Конкурсы

Курить хотелось так, что даже подташнивало. Нельзя! Клаус стоял в грязной подворотне, остро вонявшей кошачьей мочой. Медленно текли минуты ожидания. Пошла уже тридцать вторая. Задерживается… Наконец-то в тишине послышалась частая дробь шагов, и уличный фонарь отрисовал мужской силуэт. Клаус отступил к стене, где тень была гуще. Нога уткнулась во что-то мягкое. Мягкое метнулось в сторону с истошным воплем «ми-ая-я-у!». Черт! Глушитель превратил звук выстрела в сухой щелчок. Мужчина рухнул лицом […]

Я смотрела в зеркало и видела отражение, совсем непохожее на то, какое рисовалось там полгода назад. Вместо ласкающей взгляд, роскошной красавицы я превратилась в невзрачную, с прицепившейся ноткой грусти, жалкую замухрышку. ⠀ Ровно полгода назад умер мой отец. С тех пор я забыла как говорить, ходить, дышать, смотреть и была окутана беспросветной ночью. Я с трудом открывала глаза. Мои руки и ноги словно натуго были связаны прочным канатом, а горло

Правой рукой Лев опрокидывает в рот содержимое рюмки, левой отправляет следом кусочек огурчика. Похрустывая закусью он аж жмурится от удовольствия. Всё-таки здорово, что Ян уговорил его прийти! – Друзья, прямо сейчас я объявлю победителя первого конкурса прозы от Союза Прогрессивных Писателей России! – зычный голос ведущего заставил Льва открыть глаза. – За тонкое раскрытие проблем трансгедерных полисексуалов, за обогащение русского языка новыми фенимитивами и за смелость в пропаганде бодипозитива победителем

– Индиго! – воскликнула Она, глядя в смартфон. – Что? – удивился Он. – У них дресс-код – индиго! – Какая досада, возвращаемся? Она задумалась. Потом оба захохотали. Как только машина подьехала к особняку, погас свет. Хозяева, гости и обслуга смешались в бестолковую круговерть. Прибывшие проскользнули в вход для прислуги и исчезли внутри. Свет включался три раза и тут же гас. Это было частью плана: после третьего отключения все двери

Она опаздывает на целых пятнадцать минут. Но я человек терпеливый, не буду ей звонить, подожду ещё. Благо, стулья в этом ресторане очень удобные. – Привет! Извини… Я не сильно опоздала? Обернувшись, я увидел Лену. – Я только пришёл. Присаживайся. Ужин был замечательный. Мы здорово поболтали, и я надеялся, что Лене я понравился также, как и она мне. После свидания я проводил её домой и она пригласила меня к себе. У

Сижу. Сижу и слушаю. Справа тайга разговаривает на разные голоса, слева ручей по камням шелестит. Ночь безлунная. Черемухой пахнет. А завтра в город ехать. В пыль и смог. Когда ещё сюда вернусь? Ненавижу! – Привет, – тёмный силуэт у калитки помахал рукой. Сонька? Опять бабе не спится. – Пойдём? Иду. Иду и вдыхаю дурманящие запахи деревьев, трав и женщины. Даже не задумываюсь, почему она ведёт меня не в дом к

– Я не понимаю… Чем это она такая особенная? Кто она вообще такая?? Вопрос был риторический, я отлично знала, кто такая Соня Герман, я видела её в институте, она даже была у нас дома, когда вся научная группа моего мужа кого-то провожала или, встречала? В общем, что-то там отмечали, и Соня была среди них, ничем она не отличалась от остальных студенток, а впрочем, уже тогда мне не понравился её взгляд,

– Ох и бесстрашный ты малый! Врач прищурился, оглядывая солдата. – Потерпи… Кожа под лезвием разошлась, засочилась красным. – Сейчас мы тебя починим… Будешь как новенький… Сестра, зажим! Где-то в стороне ухнуло, брезентовые стены всколыхнулись, моргнул свет коптилки. Врач – в фартуке, некогда белом, сейчас заляпанном красно-коричневыми пятнами – даже не вздрогнул. Дзынь! Упала на металлический поддон мятая, окровавленная пуля. За ней осколок. Потом еще одна пуля. Дзынь… Дзынь… –

Полночь. Пятый бокал виски смягчил свет, приглушил музыку. Смотрю на часы. Для неё это сигнал к наступлению. Медленно подошла. Облокотилась на барную стойку, выгнув спину. Многообещающая улыбка. Ещё пара бокалов. Произносит имя. Наивная. Думает, я запомню. Думает, свет софитов и серебристое платье делают её исключительной. Сколько таких игра в «кошки-мышки» привела в мою постель? Господи, до чего они все похожи! Нет, конечно, у них разные черты лица, голоса, фигуры, но

Питер, апрель. Бетонные границы города изгибами сансары объединили тысячи людей. Ян зашёл на лекцию “Феномен тьмы невежества”. Лектор-монгол показался Яну тусклым, как и все люди – кроме Туяны. Она предложила пройти по Невскому с тибетскими молитвенными флажками. Проспект встретил их ОМОНом, толпой и разудалой песней про дискотеку. Скандировали: “Сво-бо-ду!” Туяна оживилась: – Пойдем к ним, тоже покричим “Сво-бо-ду! Ти-бе-ту!” Ян поморщился, но поднял пятцветные флажки. Вдруг сумрачные бойцы стали разгонять