За гумном

Увы, очередная книга Кирилла Бурыкина осталась не замеченной даже его поклонниками – а их чрезвычайно много. Поначалу мне показалось, будто причина состоит в том, что роман был выпущен в свет в неприметном провинциальном издательстве. Судите сами, вот выходные данные книги: «Бурыкин Кирилл Александрович. За гумном. Изд-во «Макулатура», Малые Кривичи, 2008. Тираж 60 000 экз. Офсет». Я был уверен, что книга еще найдет своего читателя и будет многократно переиздана. Но случайно обнаружилось, что книга и в самом деле плохо продавалась в первые дни, а потом вдруг кто-то скупил весь тираж. Я позвонил автору, с которым (ну да, хвастаюсь – и что?) состою накоротке, и узнал, что не только тираж скуплен, но и права на издание книги он продал очень удачно, а имя контрагента не раскрывает по условиям контракта. И вот прошло уже семь лет и, судя по всему, владелец книги не собирается переиздавать ее.

Согласитесь: ситуация более чем странная. Может показаться бессмысленным писать о романе, который до читателей так и не дошел, если не считать нескольких экземпляров, проданных в Малых Кривичах, да одной книги, которую Бурыкин подарил мне (я уже говорил, что мы приятели?). Но события последних лет показали, что тайная подоплека истории может оказаться не только необычной, но и опасной. Для того, чтобы читателю было понятно, что я имею в виду, мне придется сделать то, что, как правило, не принято в литературной критике: раскрыть фабулу романа со множеством частностей.

Сразу же оговорюсь: название сочинения никак не связано с деревенской тематикой. Более того, его происхождение осталось для меня загадкой. Кратко суть идеи романа выразил один из его главных героев: «Все мы движемся по жизни, разыскивая что-то. Одни ищут богатства, другие – здоровья, а иным вынь да положь смысл существования. А в конце выясняется, что всё это – г-но».

Что ж, поиски целей и смысла бытия – тема, традиционная для литературы, и новизной здесь трудно кого-либо удивить. Вот и Кирилл Бурыкин перепевает старую, как мир, мелодию, твердя, что смерть обесценивает для индивидуума всё пережитое. Конечно, для тех, кто будет с чувством тайного превосходства (ты – ТАМ, а я пока ТУТ!) бросать комья земли на гроб ушедшего, его искания и приобретения могут оказаться небезынтересными и даже в чем-то важными («теперь в дедовой халупе жить будем, а, Наташк?»), но самому усопшему от этого ни тепло, ни холодно.

Разумеется, и упования на загробное бытие у автора имеется. Манюня Изотова, золовка главного героя, так размышляет об этом: «…как же это – зазря живем? И вовсе не зазря, потому что жизнь – она не кончается никогда. Это сейчас она предвечная, а помрем – и вечной станет». Но сам-то автор человек скептический и в воскресение за гробом верить не хочет – потому что каждодневный скучный быт не дает для такой веры никаких оснований. Мы не знаем, как относится к трагедии поиска смысла жизни в атеистическом мире сам Кирилл Бурыкин, но для своего героя он придумал способ продления жизни, пусть и не бесконечного, но все же…

С чувством некоторой неловкости сообщу читателям, что роман написан в жанре фантастики – по крайней мере, так обозначено в невразумительной и куцей аннотации на форзаце книги. Так уж повелось, что фантастика почитается направлением второсортным. Но разве можно отнести к жанру реалистическому «Мастера и Маргариту», «Гамлета» и даже Библию? Разве мифы древней Греции или поэмы Гомера вписываются в какой-нибудь «реалистический» формат? А сочинения Свифта и Рабле? Но качество литературы определяется мощью таланта автора, а вовсе не его цеховой принадлежностью. Далее, анонимный автор аннотации уточняет, что речь идет о изрядно подзабытой просветительской фантастике – той самой, к которой относятся романы Жюля Верна и Александра Беляева.

Не знаю, как вы, а я ни за что не стал бы читать книгу с такой аннотацией – если бы ни фамилия автора, которого смело можно ставить в один ряд с Виктором Олеговичем Пелевиным и дуэтом А+Б. Разумеется, «За гумном» не вписывается в узкие жанровые рамки и вообще ни в какие ворота академических классификаций не влезает без смазки из натяжек и лукавства. Сюжет романа обильно сдобрен авантюрными поворотами, детективными коллизиями и любовными драмами. Самая же любопытная изюминка повествования требует отдельного пояснения.

Хорошо написанный роман подобен фуге. Мелодические линии его, сохраняя самостоятельность, должны взаимодействовать «по вертикали», образуя гармоничное на всем протяжении целое, а в завершении, достигнув максимального напряжения, разрешиться в едином аккорде.

Но «За гумном» – парадоксальное сочинение. Его сюжетные хитросплетения, по крайней мере, в детективной части романа, взаимно исключают друг друга. Если в традиционном детективе Шерлок Холмс или же Эркюль Пуаро изобличают в финале единственного из множества претендентов негодяя, то у Кирилла Бурыкина многочисленные преступники убивают главного героя (который ни разу не показывается на глаза живым) независимо друг от друга, и даже по два раза. При чтении сначала возникает ощущение диссонанса, которое, однако, скоро исчезает, и именно в этом и состоит странная, но несомненная гармония.

Итак, пора рассказать о сюжете романа.

Престарелый и очень успешный бизнесмен Олег Николаевич Трубкин в конце 2024 года исчезает из дома. Он сообщает своей более чем юной жене Елене, что находится в клинике, где проходит процедуру омоложения. Из офиса, куда Елена периодически названивает, ей сообщают, что Хозяин продолжает руководить компанией в онлайн-режиме и что дела идут нормально. Внезапная свобода на руку Елене, и она пускается во все тяжкие. Время от времени Елена разговаривает с мужем по скайпу и видит, как тот становится всё моложе и моложе. Правда, каждый раз ей слышится какая-то странная возня за полем видеокамеры, а муж ведет себя необычным образом.

Так проходит пять лет.

Однажды выясняется, что вот уже две недели управляющий компанией Трубкина не получает указаний от владельца. Олега Николаевича начинают искать и обнаруживают его в загородном доме, который приобретен им тайно от жены. И находят его мертвым. Вдове не сразу дается опознать покойного, потому что тот необычайно помолодел. Но самое странное состоит в том, что в доме находят еще один труп – и тоже молодого Трубкина!

За розыск преступника берется героический и, как водится, мудрый и брутальный следователь Горелов.

Он выясняет следующее:

– Оба трупа, безусловно, принадлежат Олегу Трубкину (анализ ДНК, модный тренд!), оба физиологически моложе, чем мог бы быть Трубкин даже с поправкой на самые современные омолаживающие процедуры.

– У обоих трупов имеются обширные шрамы – у одного на левом боку, у другого – на правом.

– Трубкину – первому (так Горелов назвал труп со шрамом на левом боку) проломили череп. Трубкин – второй отравлен или же отравился.

Горелов постепенно разбирается в обстоятельствах, предшествовавших убийству, и выясняет следующее. Покойный бизнесмен был не просто стар: он старел стремительно, теряя силы и слабея интеллектом, и это страшно его удручало. С Еленой он давно был не в ладах и опасался, что из-за неудачно составленного брачного контракта его бизнес достанется жене и пойдет в распыл. Трубкин судорожно пытался найти выход из безнадежной ситуации и нашел его!

Вот здесь-то и начинается фантастика. Кирилл Бурыкин воспользовался идеей, которую, судя по всему, почерпнул из статьи «Growth Differentiation Factor 11 Is a Circulating Factor that Reverses Age-Related Cardiac Hypertrophy», препринт которой издан в Cell 153, 828–839, May 9, Elsevier Inc. Любопытствующие читатели легко найдут ее в Сети.

В статье, в частности, описывается, что сотрудники Стэнфордского университета ещё в 2005 году продемонстрировали возможность омоложения клеток и тканей под внешним биологическим воздействием. Они использовали гетерохронический парабиоз — метод, при котором старая и молодая мыши сшиваются боками, подобно сиамским близнецам, и создаются общая кровеносная система и пул крови. При этом к клеткам мышц и печени старой мыши возвращается юность. Они приобретают фенотип молодых клеток, а молекулярные метки старения пропадают. Восстанавливают свой потенциал и тканеспецифичные стволовые клетки мышц. Авторы сообщают, что даже очень старые стволовые клетки не теряют своей способности восстанавливать и поддерживать ткань, если им обеспечить молодое окружение.

Итак, Трубкину нужен кто-то молодой и здоровый, с кем можно срастись и, временно став его сиамским близнецом, высосать его молодость. Этакий вариант научно обоснованного вампиризма. Этические проблемы Трубкина не интересуют.

Трубкин находит опытного хирурга, который разочаровывает старичка. Тканевая несовместимость делает такую операцию невозможной. Попытки подавить иммунитет убьют обоих почти гарантированно. Мыши в опытах были из линии, полученной в результате близкородственного скрещивания во многих поколениях, а потому генетически почти тождественны. Вот если бы у Трубкина был близнец, но молодой…

И снова Трубкин находит выход. Нужен клон, младенец, каким Трубкин был шестьдесят пять лет назад.

Суррогатная мать производит на свет малыша-клона, которого сращивают с Трубкиным. Старичок живет уединенно, вынашивая на боку орущего и марающегося младенца, так похожего на него самого в раннем детстве – и до него начинает доходить, что ребенка придется однажды убить.

Разумеется, обслуга, врачи – хирург, генетик и медсестры – знают, что происходит, и им нужно заткнуть рты деньгами. Отступные получает и суррогатная мать.

Между тем, как Трубкин молодеет, младенец стремительно растет. Возникают проблемы: во-первых, мальчишка (брат? Сын? Сиамский близнец?) прирастает не только физически, но и духовно. Правда, мальчик получается жутковатый: этакий инфантильный капризный старичок, убогий интеллектуально и справедливо обиженный своей ущербностью. Во-вторых, он явно начинает что-то понимать о себе и опасается за свою жизнь. А тут еще и женушка что-то разнюхала. И подсадная мать. И врачи с медсестрами начали наглеть: мало, мол, отступных, надо бы подкинуть. А денежки, как на грех, стали стремительно убывать.

Но вот подошло время операции по разделению папаши с недорослем, сравнявшимся с ним по биологическому возрасту и размерам. Дитятко не хочет отделяться, он опасается – но что может противопоставить умудренному и богатому потельнику, поддерживаемому множеством людей?

И далее следователь Горелов действует в параллельных сюжетах, отыскивая и изобличая убийцу. В одной линии романа новоиспеченный Трубкин-второй убивает Трубкина первого, но сам гибнет от яда, отравленный своим визави. В другом Елена кончает обоих, рассчитывая стать наследницей состояния мужа. Наконец, убийцами становятся то хирург, то генетик, поскольку опасаются, что Трубкин может заставить их молчать навсегда. А в завершение и суррогатная мать, в которой прорезываются родительские чувства, делается преступницей. Сначала она убивает сына, приняв его за папашу, а потом, разобравшись в ситуации, кончает и другого участника драмы.

«Изюминкой» романа является то, что все завершающие линии зависят друг от друга и каждый из финалов неявно подготавливается в параллельных сюжетах. Виртуозность Кирилла Бурыкина в работе с этими вариантами просто поразительна – по крайней мере, для тех, кто не читал прежде его сочинений.

Казалось бы, на этом можно было бы поставить точку – тем более, что роман, похоже, не выйдет в свет никогда. Но вот что настораживает, и очень сильно. В 2015 году журналисты разнюхали, что работы по клонированию людей, запрещенные законодательно, в России проводятся в частных медицинских компаниях, причем, похоже, очень интенсивно. Когда одну из таких компаний прижали к стенке, то руководство заявило, что речь идет только о выращивания in vitro до стадии двухнедельных эмбрионов. В то же время Олег Хропов, работавший в еженедельнике «Вечерний бульвар» и так скандально погибший, утверждал, что эти организации косвенно связаны с перинатальными центрами.

В разных источниках можно найти по меньшей мере полторы сотни независимых сообщений о клонировании человека. Все они по инерции считаются «утками», запущенными в болото желтой прессы, но так ли это?

Звезды эстрадно-политического бомонда во всем мире стремительно молодеют. Можно бы всё списать на косметические операции и гормональную терапию, но когда шестидесятилетняя дива скачет по сцене, подобно школьнице, поневоле призадумаешься.

А вот еще сообщение, промелькнувшее в «Abendsspiegel»: при налете полиции на клинику во Франкфурте, связанном с подозрением в незаконной торговле органами для трансплантации, там был найден молодой человек с удаленными лобными долями мозга – совершенный идиот, с вырезанной почкой. Пресса отметила его необычайное сходство с одним из совладельцев крупного строительного холдинга. Впрочем, дальше констатации факта дело не пошло.

Омоложение и использование идеально совместимых органов для пересадки – вот, как минимум, возможная цель этого преступного и абсолютно аморального бизнеса. Быть может, на молодое тело клона возможна даже пересадка головы, технически совершенно реальная, но в иных вариантах невероятная из-за неизбежного отторжения.

Спровоцировал ли Бурыкин своим романом новое в нашем мире криминальное явление – коммерческое выращивание клонов? Или же сам, разнюхав что-то, воспользовался идеей? А может, идея носилась в воздухе и писатель не при чем? Но кто и почему скупил тираж?

Боюсь, мы еще долго, быть может, никогда, не узнаем этого.