Проза

Пил, я, вторую неделю – впрочем, сложно сказать наверняка. Зыбкость восприятия подменяла один день на другой, в череде односложных событий. Не сказав, ни слова, Вера, собрала сумку с вещами и ушла. Это было то немногое, в чём я был на сто процентов уверен, когда проснулся. Остальное таяло в неясном мороке алкогольного дурмана

Когда-то давно, ещё в другой стране, работал Пашка трактористом в совхозе “Знамя Ильича”. Разномастные девки за ним табуном ходили. Когда он садился на лавочку возле дома и растягивал трёхрядку, заводя крепим тягучим голосом песни о беззаветной любви к родине, они просто таяли. Только с девками этими не было у Пашки ничего серьёзного, никто не мог обуздать буйный характер деревенского “плейбоя”. Так было пока Пашка не встретил Оксану.

Мне нравилось смотреть на Москву с верхотуры Воробьёвых гор. Измождённый полуденным зноем, где-то внизу таял мой любимый город. И мне нравилось это лето, своей беззаботностью и беспечностью. Мне нравилось Настино платье в горошек, которое выгодно подчёркивало её округлившиеся достоинства. Мне нравилась Настя, потому что я думал тогда, что это любовь. И чувства, переполнявшие меня тем летом, навсегда останутся в моём сердце расцветать прекрасным цветком воспоминаний.