.
Поезд мягко тронулся. Ещё слышно: “пиво, квас, кишь, ироды! крестнику передай, не забудь! вот ворюги! горячие пирожки”. Стукнула колёсная пара, первый порыв свежего воздуха влетел в купе, колыхнул занавеску.
Дело случая: знакомые вертолетчики подкинули Семёна Ивановича до города его малой родины. Дальше ему добираться проходящим поездом. Целых пять часов оказалось в запасе у ностальгии, поманившей пройтись по знакомым с детства местам.
Кирпичный забор, окрашенный суриком, почти не изменился. За ним хлебозавод. Первое место работы Семёна. И, конечно, Леночка Гордеева – учётчица из цеха готовой продукции. Красотка. Семён был влюблён в неё по уши. Ухаживал. Дарил цветы. Она кокетливо улыбалась, ей нравилось. А после из областного центра приехал молодой технолог Коля Иванов и у Леночки на удивление быстро округлился животик. Сёмен тогда запил, и не просыхал, пока не забрили в армию. После был «длинный северный рубль», заочный политех, завод, командировки. Они случайно встретились с этим самым Колей Ивановым на вокзале в Москве. Выпивали в ресторане, говорили о городе, вспоминали и о Леночке. Едва не подрались, но распрощались мирно.
В этот раз Коля был уже навеселе. Зашли в закусочную, подняли по стаканчику за встречу. После прошли мимо парка, в котором Семён гулял с Леночкой. Скамейка, на которой они целовались, вросла чугунными литыми ножками в асфальт. Изрядно подгнившие деревянные её части недавно покрашены…
Ничто не в силах так напакостить женщине, как сама природа. Семён Иванович замер, когда до него дошло – кто эта облезлая старуха с редкими седыми волосами и глазами уснувшей рыбы, что схватила Колю за шиворот, и, причитая матом, принялась толкать в сторону дома. Не признала. И слава Богу. За всё.
Перед прибытием Семён Иванович спросил у проводницы – где на вокзале продают цветы. Та автоматически ответила.
– Шурочке, жене, – зачем-то пояснил Семён Иванович.
Проводница взглянула на него, будто проверяя – не врёт ли этот старый плут. Грустно хмыкнула и ушла по своим делам.
– Я и сам удивлён, – собирая вещи, едва слышно проговорил Семён Иванович.
Другие публикации автора:
Автор публикации
Этот рассказ получился отличным. Спасибо!
Спасибо)) 2349 знаков. До 2тз сократить – без проблем. А до 1500 – уже нет. Будет огрызок.
Не нужно, ничего не сокращайте и не прибавляйте. Тот случай, когда все на своем месте. Даже концовка, которая сначала немного выбила, прекрасна. С удовольствием перечитала последние абзацы и добавились новые оттенки смыслов. Естественно, это мое мнение)))
Так и не собираюсь. Ежели собирался бы, оставил на будущие Шорты, где тема окажется близкой. Потренировался, в общем))
«длинный северный рубль»? Поездка на север, где хорошо платили?
Именно так.
Хорорший рассказ. Конец не совсем понятен.
– Шурочке, жене, – зачем-то пояснил Семён Иванович.
Зачем он назвал жену по имени при постороннем человеке?
Человек попал в ситуацию, по выходу из которой его отношение к жене изменилось. Между ними больше нет той самой Леночки. Не ее самой, а некого образа, который незримо следовал за мужчиной. Желание озвучить имя жены в уменьшительно-ласкательной форме – это заявление о признания собственной вины перед ней. Заявление в какой-то степени публичное. Впрочем, поезд всегда был местом сокровенных историй. Люди говорили и говорят то, о чем в обычных обстоятельствах предпочитают молчать. Поезд дарует свободу: озвученные откровения исчезают навсегда вместе со случайным собеседником. Примерно такими соображениями я руководствовался при написании. Вижу по Дзену, что многие читатели все правильно поняли
Вы общительный человек и герои у вас такие-же. ?
Поезд странно действует на людей. Посторонним хочется сказать что-то очень личное. Рассказ реалистичный, но жестковат. Хотя бывает и так. Коротковато, можно было добавить о Леночке. Цепляет.
Добавить, конечно, можно. Но где та тонкая грань между цепляет и нет? Боюсь, чем больше деталей, тем меньше видно условного слона. Он становится отдельной ногой, хоботом, хвостом и т.д. Потому, мне показалось, лучше оставить детали воображению читателя, обрисовав лишь остов “огромного существа”, на детальное описание которого и жизни не хватит. Как-то так, думаю)) Спасибо))
“Что это было и как мне после этого уснуть?”
А ведь я пришла за не обременительным чтивом и первым зевком в надежде.
Тяжеловесная конструкция. Проше было – мужчина лет шестидесяти, нет?
У мужчины со зрением что? В 60 положено уже свернуть в дальнозоркость, т.е. очки нужны для чтения. Но в них в купе не войдешь – фокус смещается и можно упасть, причем легко. Вот ежели бы твой ГГ вынул из… кармана/ сумки/чемодана газету /журнал/книгу и выудил еще и очечки, то тогда -да. При близорукости пытаться наблюдать? Гы-гы… кажется еще при -5 я уже перестала здороваться – мир превратился в незнакомцев. Но я всегда отвечала на приветствие.
Мишань, это недоношенное предложение. Его нужно править.
Про композицию… уже утром, океюшки? А за сурик грандмерси – прямо дверь в детство. Зачем кирпич красили всегда было не понятно
Марин, лето, солнце, очки. Я ношу очки со светлыми желтоватыми стеклами без диоптрий. Обычно за рулем, так как хожу мало. Их можно снять, можно на лоб, а можно и на кончик носа. На лбу вечно потно по жаре. Привык так делать из-за других очков. А про красивости, композицию ага, после))
Тогда ты это напиши, пАтАмуштА не понятно. Кстати, я точно также делаю. Люблю за людьми наблюдать. И не только за людьми. Кошечки, собачки, птички. Однажды у меня жил крыс. Так у меня реально было ощущение, что он умнее меня. Он меня сделал.:))))))
Не думаю, что “опция” стоит описаний. Так, лёгкий намек, что герой очкарик. Это делает его чуть солиднее что ли…)))))