Конкурсы

Куда бы мы ни ехали, спеша, В тот угол упирается душа, Где густо бродят запахи Одессы, Где ты водил дворовым пряткам счёт, Где над твоими виршами ещё Не наблюдали строгие Литбесы. Там был Привоз, и точные весы, Просоленные запахом хамсы, А к ним привычка – отпускать с походом, Поскольку настоящий одессит Тем пряным разговором больше сыт, Что здешним уважается народом. Там не было запрета: “Не воруй!” – И вор, известный […]

На стенах стареньких домов – теней узоры, Каштан укрыл резной листвою, как шатром, От зноя майского одесский ветхий дворик. Заборчик низенький своим прямым углом Немного потеснил асфальтную щербатость, Отважно защищая кустики ирги, Храня рассады помидорной безопасность И чудом выживший зимою георгин. Балконы опоясали дома навеки Кокетливо-ажурным, ломким пояском, Подъездные ступени – жалкие калеки – Кряхтя натужно, вспоминают о былом. Глаза окошек разномастных полуслепы, Ликующ грохот водосточных ржавых труб. На третьем

Ах, Одесса-мама, коммунальный двор, всё историей пропахло от и до, дом, повёрнутый глазёнками во двор — все про каждого — обычный разговор. Будто пуговки на старенький салоп тёти Софы, той, которой лет за сто, окна разные — размеры и фасон, двери плотные — и ключик и засов. Только стены осыпаются-шуршат — никому из них не хочется ветшать, никому — переселяться на покой, ах, Одесса-мама, помнишься такой. А на третьем, на

Я не был никогда поэтом Но тут – Одесса – только дай! Ну как не написать про это Ведь льётся через самый край Воспоминанья всколыхнулись Всё те же двор и граммофон И занавески шелохнулись И вышла Циля на балкон Очки с волненья запотели Циля поправит лапсердак: «Вы шо-то там, внизу хотели? Или пришли запросто так?» Споткнулся кедом об заборчик Ведь надо чем-то удивить: «Мне нужен с вами разговорчик Мне нужно

То ли скрипнула дверь, то ли птица Прокричала над снулым гнездом. Пожелтели Одессы глазницы, Когда дети покинули дом. Постихали в каштановой сени Мелодичные их голоса, Поседели без них воскресенья, Постарели без них адреса. Укрывает забор, рейка к рейке, Клумбы цвет посредине двора. Опадают на след от скамейки Шерстяные ворсинки ковра. То ли теплится жизнь, то ли точка Оказалась внутри запятой. Дожидается мама сыночка! Дожидается дочку домой! Там, в Одессе, в

Солнце город разбудило, Нагло впёршись к нам во двор… – Ты чего здесь позабыло? Тоже, шастает, как вор! – (Это чья-то тётя Софа На балкончике стоит: Скоро будет катастрофа – Неспроста она вопит!) Солнце сразу побледнело, Робко пятится назад, Улыбается несмело… А вослед СЛОВА летят: – Не чешите мине нервы! От тебе уже тошнит, Как в роддоме от консервы, Извиняюсь за иврит! Солнце напрочь стушевалось, И, все лучики собрав, По-турецки

Говорят, в Одессе есть особый дворик, Там бродяга Фима веселит народ, Ровно в полшестого бывший уголовник Распевает песни и чечетку бьет. Кто он и откуда, да никто не знает, Только полагают, в прошлом – мореход. А вчера явился к ним с какой-то кралей: «Ох, не оберешься, Фима, с ней хлопот!» Ночь горланил урка, краля танцевала… «Нервы мне не надо делать, дорогой! Отвези Руфину прямо до причала И давай-ка, парень, расплатись

Приснись мне, мой зыблемый остров надежды, Где каждый кирпичик был с детства знаком, Приснись, моей юности двор безмятежный, Где солнце играет со свежим бельём. Приснись мне! С теплом я всегда замечаю, Как стойки наивность и память во мне. Приснись! – Прикоснусь и проснусь как шальная. Приснись для того, чтоб растаять во сне.

Сёма, ну что ты мне делаешь нервы! Кралю твою на порог не пущу. Ты у неё ни последний, ни первый, Помнии, что я за квартиру плачу. Сёма, скорей доедай антрекоты, Мигом во двор, приинеси мне воды. Завтра нельзя, у нас завтра суббота, Ты ещё мне доведи до беды. Сыночка, родный, ну что ты надулся? Пусть, так и быть, твоя краля придёт. Есди она к тебе не равнодушна, Пусть постирает и

Ребята с нашего двора: Валерка, Витька да Николка. Шпана, бандиты, детвора, Гроза девятого поселка. Гуляли каждый день деньской, Шалили, взрослых задевали, Гоняли мяч по мостовой И штаб построили в подвале. А в августе ночной порой Таскали яблоки из сада И убегали всей гурьбой От палки сторожа Игната. Бежала жизнь, что та река, За годом год, за летом лето. Судьба звала издалека И раскидала нас по свету. Мы уезжали навсегда, Привычно