Становясь старее год от года,
У чумного времени в плену
Я не вижу русского народа,
Вижу только публику одну.
Проще жить поэтом в Верхней Вольте.
Чем стесняться праздностью зевак.
Публику потешить? Нет, увольте!
Говорить с народом? Где и как?
Становясь старее год от года,
У чумного времени в плену
Я не вижу русского народа,
Вижу только публику одну.
Проще жить поэтом в Верхней Вольте.
Чем стесняться праздностью зевак.
Публику потешить? Нет, увольте!
Говорить с народом? Где и как?