Рассказ № 39 Расплата

–… и еще. Семнадцатого сентября того же года, пока её муж был в сауне, она с целью прелюбодействия встретилась со своим любовником и занималась с ним сексом, включая оральный, в течении двух часов тринадцати минут, – Радуриэль оторвался от журнала и поднял глаза. – Продолжать?

– Сколько же прелюбодеяний на её счету, архивариус? – спросил Архангел Гавриил. Радуриэль пролистал еще несколько страниц журнала, его губы беззвучно шевелились, складывая подсчитанные записи на каждой странице, – еще двести семьдесят пять. Вместе с уже перечисленными – триста восемьдесят восемь «хождений налево». Читать дальше, архангел?

Страж рая, наставник на путь истинный, Архангел Гавриил многозначительно покачал головой.

– А скажи, архивариус, не было ли в её действиях каких-либо смягчающих обстоятельств? Может, муж её бил, под замком на хлебе и воде держал, или не давал денег на наряды и драгоценности? В чём причина таких многочисленных хождений налево?

– Всё проще, архангел. Не удовлетворял её муж. Оргазма с ним не получала. А как один раз с любовником попробовала, так уже не могла остановиться.

Гавриил опять закивал.

– Причина, конечно, серьёзная. Но… всё равно, сие поведение заслуживает наказания.

– Так что, отошлем её вниз, к Люциферу?

– Мда…– сказал Гавриил в раздумье. Наблюдая, как Радуриэль начал делать соответствующую запись, архангел остановил его. – Нет, нет… это я просто так «мда» сказал. Размышляю я… Наказать её, конечно, нужно, но к Люциферу… Это, всё-таки, перебор. Мы ей другое наказание дадим. Коль скоро она триста восемьдесят раз ходила налево, то, во искупление, пусть столько же раз сходит «направо».

– Как это, архангел? Что значит «ходить направо»? Нет такого выражения.

– Пойдет по лабиринту с одними правыми поворотами. Понятно?

– Понятно. Триста восемьдесят поворотов направо. Так и запишем. А что же будет за последним поворотом? Спасение?

– Ну, это уж на вкус и цвет, как говорится, – хохотнул Гавриил, – одним это может показаться наказанием, ну, а другим, может быть, даже и наградой.
Архангел наклонился к уху Радуриэля и прошептал несколько слов. После чего оба ангела расхохотались.

– Ох, до чего ловко вы это придумали, архангел! – заключил Радуриэль, когда взрыв хохота утих. – Я только одного не понимаю. Ведь она в двадцать первом веке жила. А вы хотите её забросить в тело, которое воплощалось аж три тысячи лет назад. Непорядок какой-то. Разве так, против движения времени, можно?
– Кто сказал, что против движения? Шаблонами мыслишь, брат Радуриэль. Мы её на наш виртуальный полигон выпустим.

– Ах, вот как? Отлично, так и зафиксируем, – и Радуриэль сделал соответствующую запись в книге судеб.

***

Лена очнулась в чужом теле. Как ни странно, она помнила все, что с ней случилось до момента аварии на пятом фривее в пятницу. Она возвращалась с пикантного свидания с очередным любовником – нежным и страстным нигерийцем, чьи волоокие глаза смотрели ей прямо в душу, а часть тела, предназначенная для любви, проникала под самое сердце. В пьяном эндорфинном приливе, не удержав на повороте машину и вылетев на полосу встречного движения, Лена стала жертвой лобового столкновения с мощным траком, который смял её маленькую Хонду Аккорд в печальную гармошку.

Она помнила и своего мужа Алексея, и дочек Веру и Надю. Она помнила о протекающей крыше, которую изготовитель не желал чинить, ссылаясь на мелкий текст в договоре. Помнила и о тете Любе, лежащей в больнице с раком легких, и о множестве других людей и дел, важных и мелких, наполнявших её внезапно закончившуюся жизнь. Но все эти события и люди находились словно поодаль от неё, в сиреневой дымке, и Лена не чувствовала по отношению к ним принадлежности.

Первым её желанием – самым естественным, хоть и не самым благородным, – было ощупать свое тело. Оно оказалось на удивление молодым. Осмотрев себя, она пришла к двум позитивным выводам. Её ножки были длинными и стройными, а груди упругими, они держали форму безо всякого бюстгальтера и приятно покачивались под белым одеянием, спадающим от плеч до колен. Жаль только, рядом нет зеркала. Да и вообще, где она?

Она стояла на узкой каменистой дороге или, лучше сказать, тропе, шириной в пару метров. Слева – огромной высоты обрыв, далеко внизу виднелось аквамариновое море. С правой стороны – почти отвесная скалистая гряда. На Лена было надето уже оцененное ею белое одеяние, на ногах – сандалии неизвестного бренда, скорее всего, даже не бренда, а какого-то кустарного производства. Однако, сидели они очень хорошо – сделав несколько шагов, Лена отметила, что ходить в них было удобно. Через её правое плечо была переброшена кожаная сумка. Заглянув внутрь, Лена обнаружила кожаную флягу, одеяло и кувшинчик с мазью. «Зачем мне все это?» – она хотела было выбросить сумку в пропасть, но остановилась. Погода была идеальной. Тепло, но облачно, и дул легкий ветерок, принося запах моря.

Лена обернулась – позади неё дорожка упиралась в скалу. Путь открывался только вперед. На расстоянии примерно в километр она увидела дерево, а приблизившись к нему, обнаружила на его ветвях налитые соком спелые фиги. Ветви опускались низко, Лена легко дотягивалась до плодов и с удовольствием поела. Насытившись, она заполнила сумку питательными плодами, оценив её вместимость.

Она отошла от дерева шагов на сто, здесь тропинка резко поворачивала направо. К удивлению, после поворота окружающий ландшафт был совершенно идентичен: слева внизу море, а справа скала.
Хотелось пить. Метрах в пятидесяти на скале время от времени появлялись какие-то блики света – видимо, это сверкали в солнечных лучах брызги воды, ударяясь о горную породу. Она поторопилась и, подойдя ближе, заметила чашеобразное углубление в скале, где собиралась живительная влага. Лена с радостью напилась, ополоснула тело и наполнила флягу водой. «Ах, вот зачем нужна фляга», – мелькнула мысль.
Пройдя по тропинке еще метров пятьсот вперед, она снова увидела правый поворот, и, завернув, поразилась совершенно аналогичному ландшафту: слева море, а справа скала.

Она шла весь день. Один участок пути сменялся другим, с тем же характерным ландшафтом и неизменным правым поворотом в конце. К вечеру силы были на исходе, и похолодвло. Лена дошла до небольшого грота, примерно два на два метра. Площадка была покрыта густой мягкой травой. Сюзан вытащила из сумки одеяло, расстелила его на земле, завернулась в него и заснула, как убитая.

Первое, о чем она подумала, проснувшись – как прекрасно, что у нее было с собой одеяло. Кто-то позаботился о ней. Единственное, чего она пока не могла понять – для чего нужна мазь? Использовать её еще не приходилось, и полезность была не очевидна. Однако, Лена решила не испытывать судьбу и баночку не выкидывала.

В этот день все повторилось. Тот же ландшафт, та же тропинка, те же повороты направо. Каждые пять-шесть прогонов, или участков, появлялось новое дерево. На одном росли оливки, на другом яблоки или груши. Случались и кусты с малиной или лоза с виноградом. А между ними неизменно располагались водопады, купели и площадки для ночлега.

День шел за днем, ничего не менялось. Лена сбилась со счета, вспомниная, сколько участков она прошла. Однажды она попыталась слезть вниз, но скала обрывалась так круто и море было так далеко внизу, что она испугалась. Безуспешной была и попытка взобраться наверх, на скалу. Ей удалось подняться всего на пару метров. Она сломала ногти до корней, расцарапала до крови кожу на руках и ногах, отказалась от покорения скалы и продолжала идти вперед. Неужели она всю жизнь будет так ходить, до старости, пока не умрет?

Поначалу ей казалось странным, что тропинка все время заворачивала направо. Как будто она находилась внутри бесконечного рулета. Но этот парадокс скоро перестал её интересовать, и Лена шла и шла, без интереса и надежды на изменения.

Она сходила с ума от этой бесконечной и бесцельной дороги, встречающиеся на пути чудесные водопады и фруктовые деревья со вкуснейшими плодами не радовали. Сандали, однако, стали изнашиваться, и этот факт вселил в неё надежду. Все происходящее казалось каким-то странным испытанием и данные ей вещи, вероятно, были необходимым минимумом для того, чтобы она смогла пройти это испытание. «Может быть, когда я изношу сандалии, моё испытание закончится?»

С одной стороны, с испугом, а с другой – со слабой надеждой она ждала момента, когда сандали окончательно порвутся. И вот они протерлись – Лена пришлось их бросить и идти дальше босиком. Теперь она передвигалась очень медленно, смотря под ноги, стараясь не наступать на острые камушки. Когда же она завернула за очередной поворот, ей пришлось прикрыть рот рукой, чтобы не вскрикнуть.

Горы кончились – впереди расстилался огромный луг, полный цветов. В разных его местах виднелись поросли кустарника и небольших деревцев. Сияло солнце. Неподалеку от деревьев она увидела странное существо и, испугавшись, спряталась за выступом скалы на последнем повороте. Сзади существо было похоже на лошадь, его голова была скрыта в густом высоком кустарнике, листья или плоды которого, оно, очевидно, ело. Что-то в поведении этого животного показалось Лене странным, хотя она не могла понять, что именно.

Она внимательно наблюдала из-за скалы, внезапно животное вышло из тени ветвей и повернулось. Глаза Лены широко открылись, а из груди вырвался слабый крик – перед ней было существо, которое она знала только по мифам Древней Греции.

Это был кентавр. Кожа на человеческой части его корпуса была обычного телесного цвета, пожалуй, смуглого, и само тело было очень мускулистое. Туловище ниже пупка было покрыто шерстью черного цвета и полностью соответствовало анатомии лошади: длинные мускулистые ноги, мощный круп, лоснящаяся на солнце спина и чёрный мохнатый хвост.

Кентавр оглянулся на её крик, прислушался и стремительно поскакал к выступу скалы, за которым скрывалась Лена.

Она побежала назад по тропинке, но, сделав несколько шагов, напоролась на острый камешек. Страх гнал её прочь, и понимая, что нет никаких шансов скрыться от этой человеко-лошади, Лена, прихрамывая, всё равно, пыталась двигаться.
Скоро позади себя она услышала крик:

– Стой! – Голос был громкий, низкий, глухой и страшный. Лена, в панике, не останавливалась.

Она даже не заметила, что кентавр кричал на незнакомом языке, странным образом ей понятном. Звуки копыт приближались, существо догоняло, и вот мощная рука, схватив её за волосы, развернула голову Лена лицом вверх так, что она могла подробно рассмотреть кентавра.

Его голова была очень крупной, заросшей длинными нечесанными волосами, усами и бородой. Лицо широкое, скуластое, с большим носом и ртом. Грудь была широченной, а шея толстой. Было видно, как напряжены жилы.

– Стой, женщина! Зачем ты убегаешь? Это глупо, – кентавр громко рассмеялся. – Не бойся. Меня зовут Хомад, – он отпустил её волосы, почувствовав, что она не сопротивляется. – А тебя как зовут?

– Лена.

– Лена, – повторил кентавр, как бы пробуя имя на вкус. – Похоже на наше. Какая ты худая. Хочешь жареного мяса и вина? Я живу здесь недалеко.

Есть, действительно, очень хотелось. Ей до смерти надоели фрукты, и даже снилась нормальная человеческая пища. При упоминание о жареном мясе Лена проглотила слюну и кивнула.

Кентавр наклонился, одним мощным движением поднял её и усадил себе на спину.
– Держись за шею. Я побегу иноходью, чтобы тебе удобнее было сидеть.

Лена обхватила его шею. Сильно пахло потом.

Они двигались минут пять. Он подвез её к скале, поросшей густым кустарником.

– Вот мой дом, – сказал кентавр, раздвигая зеленую поросль и открывая вход в пещеру.

Внутри было прохладно. В глубине пещеры горел огонь. Рядом лежала закопченная полусъеденная туша барана. Нож был воткнут в мясо по рукоять.
Кентавр развернул торс к Лене, снял её со спины и поставил на землю.

– Ешь.

Лена подошла к туше, отрезала себе кусочек, села на корточки и начала есть. Мясо было вкусным и пахло дымом. Пока она ела, кентавр во все глаза смотрел на неё. Она закончила, подняла свою сумку, хотела поблагодарить и удалиться, но он безапелляционно заявил:
– Будешь моей женой. Это – он указал на тунику – тебе больше не понадобится. Мгновенно приблизившись, он одним движением сорвал её с тела Лены. Увидев, как она от неожиданности присела, прикрыв руками и сумкой грудь и пах, кентавр раскатисто засмеялся.

– Выпрямись. Тебе нечего скрывать – ты прекрасна. Что у тебя там? – пригнувшись Хомад вырвал из рук Лена сумку и заглянул внутрь.

– Так, фляга для вина. – У меня сколько угодно сока и вина, – он отбросил флягу в сторону и указал на стоящие в пещере амфоры. – Я обмениваю их у крестьян на мясо и плоды. – А вот это, – он указал на одеяло, – положи куда-нибудь в укромное место. Будешь им укрываться ночью, а мазь – сказал он, взглянув на Лену еще раз с восхищением – помажь ей себе между ног, чтобы не было больно, иди вон туда и ложись животом на этот камень.

В шоке от разворачивающихся событий, Лена молча повиновалась. Камень был теплым, темно-серого цвета, гладкий и приятный на ощупь, он поднимался от земли приблизительно под углом шестидесяти градусов. Ногами Лена упиралась в землю, а телом прилегла к камню, обхватив его руками. Кентавр встал прямо над ней так, что коленные суставы его передних лошадиных ног оказались рядом с её руками. Взглянув назад через плечо, она увидела, как, к месту, смазанному мазью, приближалась черная, набухшая до гипертрофических размеров, часть конской анатомии.

Так проявилась воля ангелов – в то время как они уже определяли дальнейшую судьбу следующего грешника.