Конкурсы

Молодая женщина, скрывая лицо за бархатным капюшоном, вступила на эшафот. Толпа нетерпеливо гудела. Палач привязал жертву к столбу и, немного замешкавшись, резко взмахнул пылающим факелом. Огонь, быстро разгораясь, безжалостно коснулся плаща Элиз. Днём ранее… – Моя болезнь прогрессирует, приближая к неминуемой гибели. Мы с Софи похожи. Никто не заметит подмены. Обвинение в колдовстве со стороны мужа неоправданно. Элиз закашлялась, на платке ярким пятном расплылась алая кровь. Рид встал на колени: […]

Здравствуй, дорогой дневник. Не писала давно. Не могла, не успевала. Почему? Всё просто. Моя жизнь перевернулась. Просто человек… мой человек… Александр. Он уехал. На последней нашей встрече он сказал: — Я не могу оставаться в стороне. Я нужен Родине. Мы увидимся. Обязательно. Сердце сразу же разбилось на тысячу осколков. Жизнь потеряла краски и смысл. Александр не понимал моих чувств к нему. Я хотела ему признаться. Сказать всё. Не смогла. Депрессия.

Чёрные волны вражеского войска затопили страну Монап, сметая всё и всех, оставляя выжженную пустыню. Пала последняя твердыня — замок государя, а самого Густама IV, раненого, скованного цепями, стражники удерживали коленопреклонённым у подножия пьедестала. На резном с серебром троне вальяжно развалился его мучитель — Тойран. Но пленник не казался жалким. Ни страха, ни покорности во взгляде. Всё ещё твердым, зычным голосом он вопрошал: — Почему ты пошёл войной на друга своего

В воздухе висело напряжение, пропитанное запахом пота, лошадей и азарта. Молодой Бен с колотящимся сердцем пробирался сквозь толпу зевак. — Ням Цавак? Ты что, парень, шутишь? Она же развалится на старте! — захохотал толстый мужик в клетчатом пиджаке, увидев, на кого поставил Бен. — Она победит, — ответил Бен. — Слово даю… Она умница. Прозвучал выстрел. Лошади рванули вперед. Ням Цафак поначалу отставала. Бен зажмурился и взмолился: — Милая, ну

Витян — товарищам, хвастает забинтованной рукой: — Во! Перелом пальца! Теперь долго писать не смогу! Ванька — Класс! Я себе тоже сломаю, чтобы не писать! Хоть и руку! Ярик и Серёга хором — И я! — А давайте завтра вместе со сломанными придём! Футболисту руки нафиг! — Слово — железно! Кто как, а Ярик не знал, как приступить. Одно дело — несчастный случай, другое — самому себя: он и не

По селу ехал джип, присматриваясь к местной разрухе, или высматривая живых. Видимо нашёл что искал и тормознул. Стекло поползло вниз, и молодой парень заорал дедку. – Слышь, мужик, мне бы Марь Семеновну найти. Или улицу «Труба». Дедок прищурился: – А чё ж её искать? Семёновна почитай по эту пору на погосте. А Труба через два дома налево, значит будет. – Не понял. Померла что ли? – Сплюнь, дурак. Мужикам своим

– Крепи канат! Заснул? За шею, за шею её… – Есть! Готово, тяни! Статуя качнулась раз, другой. Скрежетнул постамент… Рабочие, охрана, зрители – все затаили дух. – Пошла! Глухой удар. Брызнули осколки камня. Пыль… Обломки раскатились в стороны. Зеваки жадно рассматривают лицо: круглый подбородок, лёгкая улыбка полных губ. – Готово! Ну, пошли по пиву, – махнул рукой мастер. Подпив, он начал рассуждать: – Так! Свалили царицу. Ладно! А за что

Он годами шлифовал свой социальный рейтинг, превратив жизнь в безупречный алгоритм. Каждое слово, каждый жест были взвешены и одобрены Системой. Он был голосом истины – до сегодняшнего дня. На площади шел дождь. Его бывший друг, а ныне «аутсайдер», стоял под прицелом видеокамер в окружении зевак. Его обвиняли в инакомыслии. Приговор был ужасен – полное стирание. Их взгляды на мгновение встретились. – Он невиновен! Рейтинг мгновенно обнулился и его слово больше

Темно, ни хрена не видно. Конура какая-то: окон нет, на полу – подстилка. Но пахнет приятно: духами сладкими. Ё-моё, на что я подписался? Поехал в магазин за новой удочкой. А рядом на улице какие-то бумажки раздавали. Лотерейные. Ну я и выиграл. Первый раз в жизни. Не отказываться же, раз свезло? На входе отняли ботинки, выдали белые тапочки. Сказали: раздевайтесь и ждите. – Совсем? – спрашиваю. – До трусов. Разделся, жду.

Наконец я выиграл в подкидного дурака на раздевание, до последней нитки, до последнего кружевца. И был страшно разочарован. Сам я никогда не разочаровывал: прежде перерыв в офисе заканчивался на моих ситцевых семейниках в мелкий цветочек. Вернее, если придерживаться орнаментологии тканей – в мелкий индийский огурец. В чём ещё попёрло везение? Выиграл время при поездке на работу, изменив маршрут наперекор мурлыкающему неприятным женским голосом навигатору. Прибыл в офис, когда там, подобно