Июньским вечером голодный и седой,
Бросая на людей прицел волчонка,
Я провожаю этот день. Спешу домой,
К семье. Со мной спешит девчонка
С потёртым тубусом, наверное, в свой дом,
Где незаконченными пахнет чертежами.
Спешит из горла выкатиться ком,
Спешат к моей спине друзья с ножами.
Спешат куда-то люди и такси,
Спешит вода внутри фонтанной чаши.
И мне так хочется кого-нибудь спросить,
Куда спешат часы на Думской башне.
Остановить бы этих стрелок бег!
Но замершее время – это странно.
Как разглядит тогда спешащий человек
Лучи в глазницах окон Караванной?!
Он не услышит с Мойки шум волны,
Не потеряет на Садовой бусин пота,
И не пойдёт на все четыре стороны
С неукрощёнными конями Клодта!
Не ослепит его Исаакиевский клош,
В носу не защекочет пух и ладан,
А под лопаткой не проступит дрожь
От таинства лепнин парадных.
Пускай спешат часы, пускай спешат!
Пускай проходит жизнь в одном моменте!
Пускай бросает свой застывший взгляд
Екатерина на гранитном постаменте!
Она права в оцепенении точь-в-точь,
Как прав прохожий по проспекту мчащий.
Я, скажем, замереть бы тоже был не прочь,
Но я сейчас к семье, в свой дом спешащий.