Тюльпан

Предисловие автора

Повесть основана на реальном событии, произошедшем 21 августа 1926 года в период восстановления СССР после гражданской войны. В Ленинграде в это время расцветала борьба с безграмотностью, тогда как самой важной оставалось борьба с бандитизмом.

В 1926 году Лиговский проспект мирные граждане называли «Чёрным дном Ленинграда». И те, кто не проживал в этом районе, обходили его стороной.

После военного времени политические партии старались оживлять учебные заведения, промышленные предприятия, поднимать с колен сельское хозяйство, восстанавливать дороги и города после бомбёжек, и конечно улучшать медицину. Люди со всех уголков СССР старались вырваться из провинции в Москву и Ленинград, учиться в лучших институтах страны.

Девушка Люба приехала из небольшого села и мечтала выучиться на рабфаке. Она вступила в ряды комсомолок, устроилась на работу в механический завод. И однажды стала жертвой криминального Ленинграда.

Это дело назвали «Чубаровским». Самое громкое происшествие в истории бандитского Петербурга, которое останется в памяти горожан навсегда.

Но именно благодаря ему в городе истребили почти все банды буквально за полгода. И стоит отдать низкий поклон молодой Любе, которая пережила все события и их последствия.

Эту историю я однажды услышала на экскурсии «Бандитский Петербург», подъезжая на автобусе к саду «Сан-Галлии».

Женщина экскурсовод рассказала об этом вскользь, очень быстро и без подробностей. Но меня поразила концовка рассказа. По её словам «девушка скончалась в участке полиции».

В это оказалось не сложно поверить. Но проникнувшись этой чудовищной, выходящей за рамки человечности, трагедией, я решила разузнать о «Чубаровском деле» побольше. Из чего и получилась эта повесть, ведь финал на самом деле был иным.

В свободных источниках информации мало, поэтому я постаралась описать картину по записям судебных процессов с толикой творческого вымысла.

Имена и прозвища участников заменены.

 

«Песенка» на мотив «Гоп со смыком» из воспоминаний хулиганов 20-х годов (нецензурные слова заменены):

…Очередь последняя подходит, да-да.

В санитарку старый хрыч заходит, да-да.

Старый хрыч, куда прёшься,

Или дома не трахаешься,

Иль тебе старуха не даёт? Да-да.

Очередь тридцатого настала,

Девушка без памяти лежала,

Юбка порвана до пупа,

Из влагалища торчит залупа,

А из жопы течёт малофья…

Песня была на слуху у каждого хулигана после «Чубаровского дела», которое прогремело на всю страну. Это уголовное дело о групповом изнасиловании девушки в саду «Сан-Галлии» в районе переулка Чубарова на Лиговке.

 

Глава 1. Районные хулиганы

В тот вечер бог услышал молитвы горожан и выполнил просьбу, о которой мечтали все. Но, как мы знаем, небо в кредит не работает – что-то масштабное должно было произойти.

1926 год, страна постепенно восстанавливается после гражданской войны, которая не только экономику, но и население расколола на две части. Одни становились строителями и поддерживали экономический и политический строй, другие превращались в хулиганов и уходили в банды.

В двадцатых годах хулиганьё в Ленинграде размножалось с каждым днём. У них ведь простая, безответственная жизнь. Местным и приезжим парням уже с четырнадцати лет внушали мысли о лёгкой добыче и безнаказанности, обучали как правильно драться и защищаться от других группировок в случае чего.

Одна из таких группировок захватила целый район на Лиговке, от самого проспекта на стороне сада «Сан-Галлии» до Обводного канала. Они держали в страхе всех проживающих в этом районе, даже в пункте полиции всегда работали не два сотрудника, а четыре, чтобы в случае налёта смогли отбиться.

На каждой информационной доске и фонарном столбе висели объявления, что после семи часов вечера перемещаться одному строго запрещено. Местные называли эту банду «Садовниками». Нестандартное наименование, правда?

Но прозвали их так, потому что все, связанные с бандой, тусили в саду «Сан-Галлии», и скамейки, на которых они играли в домино и пили вино, находились около клумб. Если смотреть на скамьи со входа в сад, могло показаться, что хулиганы подстригают кусты или ухаживают за ними.

Бандитов это не смущало, так как сами они назывались «Галлии», в честь их любимого сада.

Из хулиганов мало кто знал, что сад «Сан-Галлии» назван в честь предпринимателя Франца Карловича Сан-Галлии, который основал первый литейный завод, специализировавшийся на производстве оборудования для отопления, водоснабжения и канализации, а также на изготовлении художественного литья. Продукция завода поставлялась на строительство императорских и великокняжеских дворцов, различных учреждений, банков, зданий, жилых домов. Также на заводе произведена значительная часть оборудования для газового освещения улиц Ленинграда и водопровода. Для нужд города выпускались также фонарные столбы, балконные решётки, садовые ограды и прочее.

Держал банду Садовников парень по прозвищу Кочерга. Личность не из приятных. В свои тридцать лет за душой у него не было ничего, кроме комнаты в трёхкомнатной коммуналке, где Кочерга проживал с товарищами по банде. Молодой человек, бритый наголо, высокий и худой, с хитрым взглядом. Разговаривал с людьми дерзко и отрывисто, не скрывая жёсткий и гнилой нрав перед любым собеседником.

Настоящее имя Кочерги мало кто знал. Даже на задаваемый в полицейском участке вопрос «Ваше имя?» парень задумывался, так как сам порой его забывал. Он придумал для всех легенду, что отсидел несколько лет за налёты. Но на самом деле Кочерга был из бедной семьи в Ленинградской области, откуда сбежал ещё в малолетстве. Чтобы подкрепить свою придуманную историю, он набил пару наколок в виде креста и колючей проволоки, давая понять, что он хулиган.

В банде «Садовники» второе слово имел хулиган и вор по прозвищу Бурый, лучший друг Кочерги. Здоровый громила в тельняшке, подаренной товарищем по фронту, которую носил уже несколько лет, как память о лучших днях во времена войны. От товарища ему также достались коричневые кожаные ботинки и серая кепка. Эти вещи он забрал на поминках, куда приходил с Кочергой и ещё одним хулиганом субботним вечером.

Бурый и Кочерга дела решали вместе. В алкогольном опьянении и между собой могли подраться из-за возникшего спора, либо вместе побить кого-нибудь на улицах. Задирой во всех переполохах являлся Кочерга, прикрываясь здоровым телом Бурого.

Страшно было встретить их на пути, хотя по одиночке они оставались тихими.

В основном «Садовники» тусовались группой по шесть-восемь человек, охраняя от других группировок свой район.

Соседняя банда района Лиговка называлась «Чёрные». Её держал опытный налётчик Лёнька, которого никогда не могли поймать полицейские. А если и ловили, то сразу отпускали, так как у него всегда находилось алиби. Бесстрашный юркий молодой человек, участник гражданской войны, после окончания которой сколотил свою банду из прежних сослуживцев, выступавших против политической власти.

Чёрные отличались продуманными налётами. Каждый разбой или ограбление тщательно готовились. Лёнька со своими часто захаживал на территорию сада «Сан-Галлии» порешать дела, попить вина и поиграть в «рыбу».

Глава 2. А вечер ничего не предвещал

Субботнее утро в Ленинграде выдалось солнечным. В открытое окно на кухне задувал тёплый летний воздух.

Собираясь на работу, Нина варила кофе в турке на газовой плите и готовила на завтрак яйца «пашот». Проживая в девятикомнатной коммунальной квартире на Транспортном переулке уже полгода, девушка наслаждалась видами из окна пятого этажа на солнечной стороне. Комнату, которая располагалась недалеко от работы, Нина снимала по очень низкой цене.

В раздумьях, что надеть по погоде, она выглянула в окно, посмотрела вдаль. На небе виднелись серые облака, которые скорее всего пройдут мимо. Но вдруг нет…

У Нины имелись чёрные из лёгкого материала штаны, пошив которых напоминал капри, но короткими они стали со временем – девушка выросла. Штаны она берегла на протяжении десяти лет, так как до сих пор не имела возможности приобрести что-то похожее.

Вторым вариантом была длинная прямая юбка до щиколоток из воздушной ткани, которую сшила сама. Эта вещь оставалось одной из любимых, так как цвет её поднимал настроение, особенно в последнюю перед выходными смену на заводе. Коллеги могли издалека увидеть радужную красную юбку и понять – идёт Нина Белякова.

Одевая штаны, девушка вдруг услышала хруст шва. На левой штанине обнаружилась дырка, зашивать которую не было времени. Нина быстро надела любимую юбку, белую трикотажную кофту с коротким рукавом и белые сандалии.

Укладка много времени не занимала, так как недавно девушка подстриглась под каре. Выразительные серо-зелёные глаза от отсутствия длительного сна, о котором она давно мечтала, были уставшими, что предательски подчёркивали малярные мешки. Чтобы хоть как-нибудь привести лицо в порядок, пришлось на полторы минуты приложить завёрнутый в полотенце лёд из настоя ромашки.

До работы идти минут пятнадцать, но Нина обычно выходила заранее, чтобы насладиться погодой и солнцем. Работая пятидневку с девяти утра до восьми вечера с постоянными переработками и дополнительными сменами, насладиться прогулками можно было только утром.

Молодая, амбициозная и любопытная девушка, приехав из маленького села всего лишь пару месяцев назад, любила ходить по Ленинграду пешком. Виды величайшего города с царской историей завораживали. Она с детства мечтала жить в этом не простом, но сказочном городе. Накопив к двадцати годам денег, Нина решилась на переезд в Ленинград, несмотря на то, что творилось на его улицах, и на истории, мелькавшие в криминальных новостях последние четыре года.

Однажды Нина случайно обнаружила конфетную мастерскую, где первый раз попробовала монпансье. Она не видела и не знала, что бывают такие сладости, а особенно в виде карамели. Мастерская имени Марти находилась на переулке Рязанского с улицей Литовской рядом с её домом. По субботам девушка непременно отправлялась за любимыми сладостями, после чего шла гулять по Лиговскому проспекту к Невскому, кушая конфеты со вкусами различных ягод.

Дом, в котором располагалась мастерская, не так удивлял, как дом на Кузнечном переулке семнадцать дробь два, принадлежащий одной вдове крестьянина, которая продолжала бизнес мужа по отделке тканей, в основном декатировкой, несмотря на хронические болезни. Ткацкая фабрика изготовляла непромокаемые ткани и стала одной из первых фабрик Ленинграда, поставляющих материал военным и различным заводам для шиться одежды, палаток и белья.

За время, проведённое в Ленинграде, Нина научилась планировать маршрут прогулок в поисках интересных мест и улиц, о которых узнавала из художественных и исторических книг. Важно было одно — вернуться домой до семи вечера.

Расслабиться и не думать о времени позволяли друзья, с которыми девушка познакомилась на первой неделе работы в цеху.

Напарница и коллега Татьяна со временем стала подругой, а позже ещё и соседкой по дому. Красивая девушка из семьи, где отец стоматолог, а мать педагог начальных классов. Она всегда была рада составить Нине компанию на прогулках, которые каждый раз оказывались захватывающими и интересными своими открытиями о городе. Семья Татьяны даже на то время оставалась достаточно обеспеченной, но голубоглазая девушка не была избалованной, она знала, что такое война и бедность.

Ещё на работе Нина познакомилась с Николаем и Никитой. Добрые, весёлые парни, поддерживающие партию комсомолов, постоянные затейники праздничных вечеров.

Николаю сразу понравилась Нина – бесстрашная, гордая, скромная и весёлая девушка, которая не побоялась уехать за тысячи километров от родного дома. Он понимал, что Нина перебралась не только за своей мечтой, но и ради заработка, чтобы помочь семье, где родителей теперь поддерживал лишь младший брат. Ведь в родных краях Нины даже не начинало что-то восстанавливаться, всё было разрушено, остался только чернозём, над которым работал сельхоз.

Когда подходила заключительная смена, все четверо ребят старались возвращаться на район вместе. На Лиговском проспекте девушки расставались с Колей и Никитой и чуть ли не бегом летели домой, забегая по пути в магазин за газировкой и овсяным печеньем с шоколадной крошкой.

Поддерживая здоровый образ жизни, комсомолки в основном читали научные статьи, ну и конечно же советские журналы мод «Вестник моды» и «Швейник». Им нравились картинки с описанием новой модной одежды: «Элегантное летнее платье из белого батиста, отделанное ручной вышивкой петельным швом. Рукав с наплечником в виде реглана» или «Английская блузка, отделанная мелкими складочками и гладкими цветными бейками», или «Нарядная блузка из белого шифона, отделанная цветной вышивкой, и цветным бантом».

Журналы девушкам приносил Никита. Его отец был старшим инженером на фабрике типографии, поэтому достать тот или иной журнал проблем не составляло, только бы заслужить внимание Татьяны. Когда он передавал свежие журналы, подруги начинали по девчачьему прыгать и звонко голосить, излучая восторг.

Обаятельный, небольшого роста, Дон Жуан по натуре с карими глазами, пытался завладеть Татьяной, которая долгое время сопротивлялась с деланным безразличием, но впоследствии сдалась.

Они радовались друг другу на протяжении двух лет и не спешили, наслаждаясь и растягивая прекрасное чувство влюблённости.

***

– Доброе утро, Нина! – Николай поздоровался так громко, что Нина вздрогнула от неожиданности. В цеху во время работы и так шумно, а тут ещё и кричат так, что больно ушам.

– Доброе утро, Николай! Ты чего такой активный сегодня? Выспался? – с улыбкой поинтересовалась Нина, догадываясь о его намерениях.

– Нина, я долго собирался и, наконец, хочу пригласить тебя на прогулку после работы. Согласишься ли ты?

Девушка, уже неделю ожидая этого приглашения и понимала его застенчивость, улыбнулась.

– Николай, наверное, это будет уже поздно разгуливать по району, может в следующий раз? – Нина перекладывала детали на производственной ленте, проверяя их на брак.

– Но может я провожу тебя до твоей парадной? – с надеждой в голосе спросил Николай, стараясь смотреть девушке в глаза.

– Хорошо! – согласилась Нина, резко опуская рычаг, запускающий производство очередных деталей.

– До вечера, чудесная девушка Нина! Я буду тебя ожидать на выходе в девять часов, – Николай, громко проговорив последние слова, побежал настраивать одну из машин, у которой ждали другие мастера по бракованным деталям.

За Колей охотились девушки из другого цеха, парень с кудрявыми русыми волосами сводил их с ума. Охотницы включали все свои чары, чтобы тот обратил на них хоть какое-то внимание, но всё было зря. Сердце парня занимала особа, руку которой он собирался завоевать сегодня вечером.

Оставшийся день Нина находилась на седьмом небе от предвкушения вечера. Она представляла, как прогуливается по городу тёплым вечером с красивым молодым мужчиной, и конечно же первый долгожданный поцелуй.

На самом деле Николай уже давно был в её сердце. После каждой прогулки с друзьями Нина обсуждала его с Татьяной, которая сразу поняла, что подруга влюблена по уши.

В цеху прозвенел звонок, означающий время обеда. Нина и Татьяна старались забежать в столовую первыми, чтобы занять свои любимые места у окна с видом на проезжую часть внутри завода. Каждую смену подруги наблюдали за охранником, он сидел около будки и показывал им дурацкие фокусы, которые смешили девушек, и они жестами просили показать ещё.

– Николай меня сегодня хочет проводить домой, – сказала Нина и, улыбнувшись, подняла ложку с густым борщом.

– Это же здорово! – воскликнула Татьяна. – Неужели он нашел в себе «мужика», чтобы хотя бы пригласить тебя?!

– Да, это было для него победой, – восхищённо сказала Нина, не скрывая радости.

– Хм, намекну я тогда Никите, что у нас вечер свободен. Может в кино сходим… – Татьяна задумалась.

Недавно она видела афишу на вечерний сеанс немого фильма «Предатель» по мотивам рассказа Льва Никулина «Матросская тишина». Драмы очень впечатляли Татьяну, так как она считала, что в них всегда заложена правдивая история.

Никите понравилась её идея, и он недолго думая и не переодевая робы побежал за билетами в ближайшую кассу, оставив приготовленный мамой обед из говяжьих котлет, запаренной гречи и овощного салата.

До вечера он проходил мимо Татьяны каждые тридцать минут, хвалясь, что успел ухватить последние билеты на средний ряд, да ещё и с местами по порядку. Но Татьяна больше думала про Нину с Колей и радовалась за подругу.

Глава 3. Берегись, на пути «Садовники»

Наконец-то первый звонок из трёх предупредил о завершении рабочей смены. Необходимо остановить производственную ленту. Звонки в цеху подаёт старшая по смене каждые пять минут, начиная с сорока пяти минут восьмого.

– Фу, вот и наступил выходной, – Нина с удовольствием нажала красную кнопку «Стоп» и принялась убирать рабочее место.

После третьего звонка рабочие шли в раздевалку. Усталые, но пребывающие в отличном настроении сотрудники принимали душ и, быстро переодевшись, выбегали к пропускному пункту, где самые ловкие создавали очередь.

Одевая яркую юбку, Нина подумала: «Не зря». Она была уверена, что юбка приносит удачу.

Миновав будку с весёлым охранником и поставив подпись в журнале напротив своей фамилии, Нина вышла на крыльцо завода. Она остановилась, ожидая Николая, чтобы поздравить с окончанием субботней рабочей смены перед двумя выходными.

Провожая взглядами коллег, Нина так и не увидела романтичного молодого человека, предложившего проводить её до дома. Ждала до тех пор, пока не вышел охранник и не спросил, всё ли в порядке.

Понимая, что уже некого ждать, опечаленная девушка попрощалась с охранником и медленно зашагала вниз по ступеням.

В первый раз Нина возвращалась домой так поздно, да ещё и одна. Белые ночи подходили к концу, и уже достаточно быстро становилось темно. Тревога внутри не росла, но зато гнев увеличивался с каждым пройденным метром. Она не задумывалась о позднем времени, мысленно проматывая минувший день, и дала себе слово, что больше не согласится на прогулки до дома после работы и не станет верить Николаю.

Пройдя тёмный, но довольно тихий переулок, Нина зашла в магазин за газировкой и свернула к дому. Решив срезать путь, она вышла на тротуар, где её настиг «удар», о котором она будет вспоминать всю оставшуюся жизнь.

– Эй, красивая!

Делая вид, что не слышит, Нина продолжала идти.

– Эй! Стопэ! Ты куда так торопишься? – молодой человек замахал руками и еле держась на ногах двинулся к девушке.

Нина ускорила шаг, но её схватили за руку.

– Ты, что не слышишь?! Стоп! – закричал пьяный парень, к которому спешили его друзья.

– Отпустите руку, пожалуйста, мне надо идти, – промолвила девушка, выдергивая руку, и попыталась пройти мимо. На опухшее лицо пьяного, с изъянами на коже и черно-карими глазами, смотреть было страшно.

Но он встал на её пути и дерзко сказал:

– Ребят, а у нас сегодня гости! Давайте знакомиться!

Парень недвусмысленно подмигнул остальным, мол, «она сегодня наша». Они тут же обступили Нину, и один из них крикнул:

– Давай, «Тюльпан»! Юбка-то подходящая!

Нина не успела ничего сказать – в рот затолкали вонючую тряпку, в которую недавно заворачивали вяленую и уже чуть протухшую рыбу. Быстрым движением задрали юбку над головой и завязали в узел. Её подняли, положили на плечо, как мешок, и шатаясь понесли в неизвестном направлении.

Нина дергалась и брыкалась, но все усилия были зря. Никто не обращал внимания на тщетные попытки ударить ногами. Пока её несли, девушка пыталась придумать как спастись и надеялась, что такой шанс ей представится. А хулиганы смеялись и кричали, как им повезло сегодня вечером.

Местные видели, что происходит, но не смели вмешиваться – знали, чем это может закончиться для них. Хулиганы, передавая бутылку из рук в руки, обсуждали очередность, кто первый будет «наполеоном».

Узнав Нину по одежде, её сосед по коммуналке побежал в участок полиции, где ему сказали: «Не суйся! Мы позже с этим разберёмся».

Девушку приволокли в сад, где в кустах отстроили уголок для постоянных ночных посиделок, и бросили на землю. Один из хулиганов принялся расстёгивать штаны, приказав другим держать ноги.

Чтобы не утруждаться борьбой с брыкающейся жертвой Бурый пнул девушку по голове, лишая её сознания. После чего он достал нож и наспех разрезал нижнее бельё, задев живот. На гладкой коже медленно проступила кровь. Не обращая на это внимания, насильник достал набухший небольшой член и с силой проник в девушку, безвольно покачнувшуюся от этого движения.

Нина очнулась, когда третий заканчивал своё дело. В глазах было темно, и только дикая боль от побоев наполняла тело. Попыталась крикнуть, но получила очередной удар в грудь и по голове. Не видя лиц этих мразей, она снова отключилась.

Прошло около двух часов, прежде чем Нина, вновь придя в себя, увидела вокруг не меньше десяти человек. Все пьяные и весёлые, размахивали и дергали свои херы. Один заметил, что девушка очнулась, и со словами «А ну-ка спать!» со всей силы опустил ногу ей на лицо. Нос принял основную силу удара, после которого Нина очнулась лишь под утро.

В то время, пока над ней издевались «Садовники», мимо проходили хулиганы из «Чёрных». Они заинтересовались «вечерней игрушкой» и, бросая по двадцать копеек в кепку стоявшему рядом шестёрке, проходили свою очередь.

Нина находилась без сознания, её тело испытывало сильнейшие удары и жестокую боль, а подсознание пыталось сохранить рассудок. Мысли вытаскивали все хорошие воспоминания, которые она успела пережить за свои юные года. Под «Симфонию №9» Людвига ван Бетховена проносились картинки из прошлого. Вот маленькой девочкой Нина бежит по полю, где росла рожь выше её роста. Вот она с родителями и братом катается на лошадях по лесной тропе. Она первый раз в театре и слышит эту чарующую музыку величайшего композитора…

В глаза ударил свет. Нина попыталась открыть веки, но с первого раз не получилось. Постепенно ей это удалось, она увидела очертания деревьев, небо и каких-то людей, глядящих на неё сверху.

Два хулигана сидели на корточках и смотрели, как им казалось, на бездыханное тело. Но когда девушка открыла глаза, ублюдки испуганно разбежались в разные стороны.

Почти не чувствуя тела и толком не видя – от многочисленных ударов лицо сильно распухло и покрылось гематомами – Нина заговорила, еле шевеля разбитыми губами:

– Жива, я жива…

С величайшим трудом ей удалось подняться на ноги, и девушка побрела вдоль кустов. Нина помнила, что неподалёку есть полицейский пункт, где смогут вызвать скорую помощь. Главное дойти.

Люди спешили на работу рано утром. Завидев полуголую девушку в столь ужасном состоянии, решали, что это очередная «алкашка», и не обращая внимания бежали на трамвай.

Правая нога девушки распухла от перелома, боль заняла, казалось, каждую клеточку, но Нина упорно шла к своей цели.

Глава 4 Повод к действию

В шесть часов воскресного утра сержант Василий заполнял журнал к закрытию смены. Он писал всего о двух происшествиях за ночь – нападение хулиганов на мужчину и ограбление квартиры налётчиками.

Закончив, Василий закрутил самокрутку из жёлтого табака, выращенного дома в тени шатра для смягчения вкуса. Размышляя о сегодняшней ночи, которая дважды подвергала опасности его жизнь, мужчина вздохнул и вышел на крыльцо. Но так и не закурил.

Перед ним на первой ступеньке лежало окровавленное тело в разодранной одежде. Василий ожидал сменщиков с минуту на минуту и никак не мог поверить этой фантасмагорической картине. Мелькнула мысль: «Ну вот, опять что-то отмечали… Эх, эта молодёжь…».

Девушка, услышав шаги, попыталась поднять голову и из последних сил простонала:

– Бурый…

Сержант слышал это прозвище не впервой. Он метнулся к девушке, осмотрел и попытался поднять. К нему уже подбежали напарники, увидевшие Василия издалека, помогли занести пострадавшую в помещение и уложили на диван.

– Что произошло с вами? – шокировано спросил один из сотрудников. На Нине почти не осталось одежды.

– Они, это все они… Их было много… Бурый… Кочерга… И другие… – еле слышно, отрывисто шептала девушка.

Василий понимал, что нужно поднимать тревогу и по горящим следам найти хулиганов, нужно поставить в известность все пункты полиции в районе, и не только в их районе. Полицейские пустились в погоню, как изголодавшиеся волки. Они долго ждали промаха хулиганов, чтобы разобраться с ними.

– Алло! Александр Павлович! У нас ЧП! – Василий связался с дежурной частью центрального района и доложил о происшествии, случившимся на Транспортном переулке. В свои сорок два лейтенант полиции Александр Павлович мечтал закрыть за решёткой все банды Ленинграда, что не давали покоя мирным гражданам.

В это время товарищ Василия вызвал скорую помощь. Машина прибыла в течении десяти минут. Когда Нину осторожно перекладывали на носилки, взгляд её стал пустым. По щекам текли слёзы, но не столько от боли, сколько от унижений и издевательств.

Тяжело выдохнув, девушка закрыла глаза, чтобы открыть только несколько дней спустя. Скорая помощь увезла Нину в Мариинскую больницу недалеко от Невского проспекта.

***

Бурый спокойно спал в своей старенькой двухкомнатной квартире, доставшейся в наследство от родителей, погибших в гражданской войне. Когда выламывали входную дверь, он даже не проснулся. Здоровое и уставшее за ночь тело лежало на животе, а от громкого храпа летели слюни.

– Вставай, тварь!

Влетевшие в квартиру полицейские окружили бандита, но тот ничего не слышал. Храп заглушал голоса. Один полицейский пнул его в бок, но Бурый и глазом не моргнул. Его вынесли и отвезли в «Кресты» в семьдесят первую камеру.

«Кресты» в то время были популярны. Преступники, которые хотя бы раз побывали в их стенах, очень гордились этим и набивали наколки в виде перстня с крестом и короной в центре. Но были и те, что боялись, считая их мистическим и проклятым местом. Мол, иногда можно увидеть души покойных, строивших «Кресты».

Кочерга прибыл в следственный изолятор на третий день. Ему успели донести о розыске банды «Садовники» и их главаря, а также о вознаграждении в сто рублей за информацию о его местонахождении. И Кочерга скрывался в районе Дыбенко на другом конце города у своего родственника.

Его сдал местный алкаш Ванька за двадцать рублей. Он знать не знал, что его вечерний собутыльник в розыске, а так как тот даже не сказал спасибо за «угощение», да ещё и нахамил напоследок, Ванька ни секунды не думал, прежде чем указать дом и квартиру подозреваемого.

Так Кочерга присоединился к Бурому. В двух соседних камерах находилось семнадцать человек – в «Крестах» стали экономить места, и одиночные камеры постепенно заполняли по шесть, а бывало и по восемь человек. Все из разных банд и районов, но судя по прозвищам все были в парке той ночью.

За минувшие три дня Бурый успел выспаться и понять, в чём собственно дело. Его не удивили четыре стены и жёсткая койка под боком. Не удивили и соседи – несколько «друганов» и шестёрок.

***

Сержант приказал прапорщикам выводить подозреваемых по одному и после обязательного холодного пятнадцатиминутного душа вести в допросную. Хоть тюремщики и обязаны следить за соблюдением чистоты в камерах, но в клетку войти было невозможно – вонь испражнений и выделений стояла жуткая.

– Бурый, если что, нас там не было. Мы были у тебя и пили вино. Понял? – угрожающе тихо сказал Кочерга, пристально глядя на Бурого.

Но тот, подняв взгляд, дал понять, что всё кончено. «Мусора» в курсе, и Бурого самого уже сдали. Только на самом деле он сдал себя сам: пока его везли в СИЗО, сквозь сон он кричал, хвастаясь, как они сегодня ночью оттянулись, хоть и без подробностей.

– Значит, ты скажешь, что меня там не было. Иначе я сам тебя закопаю! – выкрикнул в панике Кочерга.

Бурый уже ничего не боялся – знал, что отвечать будут все, почти все. Первыми допрашивали двоих. Восемнадцатилетний Петька – шестёрка, что бегал в магазин за вином, пока продолжалась «вечерняя удача». И двадцатилетний комсомолец с Разъезжей улицы, хилый трусливый тип. Он присоединился около двух часов ночи и за двойную таксу издевался и трахал жертву около получаса.

Остальных личностей Бурый толком не знал, но точно знал, что эти двое расколятся.

– Вот сукин сын! – внутренний голос Кочерги вырвался в наружу.

Глава 5 Вы видели новости?

Вторничным утром двадцать четвёртого августа Татьяна стояла на смене у производственной ленты и посматривала на часы. Стрелки показывали восемь часов пятьдесят девять минут.

«Может опаздывает», – подумала Татьяна, хотя Нина всегда была очень пунктуальна, и включила ленту. Внутри копилась тревога, девушка понимала, что что-то случилось.

Спустя час Татьяна поняла, что Нина не придёт, и решила навестить подругу после работы. Дождавшись обеденного перерыва, она подошла к Николаю полюбопытствовать, как прошла их с Ниной вечерняя прогулка.

– Привет, Николай. Как настроение? Летаешь в облаках небось, – с улыбкой поздоровалась Татьяна. Но на Коле не было лица.

– Добрый день, Таня. Настроение пока не ладное. В субботу хулиганы побили моего отца прямо у парадной, когда он возвращался с работы. Мне сообщили об этом на работе, в конце смены. Отец сейчас в больнице, у него прелом челюсти и ребра. А где Нина? Я не видел её с утра…

Татьяна смотрела на Колю и молчала, в голове стали рождаться различные сюжеты вечера субботы, один хуже другого.

– Коля! Таня! – Никита бежал с газетой в руках, расталкивая коллег и тут же извиняясь. – Вы видели новости? Девушка с Транспортного переулка нарвалась на банду «Садовники»!

Показывая статью, Никита понял по лицам друзей: что-то не так. Ещё через несколько секунд хотел спросить, где Нина.

Вдруг Коля схватил газету, и они побежали к старшей смены отпрашиваться, объясняя ситуацию. Но из-за стоявшего гула Елена Степановна не могла разобрать слов. Она отпустила их на условии отработки дополнительной смены.

Ребята разделились, Никита побежал к Нине домой, а Татьяна и Николай в больницу. До больницы они бежали несколько кварталов, не обращая внимания на пешеходов и трамваи. У каждого крутилась только одна мысль: «Нина дома, Нина дома». Но в регистратуре сообщили, что Нина Белякова лежит в палате номер двадцать пять в тяжёлом состоянии.

Мариинская больница считалась лучшей в Ленинграде, где работали известные врачи и доктора медицинских наук. Медики диагностировали у Нины несколько венерических заболеваний, в том числе гонорею. Помимо этого «букета» у девушки были переломы рёбер, левой ноги и предплечья, сотрясение головы, многочисленные порезы, ушибы и повреждения.

Экспертиза показала, что до этого вечера Нина была девственницей. Врачи находились в недоумении, как такая хрупкая девушка пережила всё это и продолжает бороться за жизнь.

У ворот больницы Николай стрельнул папиросу у водителя скорой помощи, молча закурил. Татьяна не могла говорить от рыданий. Они стояли и молча ждали Никиту. Он понял всё по их лицам и так же молча обнял ребят.

Глава 6 Суд

За несколько месяцев общественное настроение в городе накалилось до предела. Жители требовали от администрации и полиции истребить хулиганов. Полиции пришлось призвать на помощь воинские части. С поддержкой военных полиция зачищала дом за домом на протяжении четырёх месяцев до суда.

К декабрю огласили первые результаты: на хулиганов заведено более трёхсот тысяч дел. Комсомолы продолжали агитации против бандитизма и хулиганства, что сплотило горожан.

Суд назначили на 16 декабря 1926 года, в самом большом зале Губ суда. Он вмещал более четырёхсот человек, но этого оказалось мало. Люди заполнили помещение и собрались на улице, ожидая результатов процесса несмотря на морозную погоду. Они требовали самой высшей меры наказания, и не только за Нину, но и за прожитое в страхе время.

Нина вошла в зал последней в сопровождении друзей – Николай и Татьяна. Николай держал её за руку и, доведя до мест присяжных, встал позади чтобы быть рядом. Девушка была в чёрных прямых штанах, синем вязанном свитере и тёплой зелёной куртке. Свитер она связала сама, пока находилась на лечении в больнице. За это время Нина успела связать вещи не только себе, но и друзьям, которые всегда находились рядом в этот тяжёлый период.

За соседним столом сидел адвокат обвиняемых. Один из лучших в этом деле, он успешно работал и в довоенное время.

В руках Нина держала тюльпан. Она до сих пор помнит это слово, с которого всё началось.

Суд продолжался двенадцать дней и шесть часов. Адвокат обвинял Нину Белякову в том, что та является женщиной лёгкого поведения, простыми словами проституткой, и сама согласилась за деньги на интимные действия с обвиняемыми. При этом у адвоката на руках были все медицинские заключения по каждому участнику процесса, но его это не останавливало.

Все двенадцать дней и несколько часов Нина вела себя сдержано и безэмоционально. Давала показания твердо и по факту. Она не ожидала, что так скоро начнётся суд и наступит день справедливости.

28 декабря 1926 года в одном из помещений суда Центрального района на скамье подсудимых ожидали приговора пятнадцать из двадцати трёх человек, обвиняемых в изнасиловании двадцатилетней девушки, преданной комсомолки и лучшей работницы механического завода.

– К расстрелу! – громкий голос Ленинградского судьи прозвучал жёстко и безапелляционно.

Несколько подсудимых упали в обморок от речи судьи, который быстро зачитывал статьи нового, вступившегося в силу чуть больше месяца назад уголовного кодекса, на основании которых был установлен вердикт. Шесть человек приговорены к расстрелу, остальным назначены сроки отбывания заключения.

Бурый без остановки крестился, а Кочерга побледнел от неожиданного приговора. Среди шума аплодисментов его никто не слышал. Он пытался выкрикивать, что всё подстроено и он не виновен.

Адвокат, посмотрев на скамью присяжных и на Кочергу, пожал плечами, кинул бумаги на стол и исчез в толпе.

Через пару дней тела обоих изрешетили пули.

Глава 7 Новая строка

– У нас опять гости! – Коля принёс в руках небольшой комочек из иголок, который подобрал у дверей в дом.

Нина, подбежав, пристально рассматривала его: тот ли это ёж, который приходил к ним пару дней назад. Одной рукой она держала сверток из пухового белого одеяла, а второй пыталась повернуть к себе мордочку ежа.

– Да! Это тот малый. Давай ему скорее молока, – радостно воскликнула Нина.

Николай, отпустив ежа на пол, открыл дверцу холодильника и налил молока в стоявшую рядом миску.

На улице стояла жара. В селе, где родилась Нина, было всё в зелени. Красивые яблони, ароматная вишня и уже созревающая красная смородина напоминали Нине детство. Они с Николаем после решения суда уехали, и Коля сделал предложение. Через несколько лет Нина родила прекрасного малыша, будущего защитника, как называл его Николай.

Татьяна и Никита остались жить в Ленинграде. Друзья встречались несколько раз в год по праздникам. Никита с Татьяной поженились не сразу, сначала дождались полного спокойствия в городе. А в один солнечный день, прогуливаясь по проспектам, зашли в ЗАГС на улице Достоевского и расписались.

Конечно, родители уже давно благословили пару. Они просто ждали особого момента, так как очень любили неожиданности. Татьяна и Никита переехали в другой район Ленинграда, чтобы не встречать на своём пути сад «Сан-Галлии».

 

Авторское послесловие

Никто не знает, сколько «Тюльпанов» побывало в руках хулиганов. Сколько девушек подверглось насилию, став жертвами, нам не расскажут.

Но эта история показывает, насколько были безнравственны и бесчеловечны бандиты. Страшные времена не только для детей, но и для рабочего класса. Пережить гражданскую войну, а после находиться в постоянном страхе – вот что закалило людей, а самое главное сделало девушек сильнее.

И я понимаю теперь, почему сейчас, в двадцать первом веке, девушка, женщина, мать имеет крепкую руку и ясную голову. Не стоит забывать, что после описанных событий была Вторая мировая война, где женщина также участвовала и помогала, не боясь немцев, не боясь танков и пуль.

Сексуальные революции в истории были всегда. И события в Ленинграде оставили в ней штамп «Дело № 43800» на пяти томах.

В наше время высшей мерой наказания за преступление против половой неприкосновенности и половой свободы личности является лишение свободы на срок от четырёх до десяти лет, либо без такового. Статистику по ним тоже никогда не предоставят, так как женщина всё переживает сама, либо прибегнет к решительным, но роковым мерам.