Рассказ №11. Побочные эффекты

Стеклорез оставлял едва заметный след, почти невидимый на ярком солнце. Яша сосредоточенно продолжал чертить высокий овал по толстому стеклу. Он чувствовал себя Индианой Джонсом, вскрывающим древний саркофаг, и знал, что его усилия будут вознаграждены: прилавки гастронома не были разграблены.

Раньше Яша разбивал витрины и двери магазинов чем подвернётся под руку. В ход шли любые тяжёлые предметы, которые он мог поднять и бросить. Но ходить по битому стеклу было опасно, к тому же однажды он порезался осколком, который застрял в каркасе двери. Зато, когда Яша наткнулся на оружейный магазин, его радости не было предела. Он тут же расстрелял из ручного пулемёта металлическую дверь ближайшего гастронома.

Результат его военной операции был плачевен: пули изрешетили множество банок с любимыми Яшиными венгерскими огурцами, к тому же он обжёгся, потому что пулемёт дико грелся при стрельбе. Да и дверь, покорёженная пулемётными очередями, так и не открылась – пришлось расстрелять и витрину. Потом он вёл себя значительно аккуратнее, вскрывая магазины, пока не додумался использовать стеклорез.

Рука в мотоциклетной перчатке уверенно завершила неровный путь по стеклу, и Яша выпрямился. Затем специальными присосками зафиксировал вырезанный овал и ногой толкнул витрину вперёд. Со второго раза стекло поддалось, и в Яшиных руках остался вырезанный проход, который он осторожно отодвинул в сторону.

– Вот так, – удовлетворённо сказал он, похлопав ладонями и стряхивая с перчаток стеклянную пыль.

Затем потянул носом и поморщился: на него пахнуло густым запахом гниющей плоти. Это его напугало. Он быстро снял шляпу-накомарник и натянул противогаз, с которым никогда не расставался – чашки-фильтры слева и справа – подтянул резинки и закрепил их на затылке. Яша не боялся заразиться, просто не хотел выблевать завтрак из-за трупного запаха, которого не должно быть.

Последний свежий труп он нашёл больше года назад. Точнее время определить невозможно: Яша слишком поздно осознал, что произошло, и стал вести календарь спустя несколько недель после мёртвой-тишины-над-городом, делая пометки фломастером прямо на стене своей резиденции. Наверняка сейчас стояла ранняя осень.

Яша внимательно огляделся и шагнул внутрь. Это не был фешенебельный магазин: обычные «Продукты». Яша забрался как-то в продовольственный бутик: большинство названий и картинок на упаковках ему не сказали ничего. «Какие-то несъедобные хреновины», – с отвращением думал Яша, крутя в руках очередную банку с иероглифами на этикетке. Английские буквы там тоже были, но свести их в осмысленные слова Яша не мог.

Затарившись консервированной американской ветчиной, нечерствеющими хлебцами в вакуумной упаковке и ящиком гранатового сока, Яша покатил магазинную тележку вглубь торгового зала, где маячили стеллажи с алкоголем, зорко оглядываясь по сторонам.

И наткнулся на труп.

За время, прошедшее с тех пор, когда миру пришёл конец, он давно перестал бояться человеческих останков – видел их бесчисленное количество. Полностью разложившихся, источавших смрад и шевелящихся из-за тысяч личинок. Мумифицированных под палящим солнцем, напоминающих старых анорексичек с раззявленными ссохшимися ртами. Расчленённых и раздавленных в самых невообразимых местах из-за механических повреждений. Наверное, он больше испугался, если бы встретил кого-нибудь живого.

Больше года прошло с тех пор, как закончился хаос, устроенный сраным вирусом. Сначала люди умирали в пределах статистической погрешности, а мировые правительства под шумок списывали на пандемию свои косяки. Потом началась всеобщая вакцинация, и люди воспрянули духом, но… Не тут-то было. Вирус затаился на время, чтобы обрушиться на беспечных потомков Адама новым штаммом.

Пока больные гнили заживо под аппаратами искусственной вентиляции, спасая растворившиеся лёгкие, вирус поразил желудок: к этому никто не был готов. Диарея и метеоризм стали вечными спутниками человечества – к счастью для последних на короткий срок.

Но, чтобы встретить свежий труп сейчас, да ещё в закрытом магазине – этого Яша никак не ожидал.

Между стеллажами ничком лежало тело в грязных джинсах и красном китайском пуховике с белыми вышитыми буквами на спине «Alyaska». Рядом валялась опрокинутая тележка с рассыпавшимися продуктами. Даже через фильтры противогаза ощущался сладковатый запах смерти с примесью дерьма.

Яша брезгливо перевернул труп, лежащий поперёк прохода, поддев его носком армейского ботинка, в который был обут. С изъеденного женского лица посыпались на грязный кафельный пол жирные личинки, но сама плоть была свежей: на коже пятнами Роршаха алела запёкшаяся кровь.

– Матерь божья, – глухо пролепетал Яша в противогаз, стёкла которого мгновенно запотели. – Что ли эта сука сдохла недавно? Как такое возможно?! – и нервно оглянулся по сторонам, словно боялся, что сейчас свежие трупы полезут к нему из всех щелей.

«Сраный вирус», как его прозвали, убил всех: люди вымирали целыми городами от обезвоживания и разрыва внутренних органов. Мужчины и женщины, старики и старухи исходили фекалиями в течение недели в нестерпимых муках. Детям до десяти-двенадцати лет повезло больше: в основном они какали кровью и гибли в течение суток одни за другим.

Мор продолжался около трёх месяцев – по крайней мере, пока об этом можно было узнать. Когда заглохли все средства оповещения, включая сотовую связь и интернет, понять, что происходит в мире, не было никакой возможности. Города накрыл невыносимый смрад разлагающихся трупов, вымазанных в крови и собственных испражнениях. Убрать и похоронить их было некому. Не было даже крыс, чтобы сожрать этот океан смерти – вымерло практически всё живое. Не чирикали воробьи, не ворковали голуби, не каркали вороны, не кричали чайки, не осталось никаких животных и птиц.

Только насекомые.

Они плодились с невероятной скоростью, и благодаря им – какая ирония! – трупы постепенно превращались в прах. Хорошо, что Яша любил насекомых, сделав энтомологию своей профессией. Иначе он давно бы пустил себе пулю в лоб от отвращения из-за обилия шуршащих, шелестящих и поскрипывающих тварей, отвоёвывающих себе территорию чуждой для них цивилизации и пожирая останки её создателей.

И ещё насекомые… менялись. Некоторые – неявно: обыватель, который при виде ползущего членистоногого торопится наступить на него, не заметил бы никаких изменений, но только не Яша. Его профессиональный взгляд с тревогой выхватывал малейшие отклонения от нормы. Необычная, мимикрирующая расцветка хитинового покрова, странное поведение, не в меру развитые стайные инстинкты и много другое.

Но у некоторых видов – тараканов и пауков – мутации были заметны и непрофессионалу. Например, размеры. Однажды, в разгар эпидемии, возле мусорного бака Яша заметил голубя, отчаянно бьющегося в пыли. Когда тот затих, Яша с ужасом увидел двух тараканов, размерами не уступающими поверженной птице. Послышался хруст ломающихся костей, и один из тараканов потащил крыло голубя, скрывшись за решёткой канализации. Яша обалдело проводил взглядом мощные челюсти, усеянные внушительными хитиновыми зубцами.

«Это кара господня или месть природы, не иначе, – подумал Яша, – впрочем, хрен редьки не слаще. Какая, в сущности, разница, кто приложил человечество мордой об стол?»

С несвойственной для себя ненавистью к насекомым, он наступил тогда на гигантского таракана, который жрал однокрылого голубя там же, где его настигла смерть. Мутант лопнул жёлто-зелёной жижей, а Яша расстался с обедом.

Если бы он знал, к чему приведёт этот поступок!

Яша поискал глазами и подхватил швабру с засохшей тряпкой, кем-то прислонённую к стене миллион лет назад. Перевернув швабру, ткнул черенком в тело, словно пытаясь убедить себя, что женщина мертва. Долгий раскатистый звук наполнил зал магазина и раздувшийся живот трупа заметно опал.

– Тьфу, бля, – поморщился Яша, сорвал тряпку со швабры и накрыл обезображенное лицо женщины. Свежий труп напугал его не на шутку.

Яша не сразу понял, почему он выжил. Много позже, когда перестал трястись от ужаса в своей холостяцкой квартире, он связал факты воедино и предположил, что та эпическая битва насекомых и спасла ему жизнь – вместо того, чтобы убить мучительно и быстро.

Яша замер, весь обратившись в слух. Вдруг где-то рядом есть живые помощники этой дохлой воровки? Впрочем, он и сам не платил за товары и продукты, которые брал в магазине. Перед кем теперь отчитываться?

Немного успокоившись и прихватив две литровых бутылки экспортной «Столичной» с чёрно-золотой этикеткой, он двинулся из магазина, толкая тележку перед собой. Выгрузив продукты в багажник трайка – на нём было легче маневрировать по городу, заставленному брошенными автомобилями – Яша оседлал трицикл и поехал домой, в последний раз обернувшись на вскрытый магазин. Возвращаться сюда не хотелось, по крайней мере, до тех пор, пока не засохнет труп. Или пока его не сожрут насекомые.

Перед наступлением зимы Яша перебрался из своей хрущёвки в резиденцию – так он назвал фешенебельную высотку, оснащённую солнечными батареями на крыше, решив, тем самым, проблему электричества и тепла. Он не стал занимать пентхаус, чтобы не расходовать драгоценную энергию на работу лифта, а забился в пятикомнатной квартире на втором этаже, оснащённой по последнему слову техники. Собственно, выбор пал на это жильё по банальной причине: когда Яша рыскал в поисках тёплого угла, дверь в квартиру чудесным образом была открыта.

Избавившись от трупов хозяйки квартиры и её дочери-подростка, которую он нашёл под кроватью по невыносимому запаху, Яша навёл идеальный порядок. Но образцово-показательным жильё продержалось недолго: двадцатилетнего парня можно вывезти из холостяцкой трущобы, но вот холостяцкие привычки из парня вывести невозможно – особенно при отсутствии девушек в обозримой перспективе.

Образ свежей мёртвой женщины не покидал его, пока он затаскивал добытые припасы в свою пятикомнатную берлогу. Лишив девственности тёплую бутылку водки прямо в коридоре, Яша отхлебнул из горлышка, и его чуть не вытошнило на персидский ковёр. Может он и не был персидским, даже скорее всего нет, но Яше хотелось думать так.

«Если я выжил, почему бы не выжить кому-нибудь ещё?» – в стотысячный раз думал Яша, лёжа на кровати прямо в одежде и не разуваясь. Конечно, вряд ли кто-то мог спастись так же, как и он – вероятность одновременного укуса двух смертоносных убийц ничтожно мала – но совсем не исключает других возможностей выживания.

Яша закрыл глаза, и перед его мысленным взором всплыл тот кошмарный и счастливый день, когда он вколол себе вакцину, как и миллионы других обречённых, в надежде на спасение. У него сохранилась видеозапись последующих страшных событий, но он смотрел её лишь раз – больше не хотелось.

Людей больше не вакцинировали – просто было некому. Шприцы с лекарством сбрасывали дроны прямо у подъездов домов, рядом с магазинами и супермаркетами. Надеешься выжить – коли себя сам. Яша не стал тянуть до последнего.

Подобрав около дома вакуумный подарок с небес, он быстро взлетел на четвёртый этаж лаборатории, где трудился над кандидатской по первичноро́тым, и воткнул себе дозу, предварительно продезинфицировав водкой место введения иглы. После укола сильно заныло плечо, и Яше тогда захотелось, чтобы кто-то разделил с ним эту боль.

Ставка МНСа не позволяла жить не то, что на широкую ногу, а вообще как-то сводить концы с концами, поэтому Яша пытался заработать немного денег, раскручивая на YouTube свой влог «У меня черви». Там он выкладывал видеоролики про насекомых, которые в изобилии жили в его лаборатории, и за которыми он наблюдал – и по долгу службы, и для удовольствия.

В тот день после укола Яша подготовил для съёмки очередную «Epic game» – битву Scorpion vs Black widow. Омдурман или жёлтый скорпион – самый смертоносный из всех видов – в лабораторию доставили в своё время из Израиля по программе обмена опытом. У Яши оставалось три особи. Чёрная вдова была местной: самки каракурта прибыли из Казахстана и вели полусонный образ жизни в широкой банке с плоской крышкой.

Посадив спокойного на вид каракурта в большой квадратный аквариум, Яша настроил свет и камеру – старенький Nikon со сменной оптикой – включил запись и потянулся специальной ловушкой за скорпионом.

Яша успел выпустить омдурмана в противоположный угол аквариума, как вдруг уколотое плечо свело судорогой. Он всего на две секунды замер с рукой, опущенной до самого дна, скривившись от боли и выронив ловушку, но этого оказалось достаточно, чтобы насекомые-убийцы бросились на него.

Всё произошло мгновенно: жалящий укус чёрной вдовы в мизинец, болезненный укол скорпиона в запястье, и Яша выдернул руку из смертельной ловушки. Он ошалело смотрел на вспухающую руку, потом голова закружилась, и Яша повалился на пол.

Как выяснилось впоследствии, Яша провалялся в лаборатории больше суток. Если бы кто-нибудь из сотрудников ещё оставался в живых – его обнаружили бы намного раньше. Но Яша был последним: всех тех, кто был старше его, скосил вирус. На удивление, Яша чувствовал себя вполне сносно, хотя двойная доза яда должна была свалить его наповал.

«Может быть вакцина перемешалась с ядом, и поэтому я не загнулся? – размышлял Яша, запоздало дезинфицируя рану и бинтуя укушенную руку. Он невесело усмехнулся, – кто бы мог подумать, что побочным эффектом окажется жизнь!»

В аквариуме застыли оба убийцы: мёртвый скорпион лежал, раскинув лапы и клешни в стороны, словно загорал под лучами софита, а каракурт – наоборот, поджав под себя все восемь лап. Они убили друг друга в смертельной схватке: Яша с содроганием посмотрел запись – и своего ранения, и боя насекомых.

Зябко поёжившись, Яша пошёл по комнатам проверить, все ли окна закрыты, чтобы не выпустить тепло из квартиры. Убедившись, что дверь на балкон и все окна надёжно заперты, вернулся в большую комнату. Включил кондиционер на двадцать три градуса тепла и уселся в большое кресло, стоящее рядом с диваном, заставленным бутылками и продуктами, добытыми из магазина. Разорвал зубами пакет с «вечными» хлебцами, выпил водки прямо из горлышка и вскрыл банку ветчины. Занюхал хлебом и закусил, вырезав ложкой из аппетитно пахнущего мяса розово-красный шарик, похожий на мороженое, которое когда-то продавали на вафельном рожке.

«Каков мир вокруг – такое и мороженное, – горько усмехнулся Яша, вырезая очередной мясной шар. – Из этого мира я все равно дальше смерти никуда не убегу, так стоит ли вообще…» Он оборвал эту мысль и снова приложился к бутылке. Потом запил скисшим гранатовым соком из пакета и хлебнул ещё водки.

Затем подрочил на Лану Роудс, распластавшуюся на развороте замусоленного мужского журнала с бананом во рту, и заснул, дико жалея себя.

Очнулся Яша от непонятного звука, который он спросонья не разобрал. Зябко передёрнул плечами. Кондиционер отключился неизвестно когда: энергии солнечных батарей почти никогда не хватало на всю ночь. Шорох повторился, и Яша испуганно повернулся: звук доносился со стороны входной двери. Он ещё таращился в черноту ночи, когда шкрябание – да-да, звук был похож на шкрябание когтями по металлу! – повторилось уже громче.

Яше нестерпимо захотелось отлить, но идти в туалет он побоялся: уборная находилась рядом с прихожей. «Чё за нахер», – прошептал Яша, осторожно поднимаясь с кресла. Всё тело ломило. Угораздило же его вырубиться прямо тут! Он прислушался. Тишина.

«Может, показалось?» – успокаивающая мысль сладко разлилась по сознанию, и в ту же секунду в дверь стукнули. Яша чуть не обмочился. Дрожащей рукой нашарил бутылку, перевернул её вверх дном и, убедившись, что она пуста, быстро приложил горлышком к паху, другой рукой стянув штаны вместе с трусами. Струя ударила в дно бутылки и зажурчала. Яше показался этот звук настолько громким, что он виновато втянул голову в плечи. В дверь снова ударили, на этот раз громче.

Яша дёрнулся, и моча полилась мимо бутылки – прямо на руку, на штаны, на пол. «Да твою ж, мать!» – выругался Яша, возвращая струю обратно в бутылку. Потом истерично хохотнул, представив, как он стоит посреди комнаты в кромешной тьме, и ссыт куда попало.

Из прихожей донеслась мелкая дробь, настойчивая и требовательная, словно те, кто были за дверью, знали, что в квартире кто-то есть. Яша кое-как закончил начатое, вытер руку об рубашку и наощупь двинулся к журнальному столику: там лежали фонари и запас батареек. Он схватил первый же фонарь, который подвернулся под руку, и направил неожиданно яркий луч в коридор.

Стуков больше не было, и Яша осторожно пошёл к входной двери. Потом чертыхнулся вполголоса и вернулся. Захватил дробовик из своего арсенала, аккуратно расставленного в углу комнаты: он точно помнил, что это оружие заряжено. «И в кого же я собираюсь стрелять? – думал он, крадучись двигаясь по коридору. – Может это второй выживший, а тут я… со своим дробовиком».

Он добрался до двери и замер перед ней. Тишина. Потом осторожно приложил ухо к холодной металлической поверхности и прислушался. Никого.

– Эй, кто-нибудь дома? – негромко сказал Яша, не отлипая ухом от двери.

Тишина.

– Я спрашиваю, эй, кто-ни… – в дверь ударили с такой силой, что Яшу отбросило и он вскрикнул от неожиданности, упав на задницу.

Фонарь погас, и Яша яростно затряс им, скуля от страха. Наконец фонарь включился и холодный луч выхватил выпуклость на поверхности, словно дверь продавили снаружи. Яша похолодел. Не столько от деформированной двери, сколько от того места, где это произошло.

Здоровая гуля появилась на металле в самом верху двери.

«Это ж какой высоты надо быть, чтобы…» – в дверь ударили снова, и все мысли из Яшиной головы тут же улетучились. В дверь снова ударили, потом ещё и ещё. Яша с каким-то оцепенением смотрел на вспухающий металл после каждого удара и с тоской думал, что ему не справиться своей пукалкой с тем, кто бьётся в его дверь. В недобрых намерениях незнакомца Яша уже нисколько не сомневался.

Он попятился, не спуская глаз с двери, вспомнив о пулемёте. О хорошем ручном пулемёте, из которого он когда-то славно расстрелял…

Из комнаты, в которую он двигался спиной, раздался громкий скрежещущий звук, словно провели железом по стеклу. Волосы на Яшином теле встали дыбом. Ещё со школы он терпеть не мог, когда мелом чиркали по грифельной доске. Яша ткнул фонарём в комнату и вскрикнул: за окном, занимающим треть стены, что-то шевелилось.

Яша поднял дрожащую руку и выхватил лучом фонаря шесть пар глаз, которые внимательно смотрели на него. Сквозь него.

Он узнал эти глаза. Только они были в сто раз больше. Оконное стекло застонало и треснуло, покрывшись сеткой морщин. Яша не стал дожидаться, когда стекло лопнет окончательно и бросился на кухню, но оттуда донёсся такой же невыносимый скрежещущий звук. Яша развернулся к входной двери: он вспомнил, что там оставил дробовик. Схватил его и снял с предохранителя. Прислушался. За дверью тихо. Он осветил вмятины на верхней части двери и опустил луч ниже: замок не пострадал.

«Ну, решайся!» – мысленно крикнул себе Яша, и в этот момент из комнаты донёсся звон разбитого стекла. Что-то тяжёлое шлёпнулось на пол и до Яши докатился пронзительный стрекочущий звук. «Нет! Такого не может быть!» – Яша обернулся на стрекот и вжался в дверь, лихорадочно нащупывая щеколду замка. Механизм сработал, Яша, круто развернувшись, рванул дверь на себя и… Тупо уставился на сухого, раздавленного таракана, лежащего у порога. Размером с голубя.

Потом посмотрел вверх на невозможное нечто, и закричал.