ШОРТЫ. 43 шорт-лист

В цеху было темно. Только через небольшие квадратные окошки просачивался скудный свет, отчего редкие колонны отбрасывали серые тени на расчерченный чёрно-белыми квадратами пол. Через помещение тянулась стальная лента конвейера. Вдоль неё с двух сторон в шахматном порядке стояли фигуры в белоснежных костюмах-коконах. С одной стороны: Круглов, Овальский, Угольников, Кубский, Шаров, Полосухин, Дугин, Дырский, Спиралькин и Тор. А с другой: Белых, Краснов, Синюхин, Желтковский, Золотов, Чёрный, Зеленцов, Лилухин, Серяков и Спектр. […]

По белому пространству разбежались круги и треугольники. Разных размеров. Разных цветов. Из края в край пробежала голубая синусоида. Задумалась. Решила, что таких красивых синусоид много не бывает, и ещё пару раз пробежала туда-обратно. В ней сразу заиграло и зарезвилось разное серебристое и золотое и просто чёрточки без претензий на затейливость. Прибежали коричневые прямоугольники с коричневыми ушками-треугольниками. Вдоль всей синусоиды взметнулись ввысь стремительные чёрные полосы. Каждую из них пересекли зелёные линии,

Здравствуйте! Вам пишет Глеб из Саратова по поводу съёмки кинофильма в Питере. Как вас зовут? Скажите, пожалуйста. Мне это очень интересно, поскольку вы кажетесь мне интересным человеком и у вас красивые зубы. Мне тоже когда-то надо будет сходить к стоматологу. Однако это дорого. Сколько такие стоят? Что если мы с вами будем вместе красоваться своими зубами? Отличное кино могло бы получиться. Как считаете? Я думаю, да. У нас, кстати, сейчас

Весь мир – огромная река. Одна за другой плывут наши лодки. И все мы – один за другим. Всего и есть, что эта вода да обнаженная даль горизонта. Всех весел мало, чтобы написать на этой бумаге слова нашей бесконечной молитвы. Всего и есть, что дыхание Господа Бога на наши караваны. Дыхание бессловесно, надежда бессмысленна. Каждый воплощен и повторен в товарище. Единое движение плеча, единый вздох, единый взгляд вперед, во тьму

Учитель смотрел на спокойное течение серебряной реки. На ум приходили стихи, что было запрещено. Проза, только проза, никаких рифм. Но именно сейчас хотелось описать красоту, что была вокруг. Сзади он услышал шаги. Это его ученик опять тащился с глупыми вопросами. Учитель подмигнул своему отражению в реке и повернулся. Низенький сгорбленный подросток стоял на изумрудной траве и шмыгал носом. – Учитель, вы обещали сегодня объяснить мне цвета. – Хорошо.- Учитель вздохнул.

……Философия дивертисмента, Гордая Индивидуальная Самость, совокупляющаяся со всеобъемлющей пустотой и наполненностью ДО- до – до — дин-дон — было – было – было, и РЕ- инкарнирует в многочлен обертонов – нов – нов — МИ- истерию мерца – ца – ца – ния медиант – ант – ант: ФА- (була) – ла – ла — ядро плагальности — субдоминанта, портал к верхнему тетрахорду – ду – ду, преддверие трезвучия –

Сидит с планшетом на бережке Алёша, курсы изучает «Кроль для чайников», а удочка с лодочки сама удится. Ивняк врасплох закосомордился: хрум, плюх, чвак – удочка в воду, а лодочка на воду. «Ага, попалась!» – кричит щука, и давай гнать лодочку по течению. А лодочка вопит, сопротивляется: «Врёшь – пупок развяжется». Побежал Алёша к Лизке за помощью. Он-то бежит, а время стоит: «Ноги в руки, Лизка! Там искусное с искусственным борются!»

– Я хочу вложить деньги в произведения искусства. Мне нужна консультация. Ляля бросила оценивающий взгляд на потенциального инвестора. Не олигарх, но нагреть лоха тысяч на сто можно. – Рада помочь, – хищно улыбнулась Ляля. – Вот, рекомендую. Художник Цинидзе. – И она указала на квадратное зеркало в широкой чёрной раме. – Шутите? – изумился инвестор. – Это же обычное зеркало! – Ничего подобного! Актуальное искусство – мультижанровый лохоизм. Ляля бережно

– А нам точно стоит идти? – пропищал Трус и поправил свой неровный черный цилиндр, норовящий все время съехать на бок. – Тю, а ты не слышишь, как молчит Солнце? Выходит, наши его пленили! – возликовал Многие и Один. – Ждем, покуда ворох сгоревших страниц не разнесут по дороге. Вот тогда и пойдем. Но гарью так и не запахло. Вместо этого, где-то за кулисами, на сцене очередной реальности, Силачи скрещивали

Тонкие иглы пронизывали пространство и, в местах соприкосновения, всходили ароматные ростки полыни. Яркий диск Солнца своими лучами ласкал израненное пространство и горячим прикосновением уничтожал несчастные ростки. Они плавились и стекали на кончики игл, где пропадали навсегда. Никто не хотел умирать, но Солнце так ласково, и так хочется ему понравиться. Ростки снова всходили и, распрямляя свои листики, надеялись на счастливый исход. Но, скоро все иглы были собраны в игольницу и наступил