Конкурсы

Деревянная обрешётка кровли обдаёт ладони сдержанным теплом. Зато медные листы под вечер так накаляются на солнце, что работу приходится сворачивать. Я и не тороплюсь, завтра закончу . Сажусь на последний незакрытый уголок и смотрю на балкон дома напротив. Внизу, под обрывом из пяти высоких этажей, переливается шорохами, гудками, голосами прохожих неширокий бульвар. На балконе появляется она, отсюда неслышимая. Лёгкий ветерок колышет воздушное платье, перебирает светлые длинные пряди, словно играет небесную

Лиза не понимала, почему людей друг к другу тянет. Дети находили общий язык, строили куличи в песочнице. Взрослели. В отрочестве их отношения обретали новый вектор, ладони сплетались пальцами, позже судьбы – кольцами. Вернувшись с художественной гимнастики в спорткомплексе «Динамо», глядя в окно общежития, Лиза любовалась рыжим парнем. Тот украдкой целовал Катю, озираясь — не заметил бы кто из комсомольского актива. Над их макушками кружил осенний вальс листвы. Странные люди добровольно

Иван стоял и смотрел на закат. Тот разливал багряные разводы по шелковистой глади могучей реки. В его отсветах не видно было, что щеки Ивана алели в тон вечера. Где-то вдали насвистывал соловей, но его упрямо заглушал рокот рабочей техники. Сзади кто-то подкрался, и нежные ладони закрыли его глаза. Иван втянул родной и любимый запах жены. – Ленка, привет. Ты что здесь делаешь? – Я тебе пирожков и кефирчика принесла. Ты-то

Долговязый парень в веснушках с огненно-рыжим кудрями зачем-то принялся объяснять: “Фортепианная соната си-минор Листа. Говорят, Брамс уснул во время премьеры. Но тогда, в тысяча восемьсот пятьдесят седьмом, в Берлине и не думали о том, что происходит в иных частях земного шара. Шла англо-иранская война. Авантюрист Уильям Уокер баламутил Никарагуа. Англичане подавляли восстание сипаев. Впрочем, это всё позже: премьера сонаты состоялась в январе. Чувствуете фаустовскую тему? Здесь она как никогда к

Героическая симфония близилась к финалу. Руки дирижёра, слившиеся с властительной палочкой, то возвещали бурю, то вызывали рокот океанского прибоя, то низводили звук до умиротворённого ласкающего бриза. Я был в ударе! Это был пик исполнительского мастерства. Лежащая на чёрном пюпитре партитура словно жила собственной жизнью. Листы шевелились в такт восторженному шевелению моей шевелюры, да простят мне эту тройственную тавтологию. Впрочем, причина, по которой партитура казалась ожившей, скоро разъяснилась: банальный сквозняк из

Я с гордостью положил перед предполагаемой будущей начальницей свой диплом: «Вот, ознакомьтесь! Последний выпуск альма-матер под старинным наименованием ЛИСТ — Ленинградский институт советской торговли имени Фридриха Энгельса!» Начальница повела аккуратно нарисованной бровью: «Имени кого?» Постарался не заметить её замешательства, что уж там, дело молодое, даже поездки по проспекту Энгельса нынче не замечаются, тут бы за рекомендациями навигатора уследить. А если возит личный водитель – тем более! Всё внимание занимают ролики

Для благоустройства резиденции осталось приобрести последний лист фанеры. “Непременно такой, которая летала над Парижем” — съязвил Профессор, и был отчасти прав. Там, где я учредил всесезонную просторную обитель, есть всё. И благорастворение воздухов, и зелёные насаждения в отдалении, и гора, защищающая от пронизывающих северных ветров суровой снежной зимой. Внутри, близ уютного камина – картины, пусть не подлинники, копии, а всё же услада для глаз. Преобладают пейзажи Шишкина, но есть и

— Тимати! Ты скоро? Я присел на ослепительно белое фаянсовое биде и не знаю, что делать дальше. Извлёк из внутреннего кармана карденовского пиджака пачку листков, попытался анализировать. Начал с середины. “Предложить выбор меню” — “Сделано”. “Занять во время ужина приятной, но сдержанной беседой” — “Сделано”. Нет, искать ответ нужно не здесь. “Заказать такси люкс” — “Сделано” “Предупредительно открыть заднюю дверцу авто” — “Сделано”. Опять не то. “Сообщить водителю адрес” —