Вера Геннадьевна летела на работу окрылённая словно птица. Попутно она пинала сугробы ногами, создавая снежный вихрь и радуясь словно ребёнок. Затем она воровато оглядывалась, не застал ли кто её за этим занятием, и снова замахивалась сапогом в сугроб.

Давно такого с ней не случалось, обычно она шла вся в думах и делах, прокручивая в голове наилучшее решение проблем. Но не в этот раз, ведь сегодняшний день обещал быть особенным.

Новый директор школы обладал высокими моральными ценностями, в отличии от предыдущего, который всё и всех мерил в денежных единицах. А Павел Петрович был хоть и относительно молод по сравнению с Верой Геннадьевной, всё же придерживался главного принципа “старой школы” – уважение к учителю. И если ранее оно прививалось ученикам с первого занятия и было беспрекословным, то в наше время его необходимо заслужить, а иногда и отстоять.

Вера Геннадьевна хлебнула горькой доли с одним из своих учеников – Валерой Погореловым. Его родители были очень состоятельными и разрешали ему всё, проще говоря, ни фига не воспитывали. Оттого и поведение его сильно напоминало сбежавшую из семейства обезьяну, внезапно оказавшуюся в каменных джунглях и явно не понимающую правил игры. Погорелов мог кричать, выть, ржать, сидеть на парте, плеваться. Да всех его фокусов и не перечислить. Но больше всего он любил пререкаться и надсмехаться над учителями.

Если вдруг Погорелов получал отпор – тут же бежал к мамочке, которая немедленно устраивала скандал, даже не разобравшись в деталях. Бывшая директриса всё спускала на тормозах, обвиняя в случившемся непрофессионализм коллектива, поскольку очень боялась жалоб “наверх” из-за своих стремлений самой туда попасть. Что, наконец, она и сделала.

А коллектив не только выдохнул, но и расправил плечи, увидев Павла Петровича в кресле нового главы. С ним практически у всех учителей сложились гармоничные отношения, так что от его правления ожидалось только положительное влияние. Он умело сочетал в себе традиционные устои и новые веяния, поддерживая сформировавшийся порядок, но не давая ему “залёживаться”.

А “залежалась”, по мнению коллектива, норма, позволяющая ученикам фривольное поведение в случае, если их родители засветились жалобщиками или скандалистами. Таких учеников на всю школу было человек 7, но их с лихвой хватало, чтобы в учительской регулярно стоял гул от многоголосицы пострадавших за бравое дело.

Павел Петрович всех заверил, что сейчас потихонечку они будут переходить на новые рельсы, и с каждой проблемой обязательно разберутся.

Вот и школьный звонок звенит, оповещая о начале трудового дня. Вера Геннадьевна уже гордо восседала на стуле, готовясь к новому материалу. Ученики заняли свои места и затихли. Место Погорелова пустовало, отчего настроение у учителя заметно улучшилось.

Но счастье было недолгим, вскоре в проёме двери показалась самодовольная физиономия Валеры, который громко хлопнув дверью прошёл к своему стулу.

– Я не поняла, Погорелов, – с удовольствием начала отчитывать ученика Вера Геннадьевна, – тебе кто разрешил пройти?

-Я сам себе начальник, – ухмыльнулся тот.

-С сегодняшнего дня при опоздании необходимо спрашивать разрешение пройти. И если я не разрешу, уходить, – отчеканила учительница не без волнения.

-Ага, сейчас, нашли дурачка, – не оценил нововведений Погорелов, решив, что просто у училки нет настроения.

-Урок прерван, я за директором, – строго произнесла Вера Геннадьевна и выскочила из класса.

В коридоре она не смогла сдержать улыбки, ведь, наконец, она может говорить, что думает, и за неё есть кому заступиться. Добежав до нужного кабинета, она постучалась.

-Павел Петрович, как и ожидалось, Погорелов опоздал, но зашёл в класс, – пожаловалась она.

-Пойдём, Верочка, разберёмся, – поддержал он её, тут же вставая с кресла.

-Ну вы там пожестче с ним, он же отпетый, – начала наставлять учительница.

-Не волнуйтесь, найдём подход, – успокоил директор.

-Да я к нему какой только подход не пробовала – всё без толку! – снова запричитала Вера Геннадьевна.

-Ве – ра! – громко и по слогам произнёс директор, остановившись и направив на неё пронзительный твёрдый взгляд.

Вера Геннадьевна тут же замолчала, поняв, что он не намерен заслушивать чужие советы. И даже больше его зауважала.

В классе стояла гробовая тишина, никто не ожидал такого поворота, и все с любопытством ждали, что же будет дальше. Валера немного занервничал, о смене директора он не знал, но поведение училки ему категорически не понравилось. Она как будто перестала его бояться, ещё и за подмогой пошла. Значит, сейчас концерт будет, какие раньше давали учителя ещё до знакомства с родителями.

Вера Геннадьевна гордо и плавно вошла в кабинет в сопровождении директора, ученики приветственно встали. Отчитывание Погорелова директором она готова была слушать вечно, даже мат, который она терпеть не могла, здесь был бы уместен.

Она прошла на своё место и в ожидании замерла.

-Всё сели, Валерий стоит, – сказал директор, показывая жестом ученикам, чтобы сели. – Что за дела, Валера? Правила есть правила. Зачем нервируешь учительницу, у неё и так работа неспокойная. И тебе от меня приходится лекцию выслушивать. Урок прерван, материал придётся на домашнее изучение брать. Ты же понимаешь, что всех подставляешь?

-Я всегда так приходил, и всех устраивало, – пытался оправдаться Валера, но без свойственного ему напала.

-Ничего в мире не бывает постоянного, и ты давай меняйся. Значит, слушайте все, опоздав на 15 минут, вы не допускаетесь к занятиям. Пропуск двух занятий по причине опоздания приводит к вызову родителей в школу. Спрос с опаздунов будет таким же, как и с посещавших занятия. Всем понятно?

В ответ 26 голов утвердительно закивали, директор пожелал всем успехов в учёбе и удалился.

-И это всё? А где, собственно, нагоняй? – подумала Вера Геннадьевна. – Да директора самого учить и учить надо!

Она не могла скрыть своё разочарование от такого диалога директора с Погореловым и некоторое время молчала. Она боялась смотреть на обидчика, ожидая от него насмешек, ведь запугивание директором провалилось. Через несколько минут Вера Геннадьевна собрала мысли в кучу и продолжила урок.

Валерий вёл себя тихо, никак не обозначая своё присутствие, что было ему несвойственно. Видимо, всё – таки испугался. Такое положение дел было уже куда лучше.

На следующий день Погорелов пришёл вовремя, но Вера Геннадьевна не обрадовалась этому. Она ждала, когда его вместе с родителями вызовут на ковёр к директору и там будут долго и нудно отчитывать. А желательно отчислить за все его ужасные выходки и потрёпанные нервы учителя.

Но Валерий как специально опаздывал ровно на 14 минут, как будто подтрунивая над своим врагом. Вера Геннадьевна не подавала виду, что ждёт его осечки, но с каждым днём сохранять спокойствие становилось тяжелее. Его нахальный вид и весёлая походочка выводили её из себя.

Этому недоучке вечно всё с рук сходит, а теперь он решил и вовсе поиздеваться над ней, Учителем! Но ничего, однажды он нарвётся на неприятности.

И вот, наконец, его опоздание было достаточным для недопуска к уроку. Этот день Вера Геннадьевна обвела красной ручкой в календаре как особую дату. Осталось дождаться второго пропуска, и Погорелов точно поумерит свой пыл.

Через пару недель ожидаемое событие случилось, и Вера Геннадьевна с сияющей улыбкой на лице оповестила Валерия о вызове родителей в школу. Погорелов недовольно хмыкнул и хлопнув дверью, ушёл.

-Скатертью дорожка, – мысленно сказала учительница. – Теперь мяч на моей стороне поля.

Отчитывание родителей и ученика было назначено на 8-30 утра, и Вера Геннадьевна пришла заранее, чтобы морально подготовиться к этому неоднозначному диалогу. Присутствие директора сильно успокаивало, но всё же она хорошо помнила родителей – “погорельцев”, как она их за глаза называла. И встречаться с ними лишний раз не хотела.

Семейство Погореловых опоздало, впрочем, этого следовало ожидать. Валера явно нервничал и то и дело теребил карабин рюкзака. Ярко и вычурно накрашенная мать в мини-юбке жевала жвачку и всем видом показывала, что сын пошёл в неё. Отец же выглядел сдержанным и более открытым к диалогу, поэтому Павел Петрович обращался в основном к нему.

-Здравствуйте уважаемые Сергей Владимирович и Мария Петровна. В соответствии с уставом школы опоздание на урок на 15 минут и более является недопустимым, таким образом ученик будет не допущен до занятия.

-Вы не имеете права ограничивать детей в получении знаний! – заголосила “погореловская” мать.

-Мы имеем право устанавливать права и обязанности для учеников и следить за их исполнением. А при неисполнении учениками своих обязанностей принимать меры, – коротко и ясно ответил директор, не повышая голоса.

Родители молчали и переглядывались, им явно не нравились эти новые дурацкие правила.

-Строгие правила необходимы для выработки у детей ответственности, без которой в жизни ничего не добиться, – продолжил Павел Петрович, отвечая на незаданный вопрос. – Валерий систематически опаздывает, что говорит о его низкой самоорганизованности. Поэтому мы вынуждены просить вас содействовать в наработки пунктуальности у Валерия.

Вера Геннадьевна вскинула брови на слове “просить”. Она не понимала, почему Павел Петрович просто не отчитает эту несуразную семейку и в довесок напугает отчислением. Часто разговоры в таком тоне давали положительный эффект. Но он явно мямлил и, кажется, сам их боялся.

Валера успокоился и перестал дёргать рюкзак, его отец послушно кивал и поглядывал на сына. И только мать была не согласна ни с чем – она закатывала глаза, фырчала, принимала закрытые позы, а как только директор замолчал, налетела.

-Да с чего вы взяли, что мы вам что-то должны? Мы для чего сына в школу отдавали, чтобы вы нам, родителям, ещё задания давали? Сами ничего не можете, так на нас решили свои обязанности повесить!? – уже кричала мать Валеры.

-Маш, успокойся, – отдёрнул её за локоть отец.

-Обязанность по воспитанию сына лежит на вас, а мы учим, – улыбнулся директор. Кажется, он совсем не восприимчив к критике. – Так вот, за систематическое нарушение дисциплины предусмотрены замечание, выговор и отчисление. Вот, посмотрите, – он протянул родителям выдержку из Устава школы.

Повисла напряжённая тишина, мать даже жвачку перестала жевать от изумления. Директор был горд произведённым эффектом.

-Мы не хотим доводить до отчисления, у вас довольно способный сын, просто несобранный, – смягчился Павел Петрович.

-Я этого просто так не оставлю, – прошипела мать, вскакивая с места и выбегая из кабинета.

За ней последовали сын с отцом.

-Отлично, Павел Петрович! – пришла в восторг Вера Геннадьевна. Она, наконец, услышала слова про отчисление и была этому несказанно рада.

-Лишь бы дошло до них, – вздохнул директор.

Валера после разговора явно изменился, стал спокойнее, вдумчивее и пунктуальнее. Вера Геннадьевна считала, что его необходимо “пропесочивать” регулярно, а директор не разделял её взглядов. Он периодически подходил к нему на переменах, брал за плечо и заводил разговор. Нет, он не обвинял парня в безалаберности и того подобном, он приободрял, поощрял, искал в нём сильные стороны и убеждал их развивать.

Прошло полгода. Конфликт с Погореловым окончательно сошёл на нет. Валера занялся баскетболом, полюбил алгебру и историю, хоть и по-прежнему периодически опаздывал. Посмеиваться над училкой уже казалось ему ребячеством. Директор был доволен, что дело не закончилось отчислением, и парень взялся за ум.

Лишь Вера Геннадьевна была недовольна. Ей хотелось, чтобы Валера валялся у неё в ногах и просил прощения, но этого не случилось. Или чтобы его отчислили, но, как назло, он подтянул учёбу. Никакого мщения не произошло.

Ещё тяжелее ей было признать, что Павел Петрович нашёл беспроигрышный вариант, при котором конфликт решился с минимальными усилиями. Придумал и реализовал этот способ он, а не она. Хотя опыта у неё гораздо больше.

Осталась какая-то непонятная тяжесть на сердце, но Вера Геннадьевна прекрасно понимала, что неправа была в этой ситуации она. Но с этим она только начинала разбираться.